На пути в Шамбалу - Д. Ман

На пути в Шамбалу

Д. Ман

© Д. Ман, 2017

© О. Макаров, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-7749-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Прибайкалье

«Человеческому сознанию не дано понять многое… Бесконечность? Наша планета, наша звездная система, наша галактика, наша вселенная, а дальше… Представить невозможно. Уму непостижимо. Ответа нет.

Двумерные миры. Если такие есть, их обитатели живут в двух измерениях. Они никогда не увидят человека, жителя трехмерного мира, только следы. Следы в буквальном смысле. Отпечатки ботинок на плоскости их мира. Что они могут узнать по отпечаткам о человеке? Это им не дано…

Так и мы в нашем трехмерном мире встречаемся с артефактами, которые не можем объяснить. Что было в начале? «Вначале было слово…». Ученый мир спорит, но у меня нет сомнений, организованную жизнь белковых тел на нашей планете породила программа вакуумного супермозга. Это электромагнитные и акустические волны, пришедшие из глубин космоса. Я хотел расшифровать послание, понять „слово“, хотел узнать создателя…»

(Из письма к другу)

– Василий Васильевич, вот пациент, о котором я вам говорила, – сказала Марина Павловна, врач-невролог, главному врачу. – Обратите внимание на зрачки, расширены почти во всю радужную оболочку, на свет не реагируют. Пациент на окружающих и внешние раздражители тоже не реагирует.

Василий Васильевич наклонился к пациенту, пощелкал пальцами у лица, потом сел на табуретку напротив человека, сидящего на кровати, достал металлический молоточек, сам поднял одну ногу пациента и положил на другую, стукнул молотком по колену.

– Рефлексы есть. Откуда доставили?

– С погранзаставы на границе с Китаем. Молчит. Документов никаких при нем не было, только на шее на кожаном шнурке висит камень зеленого цвета. Нянечка попыталась снять, но тут он прореагировал. Зажал камень в руке, да так крепко, что стало ясно, что с ним он не собирается расставаться. Мы и оставили, может камень ему о чем-нибудь напомнит и он выйдет из этого состояния.

– А как вы его кормите?

– По режиму. Никандровна подносит ложку ко рту, он ест. В туалет один раз сводили, дальше он сам ходит «на автопилоте».

Василий Васильевич еще раз осмотрел пациента. Мужчина, европейской внешности, точно возраст не определить. От сорока до пятидесяти. «Нет у меня пока никаких предположений на его счет», подумал главврач. «Чего только с людьми не происходит… Медицина зачастую бессильна»

– Будем пока наблюдать за состоянием, – сказал он и направился к двери. «Замучил меня гастрит, опять болит…», поморщившись, подумал Василий Васильевич.

И тут произошло непонятное: пациент встал, протянул руку в сторону врача и нараспев сказал фразу, которую не понял никто. Василий Васильевич вернулся, встал напротив больного и заглянул ему в глаза. Больше он ничего не помнил. Заглянув в глаза пациента, он растворился в них. Это был космос, непостижимый и необъятный. Василий Васильевич почувствовал себя песчинкой, летящей в необозримом вакууме, и услышал ритмичную мелодию. Акустические волны обтекали его со всех сторон. «О-о-о-м…..». Необычное завораживающее звучание. Музыка космических сфер. Он видел сияние звезд, сопровождавших его полет, планеты, кометы, астероиды. Всё подчинялось окружающей его музыке, жило в её ритме. Полёт оборвался, Василий Васильевич пришел в себя. Стоящий перед ним пациент закрыл глаза

– Теперь здоров. – Тихо сказал он на русском языке, опустился на кровать и лег.

– Что это было? – Спросил ошеломленный Василий Васильевич у Марины Павловны.

– Вы стояли и не отрывали взгляд от больного, а он пел, я не поняла что, но ритмичное и успокаивающее, завораживающее. На каком языке? Затрудняюсь сказать… Все длилось минут десять.

– Язык санскрит. – Сказал вдруг второй пациент палаты. – Из моей истории болезни вам должно быть известно, что в прошлом я лингвист. Немного разбираюсь в языках. Думаю, он пел мантру, но в этом я не специалист…

– Было так красиво… – Задумчиво сказала Никандровна. – Во время пения, он поднес руку к груди и зажал в ней камень, а в камне проскальзывали золотые искорки. – Василий Васильевич наклонился к пациенту, пощупал пульс. – Норма. Не беспокойте его. Он спит. – Возвращаясь в свой кабинет, главврач почувствовал прилив бодрости, желудок не болел.

