Ненормат - Кат Катов

Ненормат

Стишки и пьески

Кат Катов

© Кат Катов, 2015

© Андрей Машанов, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стишки

К Мунку

Потому что в комнате не было гвоздя,Ванька не повесился, стенку бороздя.Ванька не повесился, а ушёл в запой.Утром было весело, после – волком вой.

Волком ли, собакою, бешеной лисойили же заплаканной совестью босой.Вой катился по ветру и пугал ворон,возвращался в сумерках с четырёх сторон.

Гас в тиши, не слышимый больше никому, —то, что птицы слушают, люди не поймут.Лишь деревья охали, в небо громоздясь…Всем плевать, что в комнате не было гвоздя.

Бессонница

Когда по жизни всё легко,удача ломится,с ночным попутным ветеркомпридёт бессонница.

Она ругнётся матеркоми ляжет около.И позабытым холодкомпотянет по полу.

И станет всё вдруг непростыми грустным делом —как будто залпом холостымжизнь просвистела.

Как будто это был не ты,а кто-то лишний.Чужие вздорные мечтыпрошли и вышли.

А ты лежишь сейчас вот здесь —ты вдруг попался.Совсем другой – такой, как есть,а не казался.

Ошибок тянется потокпечальной конницей…Дымок пуская в потолок,лежит бессонница.

Лишь коньяком смахнёшь её,сведёшь из дому.Она, как то хулиганьё,Пойдёт к другому.

И станешь жить, дружить с вином —всё по-простецки.С хорошим и здоровым сном,почти мертвецким.

В коридоре

Поступив в сумасшедший дом,не жалей ни о чём, мой милый.В нём тепло и уютно в нём,и не все тут кругом дебилы.

Здесь сиделки смирны как шёлк,доктора участливы тоже.Человек человеку волк?Ну зачем ты меня по роже?

Человек человеку друг,человек человеку братик.Вот те саечка за испуг.Испугался, поплакал? Хватит.

Полежишь, микстуры попьёшь,станешь смирным, полезным даже.Ничего, это нервная дрожь.Ничего, это только сажа.

Это копоть чадящих дней, —тех, которые миновали.Ты горел в каморке своей,ты в ней бредил какой-то далью,

всё стремился за горизонт,посвящал сонеты кому-то…Я-то знала, что это понт,понт, рассчитанный на минуту.

Ты не слушал меня, родной, —так любил, как кричат немые.Не помог тебе голос мой.Пусть поможет лоботомия.

В отключении

А вот лежишь в отключке —и очень хорошо.Летают где-то лётчикии спутники ещё.

Шахтёры добываютсвоей стране угля.Китайцы прирастают,вращается Земля.

Пенсионеры где-тострадают в этот час.В Большом идут балеты.А Бродский – три-два-раз,

и Евтушенко тоже,и все вообще кругом.Там кто-то с наглой рожейчужой присвоил дом,

здесь клоуны рыдают,там весело в гробу.За поворотом Каиндудит в свою трубу.

Кругом теченье жизни,бурлеск и суета.И лишь тебе всё этосегодня до болта.

Тебя закоротилои вышибло к чертям.А ток к чужим могиламтечёт по проводам.

И хрен с ним, пусть мотаетон цифры киловатт.Обугленные знают,чего они хотят.

Сибирское

«По итогам последней переписи населения слово „сибиряк“ в графе „Национальность“ побило все рекорды».

Вдруг вопрос заметался в воздухе —не к добру эти истины низкие —вы зачем утверждаете, олухи,что не русские, а сибирские?

Отчего не радеете, мерины,за Россию с берёзками близкими?Ведь казаками вольность посеяна,на глухих на просторах сибирских.

Вам и речь, и история даденыпушек залпами канонирскими.Что за блажь, отвечайте, граждане,быть не русскими, а сибирскими?

Почесав под треухом проплешинуи напялив часы «Командирские»,я отвечу вам, русичи лешие,отчего мы такие, сибирские.

Оттого, что достали вы, братия,телевизором с песнями склизкими,депутатами вашими, партиямии законами антисибирскими.

Пусть дома на Рублёвке у публикине высокие и не низкиеза пятьсот миллионов рубликов.Деньги – русские, нефть – сибирская.

Потому что давно у вас, милые,в жилах кровь не простая – вампирскаяи в глазах только цифры унылые.А у нас ещё – сосны сибирские.

