Лето первой любви - Самойлов Николай Николаевич

 Лето первой любви

Развод с  женой дался мне нелегко. Но ещё тяжелее было моей дочери. Она была привязана ко мне больше, чем к жене. Мой уход сказался на всей её жизни, я это понимал, поэтому был в депрессии. Всё было не мило, ничего не радовало, дела валились из рук. Решил съездить на малую родину – село, в котором прошли мои детство и  юность, где я был последний раз,  закончив второй курс Воронежского университета. С тех пор прошло шестнадцать лет. Хотелось увидеть одноклассников, школу, родную улицу, дом деда, в котором я вырос, побывать на могилах дедушки и бабушки. Мучила ностальгия, не мог забыть майские дни, когда в  высоком, уютном небе, отогреваясь под горячим солнцем после длинной  зимы, нежились белые, пышные, как напудренные парики екатерининских времен, облака.  Я любил  повалиться на траву, раскинуть руки и смотреть в синюю высь, как в бездонную пропасть: одновременно, манящую и пугающую. В такие минуты забывается сутолока повседневности, с ее мелкими дрязгами и скучными заботами. Душа тянется к вечному, чистому, светлому. В юности страстно мечтаешь об удаче, счастье, любви. Они нужны для самоутверждения, хочется доказать миру, что ты лучший среди всех, победить  в соревнованиях жизни своих сверстников. Жизнь, манящая неизвестностью, радующая верой в свои неиспробованные силы, удачливость, волю и талант торопила. Мы спешили жить, боясь упустить, не увидеть, не почувствовать. Торопясь, упускали, не успевали, порою, просто не замечали, что достигли желаемого. Ожидание счастья всегда волнует больше, чем  само счастье.  Действительность часто разочаровывает обыденностью сбывшейся мечты. Краски и чувства, такие яркие в юности тускнеют, чтобы их освежить люди ищут новые острые ощущения, нарываясь на беды и неприятности. В молодости  они быстро забываются. Сожаления об ошибках проходят, возвращается бодрость и самоуверенность, кажется, что вся жизнь всё ещё впереди. Сегодня две трети жизни прожиты. Многое, из казавшегося важным и вечным, оказалось скучным и ненужным. С такими мыслями я отправился в дорогу.

Добирался поездом, потом автобусом. В восемь утра был на месте. Село сильно изменилось. На дорогах асфальт, центр перестроен, на улицах водяные колонки, значит, провели водопровод. Нефтяники народ богатый, они появились в селе за два года до моего отъезда, с ними пьянство, наркотики, воровство. Сирень в палисадниках ещё не цвела. Я шёл пешком по улице, ведущей к школе. До неё от центра было восемьсот метров. У школы толпились мальчишки и девчонки в спортивных костюмах. Я удачно приехал. Шёл первый день соревнований школьных команд, съехавшихся со всего района. Это обрадовало меня. Сам участвовал в таких соревнованиях Бегал сто, двести, четыреста метров. Занимал первые, вторые места в районе и области. Решил посмотреть, как бегают сегодняшние чемпионы. С нетерпением ждал старта на сто метров. Спортсмены разминались, лица у всех были сосредоточенные, но ни одного мне знакомого.  Первые шесть спринтеров пробежали с результатами хуже лучшего моего. Когда на старт вышли следующие шесть юношей, я остолбенел. Высокий, кудрявый блондин, с широкими плечами и тонкой талией был моей копией в пятнадцать лет. Этого быть не могло, близкой родни у меня не осталось. Юноша сорвался со старта третьим, но уже на первых метрах вырвался вперёд, на финиш пришёл,  метров на двадцать опередив остальных. Именно так бегал я.

– Кто это? – спросил я у аплодировавшей ему девушки.

– Саша Денисов – наш чемпион.

– Кто его родители?

– Мама – директор нашей школы Раиса Дмитриевна.

– Она не преподавала физику – спросил я хриплым от волнения голосом.

– Преподавала – ответила девушка.

У меня закружилась голова, сердце чуть не взорвалось от волнения. Неужели это происходит со мной?  Я уже не видел ни спортсменов, ни зрителей. Пробрался через толпу к входу в школьный сад, заросший сиренью и сел на траву в тени сиреневой аллеи. Память перенесла меня на шестнадцать лет назад. Тогда я – студент третьего курса, приехал на летние каникулы в родное село проведать деда. Был июнь. Я привёл в порядок свой старенький велосипед, перемёты, сеть и занялся рыбалкой. В субботу пошёл в клуб на танцы. Смотрел на подросших девчонок и мальчишек,  с которыми вместе тренировались и ездили на соревнования. Три последние года, я был чемпионом в спринте. Моё фото висело на школьной доске почёта. Некоторые, тогда восьмиклассницы, смотрели на меня влюблёнными глазами. Теперь они превратились в юных красавиц, при встрече обнимали меня, прижимаясь тугими грудями ко мне, нежно заглядывая в глаза. Как – никак студент, бывший чемпион! Мне было это приятно. Одноклассники радостно жали руки, расспрашивали о жизни в городе и вспоминали школьные годы. Я расспрашивал об учителях. Собственно, меня интересовала только учительница физики Раиса Дмитриевна. Я был влюблён в неё с восьмого класса, но никому не говорил об этом, поэтому расспрашивал осторожно. Она поразила меня, едва войдя в дверь класса. Блондинка среднего роста, с осиной талией, коса, как корона украшала гордую голову, огромные синие глаза и алые губы. Это был мой идеал женской красоты. Такие роскошные волосы я видел только у своей мамы. Может быть, поэтому я и  влюбился в физичку с первого взгляда. Тогда ей было 22 года – мне пятнадцать, но она затмила самых красивых одноклассниц и всех других девушек нашей школы. Влюбился не я один. Коля Мананников не скрывал своей влюблённости. В девятом классе он даже провожал её до дом, после школьного вечера. Родители и учителя возмутились, был большой скандал. Раиса Дмитриевна получила выговор. Я восхищался поступком Мананникова, сам я не решался пригласить её танцевать. Потом она вышла замуж за студента Ленинградского университета, родила сына, её заменил учитель физики. Мои мучения кончились. Осталось стихотворение, написанное в десятом классе:

Конец ознакомительного фрагмента.