Беседы за сестриноской трапезой древнего епископа Евангела - Николай Велимирович

Беседа первая

Во имя Бога Вседержителя и Пресвятой Бого­родицы.

Сказано в Священном Писании: не о хлебе еди- нем жив будет человек, но о всяцем глаголе Божии (J1 к. 4, 4). Дщери мои духовные, услышьте меня и уразу­мейте меня: говорю я вам о глаголе Божием как о пище именно теперь, когда уста ваши вкушают хлеб и иные снеди земные. Глагол же Божий, слово Бо- жие для человека — точно такая же насущная пиша, как и хлеб, что перед вами. И более того. Разве земную пищу не едят и скоты? И если бы человек вкушал только пищу земную, без знания и употреб­ления пищи небесной — глагола Божия, то этим он, подобно скоту, поддерживал бы только своё тело, а душа его умерла бы с голоду.

Выслушайте, дщери мои, и внесите в свой ра­зум и в своё сердце два слова, которые я хочу сказать вам. Слово первое: истинный человек даже земную пищу не вкушает, не претворив её при этом в небес­ную. Вот как сие бывает.

Сев за трапезу и увидев хлеб, соль и прочие яс­тва, помышляет он так: «Сия трапеза — Божия, мы же все гости за Божией трапезой. Се, Отец небесный угощает Своих чад, странников на земле. Слава Ему и хвала».

А далее, вкушая, рассуждает он так: «Хлеб об­ладает своим вкусом, соль — своим, овощи — своим, и всякое брашно имеет свой особый вкус. Всему, что едим мы и пьём, особый вкус дан Богом. Итак, всё от Бога; от Бога и наше чувство вкуса. Если бы не сообщил Бог нашему языку и устам чувства вкуса, мы не могли бы отличить вкуса хлеба от вкуса соли, вкуса соли - от вкуса рыбы. Всё было бы для нас безразлично и одинаково, как, скажем, безразличен и одинаков вид всех вещей в мире для слепого».

Если же тебе придёт скверный помысл: «Как это говорят, будто Бог дал нам пищу и поставил трапезу, раз мы сами пахали, и сеяли, и жали, и собирали, и мололи, и месили, и пекли?» На таковой помысл отвечай, дщерь: «Чья земля, если не Господня? Чьё семя, если не Господне? Чей дождь поливал его, и чьё солнце согревало его?» Воистину, всё — от Бога, и всё - Божие. Самое важное и необходимое — от Бога, а самое малое — от нас и нашего труда.

Когда праведная Руфь пришла на поле Вооза, Вооз позволил ей подбирать колосья между сно­пами позади жнецов. Руфь собирала их и относила своей свекрови Ноемини, и обе они благословляли праведного Вооза. Вооз не дал им готового хлеба, но дал им колосья. Они собирали, они мололи, они месили, они пекли и затем ели. А всё-таки они вспоминали не свой труд, а Воозов дар и, вкушая готовый хлеб, говорили, что вкушают хлеб Воозов, а не свой. Кольми паче мы должны говорить, что вкушаем хлеб Божий! Ибо и Вооз сеял Божие семя на Божией земле, и семя это Бог поливал Своим дождём и согревал Своим солнцем. Во всяком даре, принимаемом людьми от людей, большая часть — Божия, меньшая же — человеческая.

Вот так, дщери мои, размышляйте за трапе­зой, сердцем и душою вознося славу и хвалу все­милостивому Богу. А так размышляя, вы вносите словесность во вкушаемую вами бессловесную пищу земную; и так вы пищу телесную осоляете и услаждаете духом и истиной. И овца пережёвы­вает жвачку из травы, которую ест, — это делает для неё пищу слаще. У людей того нет. Но блажен тот, кто навыкнет пережёвывать телесную пищу духом своим. Такому человеку всякая пища на земле бу­дет сладка, ибо это духовное пережёвывание делает бессловесную пищу словесной, земную — небесной, телесную — духовной.

Великие подвижники и подвижницы пита­лись скудно: подчас одним хлебом или только сы­рым зелием. А жили они долго, и были довольны, и свидетельствовали о том, что сия скудная еда была им весьма сладка и приятна. Почему? Потому что они умели, так сказать, «пережёвывать телесную пищу духом своим». Уменьшая свою меру хлеба, они благословляли его именем Христовым и вкушали с удовольствием, не жалуясь на скудость и нимало не завидуя тем, кто питается обильными земными брашнами без благословения, без размышления и бессловесно.

Вот вам первое слово, слово о том, что ис­тинный человек и земную пищу должен вкушать, претворяя её в небесную. Второе же слово, которое желал я сказать вам, — о том, как человек воистину живёт и питается всяким глаголом Божиим. Но это учение изложу я вам, с Божией помощью, в другой праздник, когда пригласите вы меня за свою сест­ринскую трапезу, любезные мои дщери духовные. Да благословит вас Бог и на земле, и на небесах. Аминь.

