Пацаны купили остров - Эдуард Скобелев

Эдуард Мартинович Скобелев

Пацаны купили остров

«В жизни, как и в искусстве,

двух правд не бывает — есть только

одна правда».

В октябре прошлого года крупнейшие телеграфные агентства мира сообщили о катастрофе, которую потерпел авиалайнер компании «Эйр-Франс», совершавший рейс Мехико — Париж. Связь с самолетом была потеряна где-то вблизи Кубы, что послужило затем поводом для самых фантастических домыслов.

Мы упоминаем об этом событии по той причине, что оно послужило завязкой всей необыкновенной истории, о которой рассказывается в настоящей книге.

Правдивость истории не вызывает сомнений, и то могут засвидетельствовать ее участники, оставшиеся в живых.

ЧТО ЖЕ СЛУЧИЛОСЬ?

Очнувшись, Алеша долго не мог понять, где он и что с ним. Он видел небо, море, песок, торчавшие из песка острые скалы, слышал шум прибойной волны, но не соображал, что все это значит: как будто потерялся ключик, которым человек отворяет мир, чтобы увидеть его во всей целостности. Ни слабости, ни страха не испытывал Алеша — тело будто исчезло, и все же что-то тревожило, а он никак не мог догадаться, что именно.

Наконец он вспомнил, как летел в самолете, и сразу ощутил страшное бессилие, полную вымотанность, когда невозможно даже пошевелить рукой.

Лицо горело, будто расцарапанное, а затем смазанное йодом. Он дотронулся до щеки — на пальцах остались следы крови, кровь была на песке, на рубашке — странная, светлая кровь.

Голова раскалывалась, тошнило. Тяжело было дышать — грудь давила оранжевая подушка спасательного пояса.

«Видимо, волна протащила лицом по камням… Хорошо, что хоть не захлебнулся…»

Волны покрупнее слегка приподнимали Алешу. Он испугался, что они могут утащить обратно в море, и решил было выпустить воздух из спасательного пояса. Но что бы он делал, если бы оказался в воде вновь?

«Отползти подальше…» Эта мысль пришла, когда из низких, сумрачных туч посыпался сильный дождь.

И вдруг Алеша догадался, что все его бессилие, вся его вялость — от жажды. «Пить», — одна эта мысль возбудила в нем такой порыв, что он перевернулся на бок.

Большой, плоский, как стол, камень возвышался перед ним, дождь скатывался с камня по ложбинке.

Алеша подполз к камню, припал губами к воде.

Напившись, положил голову на руки и — крепко уснул.

Удивительное дело — он спал, спал глубоко, но одновременно думал о том, что с ним произошло, и память легко и свободно переносила от события к событию — без всякой последовательности.

Он вспомнил черную, как колодец, ночь, оглушительные удары волн и рев ветра. Во рту было горько от соленой воды, знобило от холода и страха. Он то взлетал вверх, то стремительно падал вниз, то оказывался под водою и тогда старался не дышать, ждал, пока его вновь вытолкнет на поверхность.

Вспомнил и о том, что еще совсем недавно был в полной безопасности и считал себя счастливым человеком: провожая его из Мехико домой, в СССР, отец пообещал, что купит ко дню рождения компьютер, который играет в шахматы на уровне мастера, — будет возможность посостязаться, поиграть любимые блицы. Правда, отец обусловил покупку отличной учебой и заботой о матери. Мать родила сестренку Танюшку, но занемогла — врачи запретили ей возвращаться в Мехико. Бабушка с Танюшкой не справляется, и потому все надежды на него, на Алешу…

В Москву он летел с Иваном Васильевичем, товарищем отца, тоже работником советского торгпредства, веселым и добродушным человеком, который обещал отправить его из Москвы в Гродно, город, где Алеша родился и вырос, где сейчас были мать, Танюшка и бабушка…

Если он, Алеша, еще жив, то это заслуга Ивана Васильевича: когда самолет стало трясти, как телегу на ухабах, и в круглых оконцах заблистали молнии, Иван Васильевич надел на грудь Алеше спасательный пояс, который держал в кармане. Это был подарок какого-то фирмача, новинка — ее только собирались запустить в массовое производство. От существующих спасательных жилетов пояс отличался тем, что надевался за считанные секунды на любую одежду; при контакте с морской водой происходило автоматическое заполнение пояса легким газом, на плечевых лямках загорались сигнальные огни…

Алеша хотел поблагодарить Ивана Васильевича за заботу и за пояс, но самолет провалился в яму, а следом прямо в салоне вспыхнула ослепительная молния, и будто над самым ухом Алеши огромными ножницами разрезали огромный лист стали…

ДРУЗЬЯ ПО НЕСЧАСТЬЮ

Очнулся Алеша от чьих-то настойчивых тормошений. Он открыл глаза — над ним склонилось озабоченное лицо пожилого человека в сомбреро. Человек повторял по-испански: «Откуда ты, мальчик? Что с тобой?..»