Нет, конечно, не все вы исчадия.есть средь вас и морально нам близкие.Так вколите противоядие,растворитесь в просторах сибирских.

А коль нет, обретайтесь в Московии —хоть в тамбовской, а хоть и в башкирской.Если так вам сподручней, толковее,но оставьте нам наше, сибирское.

Бездорожное, стылое, дикое,неуютное, дезертирское,староверчески-тёмноликое.Одним словом, не ваше – сибирское.

И живите себе по-расейски, —мы дадим вам и нефти, и стали.Не чужие вы нам, европейские,только, видите ли, достали.

40 градусов

Законопаченные улицывстречают утренний мороз.Подслеповато город щуритсясквозь призму стынущих берёзна человеков, что торопятсяпопасть в присутствие, покамашин сверкающая конницаиз пробки вырвалась слегка.И фары противотуманные,совсем не лишние сейчас,мерцают точками обманнымии в этот раз, и в этот раз.За светофором замороженнымуходит в будущее бликгрядущих дел, в компьютер сложенныхи ждущих исполненья их.И граждане окоченевшие,переступив тепло и лень,преодолев мороз, успешновпрягаются в рабочий день.

Мы с псом им, бедным, не завидуем,хоть и желаем всем добра.Но мы на отдыхе. И, видимо,я выпью водочки с утра.

Освобождение

Если в тюрьме твоего стоп-анализавдруг появилось к себе отвращение,не хрен выдумывать горькие паузы —только отмщение, только отмщение.

Пусть подсознание жалко и сумрачнотихо визжит: «Есть другое спасение», —в морду ему, как бывалоча в рюмочной —на! – чтоб побои и чтоб нанесение.

В звон же аккордов, скулящих от жалости,той, что вращает прощенье, прощение,вдруг диссонансом вползает по малости:«Невозвращение, невозвращение».

Невозвращение к бешеным радостям,к бывшей любви, бившей месторождением,к той, что терпела из крайней из жалости…Опровержение, опровержение.

Именно так: «К сожаленью, ошибкоюбыло счастливого мира кружение.Да, признаю». И с тоскливой улыбкоюмолча пойти в перевооружение.

Временно сдохнуть до реинкарнации(тутошней, а не грядущей в забвении),выдохнуть прошлые все девиациии не качаться пустым отражением

в зеркале. Крест из осины, чеснок ливряд ли добавят чего в отношения.Мокрый, унылый ноябрьский снежокждет поднесения опустошения.

Всё непременным исходом дано —ярким и мрачным изображением.Как про войну, что случилась в кино —освобождение, освобождение.

Где-то

Славке Зимбулатову

Тают снега, обнажая вершиныневозмутимых гор.Значит, весна и кончается длинныймагометанский год.

Небо седое от зноя и пыли,жёсткого солнца лучи.Но не забыли, пока не забылимы мартовские ручьи.

Где-то капель ксилофонит по нотамдобрых весенних днейза поворотом, за поворотомжизни твоей и моей.

А на прямой, что сейчас перед намитонкая, как струна,то громыхают обстрелы в Баграме,то в Гульбахоре война.

Ночью подъедет бэтэров параиз разрывов вдали:топот за дверью, крик санитара:«Раненых привезли!».

Значит опять на носилках в приёмномв кровью залитом хэбэпарни лежат и в сознании полноммолятся судьбе…

Это, дружище, будто не с нами было:песчаный блюз,жгучее солнце, пыль под ногами,Новый год как Новруз.

Переход

Переменный ток, переменная жизнь,Перемена школьная первая.Переменный слог, перевернутый лист, —Перевернутый напрочь, наверное.

Перекошенный луг, перепаханный лог,Перепутанный мир в сознании.Перекупленный друг, перепроданный Бог,Перепроданный кем-то заранее.

Пережитком дождь переходит граньПеремены меж ливнем и моросью.Перманентный вождь предвещает браньПересвета с ордынскою волостью.

Переводчик врёт – перевода нет:Перевода русского с русского.Перестрелян влёт мёртвый интернетПерестрелкой гуннов с этрусками.

Перебита кость, перепит сосед,Переезжена линия встречная.Переспавший гость поношает вследПереростка с вопросами вечными.

Пероральный смог поражает мозгПерепадами настроения…Перезревший сок, перегретый воск,Перебитое поколение.

Перейду на Вы, переход – ничто,Переход – пешеходово творчество.Перехода, увы, не заметит никто.Одиночество, одиночество.

# # #