На другой день в состоянии пациента произошли значительные изменения. Зрачок сузился и стал близок к норме. Пациент стал реагировать на окружающую его обстановку: на громкие голоса, звуки. Он вздрагивал и начинал беспокойно оглядываться. Ощупывал части своего тела, как бы проверяя, всё ли на месте. Ел быстро и жадно, выхватывая у Никандровны ложку.

– Видно на поправку пошел, – сказала она, собирая посуду после ужина, соседу по палате Сергею. – Аппетит появился. Я ему вечером ещё кефира с булочкой принесу.

На следующий день состояние пациента улучшилось значительно. Он адекватно на все реагировал, наблюдал за всем осмысленным взглядом, но на вопросы лечащего врача, Марины Павловны, не отвечал. На появление Василия Васильевича среагировал, с интересом и с усмешкой посмотрел на него, когда он задал свой традиционный вопрос. – Как здоровье, пациент, на что жалобы? – Не получив ответа, пощупав пульс больного Василий Васильевич сказал: – Вам надо больше отдыхать. – И покинул палату.

Вечером того же дня пациент задал свой первый вопрос, обратившись к соседу по палате.

Сергей готовился ко сну, но мысли о необычном пациенте не давали ему покоя. «Что было позавчера… Ведь я был под сильными тракливизаторами, не мог встать, почти „овощ“. Эта мелодия привела меня в чувство. Я даже смог определить язык песнопения. Ясное сознание, никаких побочных явлений от большого количества лекарств, которыми я был напичкан „под завязку“. Ясность и трезвость мысли, и бодрость. Какой-то невообразимый прилив сил…» (Кстати, о пришедшем вдруг в себя и трезво излагающем свои мысли Сергее Петрове думал и Василий Васильевич. Уж, он-то, точно знал, что при таком количестве лекарств, введенных Петрову, тот должен долго находиться в состоянии «овоща». ) Итак, пациент задал вопрос.

– Не подскажете, уважаемый сосед, где я нахожусь? – Сергей, немного замешкавшись от неожиданности, ответил. – В психушке.

– А в каком городе?

– Город? Город Чита.

– А, случайно, не знаете, откуда меня сюда привезли?

– Наша лечащая сказала, что с границы.

– А с какой границы, не говорила?

– Так, с Китаем. Тут другой поблизости нет.

– Значит, всё-таки, добрался… – Сказал пациент и замолчал. Сергей не знал, как продолжить разговор, но пациент сам продолжил, спросив

– Как тебя зовут?

– Сергей. А тебя?

– Михаилом в прошлой жизни звали.

– А сам откуда? – Спросил Сергей.

– Жил когда-то в Питере. Начинал работать врачом-инфекционистом в больнице. Но это было давно и «неправда»…

– Так ты бомж? Ну, без определенного места жительства…

– Мое место жительства – планета Земля… – Ответ прозвучал пафосно.

– А что это ты пел позавчера на санскрите?

– Позавчера? – Михаил задумался. – Может и пел. Но я был в состоянии измененного сознания. Не помню сейчас, но позже могу вспомнить… А откуда ты знаешь санскрит?

– Ну, я лингвист по образованию. Кое-что еще помню.

– А что здесь делаешь? От чего лечишься?

– У меня второй день такое чувство, что я уже вылечился. А вообще, маниакально-депрессивный психоз. После твоего выступления здесь, мозги на место встали.

Михаил прожил в больнице неделю. У Сергея, неожиданно для него самого, вдруг проснулся давно забытый интерес ко всему необычному. С Михаилом можно было говорить о многом: о буддизме, о том, что русский язык так необъяснимо схож с санскритом. Например, на русском слово «дрова», а на санскрите «драва». «Трын» на санскрите «трава», а в песне, известной всем с детства, поется «…косят трын-траву…» Совпадение? Слово «русья» в переводе означает «великая». Любому лингвисту ясно, что от слова русья произошло слово Русь. И ещё в Индии, обязательно, предложение руки и сердца нужно записать на бересте, которую можно найти только высоко в горах. Не растут русские березки в жарком тропическом климате. Такой обычай. А откуда он…

– Не иначе, – шутил Михаил. – В древние времена, какой-нибудь славянский князь, все же помыл ноги в Индийском океане.

Вернувшись в очередной раз от главврача, с которым, по-видимому, он тоже говорил о многом, Михаил сказал: – Завтра ухожу. Пора в путь… Тебя тоже скоро выпишут. Василий Васильевич говорит, что объединение какое-то будет, персонал сократят, койко-мест меньше будет. Наверху решили, что так эффективней… Так что, удачи!