— Кто вы? — в свою очередь тихо спросил Алеша. Он хорошо говорил и понимал по-испански: почти пять лет посещал мексиканскую школу, одновременно самостоятельно занимаясь по программе советской школы. — Где мы находимся?

— Он жив, он жив! — послышались голоса. — Я вам говорил, что он жив. К мертвым обычно подползают крабы…

«Какие еще крабы?» — подумал Алеша и попросил:

— Пить!

— Эй, Педро, — сказал человек в сомбреро. — Видишь, он хочет пить. Судя по всему, он здорово-таки натерпелся. Принеси-ка баночку гуаявы, ты знаешь, где я ее запрятал. Это будет как раз кстати. Последнюю баночку — наиболее пострадавшему.

Старик усадил Алешу на песке, прислонив спиною к камню, и поднес к губам раскрытую банку со сладким соком. Алеша сделал несколько глотков и понял, что все происходящее не сон, а самая настоящая жизнь.

Теперь он хорошенько разглядел людей, которые окружали его. Кроме усатого старика в сомбреро тут были девчонка-подросток и два юноши: один низкорослый, толстый, другой — худощавый, высокий.

— Давай знакомиться, — подмигнув, сказал толстячок. — Меня зовут Педро… Это наш дядюшка Хосе. Это моя сестра Мария, а этот долговязый — брат Мануэль… Как твое имя?

— Меня зовут Алеша, Алексей… Я из Советского Союза… Вчера, кажется, вчера, ночью где-то здесь потерпел катастрофу пассажирский самолет… Я летел из Мехико домой.

Сочувствуя Алеше, старик и его племянники молчали.

— Может быть, кто-либо еще спасся, — неуверенно сказал Алеша. — Вы не из того самолета?

— Нет, — покачав головой, ответил старик. — Мы кубинцы. Три дня назад отплыли на моторной лодке из местечка под Пуэрто-Манати… Я не хочу причинить тебе лишней боли, парень, но если я видел именно твой самолет, то ты просто счастливчик… Самолет взорвался у самой воды.

Алеша зажмурил глаза. Непередаваемая боль сжала его сердце. Он подумал о людях, которые летели по своим делам, не подозревая, что летят навстречу смерти. Вспомнил Ивана Васильевича. «Почему все так жестоко?..»

— Послушай, компаньеро руссо, — сказал старик, — сейчас не время лить слезы, все мы хватили беды, и еще неизвестно, сохраним ли жизни… У нас нет ни воды, ни пищи, и что это за остров, который случайно принял нас, мы не знаем. Что нас тут ждет, спасение или новые беды?

Тут только Алеша заметил, что все четверо его новых друзей едва держатся на ногах. Верно, и их немало побросало по морю…

Между тем начался новый ливень. Шум его заглушал все звуки.

— Пойдемте к нашей лодке, спрячемся в ней, — пригласил Педро.

— Спрятаться — нехитрое дело, — отозвался дядюшка Хосе. — Но чуть только разгуляется волна, нас унесет опять в море. А здесь сильное течение.

— Что же делать? — воскликнула Мария. Она дрожала от холода, и дядюшка Хосе нахлобучил ей на голову свое сомбреро. — Может, попытаемся еще раз вытащить лодку?

Кубинцы пошли к берегу. Алеша понял, что должен помочь им, но, пока поднялся, потерял их из виду.

Случаю было угодно, чтобы он пошел в противоположную сторону и увидел узкую и мелкую речушку, вытекавшую прямо из-под скал — в том месте образовалась довольно глубокая пещера.

Судя по всему, был отлив. Не вызывало сомнения, что во время прилива лодка его новых знакомцев, какою бы ни была, могла достичь подножия скал.

Превозмогая слабость, Алеша заторопился назад, к берегу. Кубинцы сновали вокруг большой моторной лодки — футов двадцати длиною, носовую часть которой закрывала палуба.

— Компаньеро руссо пришел нам на помощь! — закричал Педро.

— Друзья, — сказал Алеша, показывая рукой, — там, совсем рядом, что-то вроде короткой реки. Дождавшись хорошего прилива, можно поставить лодку в безопасное место. Подняв, конечно, мотор.

— Мотор разбит, не действует, его уже не починить, — сказал старик. — Однако это дельная мысль. Давайте дождемся прилива, а я схожу посмотрю, точно ли там можно будет надежно укрыть наше суденышко. Какое ни есть, может статься и так, что без него мы никогда не выберемся домой.