Беседа вторая

Вы читаете Псалтирь, дщери мои? Читайте её больше. Это молитвослов, которому нет рав­ных в мире. Чрез Псалтирь глаголет царь, всецело обратившийся в раба Божия; великий человек, именующий себя червём пред величием Божиим; покаянник, денно и нощно омывающийся слезами; богочтец, восторженно призывающий весь мир, всю вселенную - и небо, и землю - хвалить Гос­пода; богодухновенный пророк, под звуки струн заранее оплакавший страсти Христовы и воспев­ший воскресение Его, и славу, и победу.

Знаю я, что вы читаете Псалтирь, дщери мои. Но говорю вам: читайте её и больше. В афонской Карее в келии иже во святых отца нашего Саввы дивные сербские монахи прочитывают всю Псал­тирь, от корки до корки, ежедневно. Так они делают семьсот лет, изо дня в день. Нигде на свете нет та­кого.

Не забыл я, о чём хотел говорить. Обещал я рассказать вам о глаголе Божием как о пище жизни человеческой. Псалмопевец в Ветхом Завете опытно свидетельствует о сем яснее многих других: Воз- радуюся аз о словесех Твоих, яко обретаяй корысть многу (Пс. 118, 162). Разве радость — не пища для души скорбящей, и слезящей, и одинокой? Козда в скорби услышите вы голос матери своей или под­руги, которую давно не видели, вы забываете и о пище, и о питье, и сердце ваше сбрасывает с себя траурные одежды - и радуется. Насыщается тогда сердце ваше более, чем если бы вы вкушали самые приятные яства, какие только земля даёт чреву.

Знаете вы историю святой Марии Магда­лины? Как потемнела она от скорби на Голгофе, как искала мёртвое тело Господне; и как на заре встретил её воскресший Иисус и обратился к ней, назвав единственным словом: Марие. От одного этого дорогого слова из уст Христовых её алчущая и жаждущая душа насытилась, восхитилась, ис­полнилась блаженства - насытилась более, нежели всеми земными брашнами, кои она когда-либо в жизни пробовала. И она пала к ногам Иисусовым, воскликнув: Раввуни (Ин. 20, 16).

И ещё псалмопевец говорит Богу живому о глаголах Его: Коль сладка гортани моему словеса Твоя, пане меда устом моим (Пс. 118, 103). Означает сие, дщери мои, что слова Божии слаще и самой сладкой телесной пищи. Ибо сладость телесной пищи длится от обеда до ужина — сладость же слов Божиих пребывает вовеки.

И ещё одно речение святого царя-псалмопевца приведу я вам. Он так глаголет Богу своему: То мя утеши во смирении моем, яко слово Твое живи мя (Пс. 118, 50). Слышите ли сию истину, дщери мои? «Слово Твоё живит меня», - вот что говорит псал­мопевец. Не говорит: «Хлеб Твой живит меня», или «вино Твоё», или «масло Твоё», или «овны с Ли­вана», или «тельцы упитанные живят меня». Нет, не говорит сего, но говорит: слово Твое живи мя.

Сколь это дивно и прекрасно! Слово Божие оживляет. Разве скорбящего об умерших родителях, брате или сестре оживят и утешат хлеб и сыр, рыба и мясо? Воистину, нет. Иаир и его супруга были как мёртвые, когда умерла дочь их, — как и всякие ро­дители умершего дитяти. И вот среди плача и ры­даний пришёл Христос. Если бы Он поставил пред ними трапезу, как у царя Соломона, это не оживило бы их и не утешило. Но Он утешил и оживил их словом Своим: отроковица несть умерла, но спит (Мк. 5, 39). О сладкие глаголы, сладчайшие и мёда, и млека, и всех обильных яств царя Соломона! Вос­кресив дочь, умершую телом, Господь тем самым воскресил и родителей, умерших духом. Воззвал Господь к умершей отроковице: талифа куми, — что значит: девице, тебе глаголю, востани (Мк. 5,41). И слово Божие оживило умершую. Воззвал Господь к четверодневному Лазарю: Лазаре, гряди вон (Ин. 11, 43). И мертвец восстал из мёртвых.

Дщери мои милые, вы будете благословенны в обоих мирах, если слушаете и вкушаете слово Бо­жие. Святой апостол Павел пишет Тимофею, что тот из детства был питаем словесами веры, глаго­лом Божиим. Как колёса смазывают дёгтем и раз­ными маслами, так и тело наше питается телесною пищей. Но то, что годится для колёс, не годится для путника в телеге; а то, что годится для тела, не годится для души. Душа требует своей пищи; а пища её есть слово Божие. Блажени слышащии слово Божие, и хранящий е (Лк. 11, 28), — изрёк наш Гос­подь и Спаситель, Который по этому слову в конце времён будет судить всех живых и мёртвых.

Питайте, дщери мои, души ваши животво­рящими глаголами Спасителя, питайте их непре­станно. И никогда не оскудеет у вас хлеб земной. Что есть тело человеческое, если не трава? И что есть в конце концов вся наша телесная пища, если не трава, и только трава? Душа же питается не тра­вою, а Богом. Где ныне люди, кои имели на трапезе изобилие пищи телесной, то есть травы в разных видах, но души их были голодны, как нищенки? А когда душа насыщается своею пищей, то и «плоть процветает» (Пс. 27, 7).