Два билета к звёздам - Владимир Бутрим

Владимир Бутрим

Два билета к звёздам

"Живи, живи, моя звезда, в прозрачном омуте Вселенной

Там тоже люди в городах, в больших и малых поселеньях"

Анна Ткаченко

Когда распался тугой комок сингулярности, пространство вновь обернулось прозрачной чернотой космоса и неподвижностью звёзд, а время опять принялось расслабленно отщёлкивать цифры бортового хронометра, Галка открыла глаза. Вздохнув, лениво переменила позу, умащиваясь поудобнее в объятиях пилотского ложемента, разочарованно произнесла:

— И это всё? Уже приехали? Скучно! Семьдесят парсеков перепрыгнули единым махом, и ровным счетом никаких ощущений! Даже не верится, — не отрываясь от спинки кресла, повернула голову влево, посмотрела на меня с затаенным лукавством.

—Как это "не верится"?! — я принял игру, — да ты на Альфу-то глянь! Царица небосвода!

— Да-а-а… хороша… — Галка бросила взгляд на экран, где огромным сияющим шаром висел Шедар, — Только знаешь, всё равно, как-то иначе я это себе представляла: "червоточина", "свёртка пространства", — звучит таинственно, а оказалось скучно. Просто обидно, до чего скучно! Я даже понять ничего не успела. Только зажмурилась — и уже всё.

— Чудеса делаются скучны, когда ими легко воспользоваться, — я пожал плечами, — банальность.

— И ещё скучно быть пассажиром. Не окажись нас на борту — он бы точно так же разогнался, нырнул, вынырнул, затормозился, — теперь Галка говорила о корабле, обводя взглядом органы управления, слегка касаясь пальцами клавиатур и дисплеев. — Обидно же быть полной дурой, когда под руками такое…

— Автопилот, — я засмеялся, — надо было лучше учиться в школе. Самомнение не позволяло выразить в словах то, о чём Галка говорила открыто. Впрочем, она никогда ничего не стеснялась сказать открыто. И в жизни боялась очень немногого. Именно потому и была сейчас здесь, рядом со мной. Или это я был рядом с ней?

— А ещё я наперёд знаю, что дальше будет. Вот затормозимся, куда-то пристыкуемся, появятся люди. Высадимся, погуляем по какой-то землеподобной планете. Только воздуха там не окажется, и придётся ходить в скафандре, и никому мы особо не будем нужны, потому что никому нет дела до праздношатающихся туристов. А транспортник наш тем временем разгрузят, и снова загрузят чем-то таким, что на Земле позарез нужно, каким-нибудь гелием-133. И полетим мы обратно — разгон, нырок, торможение…

— Брось! Ты же не хочешь сказать…

Галка ухмыльнулась:

— Кто бы мог подумать, что в радиусе семидесяти парсеков окажется всего пара дюжин планет земной группы? И на них — ни одного стрекозоида! Даже завалящих внеземных тараканов! Только жалкие микроорганизмы, какая-то маловразумительная бледная плесень. И никаких тебе братьев по разуму, никакого Великого Кольца!

— Семьдесят парсек — копейки. Сущая мелочь. Уверен — всё еще будет. Смешно сказать, но и теперь человечество только-только выбирается за околицу. А Вселенная — бесконечна! Но тебе разве не интересно ступить на почву иного мира? Не верю.

Галка качнулась в кресле, потом выбралась из него, ухватившись за подлокотники, приблизилась к поверхности обзорного экрана, и встала на самом краю звёздной бездны. Я подумал, что очень странно видеть её здесь в простом джинсовом сарафанчике, с по-домашнему растрёпанными медно-рыжими волосами. Только теперь настигало меня осознание крайней невероятности, абсолютной немыслимости происходящего. Мгновенный перескок, слом бытия, когда "вчера" просто исчезло, и "сегодня" никак не следовало из него, всего более напоминая сон, или вырванный из контекста обрывок фантастической пьесы, где мы, словно плохие актёры, бездарно импровизировали на ходу, не зная сюжета.

Впрочем, память услужливо подсказывала действия и слова, ведь всё это, кажется, уже было. Где-то… когда-то… в пространстве воображения, которое неожиданно стало явью.

Был летний полдень, в который мы оказались переброшены из октябрьской тьмы, и солнечный свет сочился сквозь полупрозрачную стену. Мы вышли на этот свет, Галка зажмурилась, прикрыла глаза рукой, а потом спросила:

— Ну что, флипнем до космопорта?

Но мы не флипнули. Потому что вместо флипа был банальный электрокар, вполне воспринявший фразу: «Пункт назначения — космопорт».

И был мой город, уже не тот, что я знал, и была Земля, с которой мы так поспешно сбежали.

Некоторое время Галка неотрывно смотрела на источавший торжественный свет Шедар. Медленно произнесла:

— Солнце иного мира… — потом обернулась, — Просто не хочу разочарований.

Я встал, подошел к ней:

— Быть может, нам не стоило вовсе лететь? Не стоило бросаться балластом в первый попавшийся рейс, пусть даже к Шедару. Было бы лучше остаться на Земле, дать себе время разобраться, понять, принести пользу. А так всё произошло слишком быстро, и, наверное, мы сейчас не готовы верно чувствовать, оценивать, воспринимать…

— Нет-нет! Всё правильно сделано! Альфа Кассиопеи — это ж мечта! Хотя… Земля… Я, например, никогда не была на атолле, где-нибудь посреди Тихого океана, или на антарктической станции, или… да мало ли где я не была. Но это неважно. Мы же очень хотели попасть в космос… и оказаться вдвоём.

— Нам это удалось.

— Да… Если честно, я просто всё время терялась там, среди них. Они — такие и не такие. Тот же язык, почти те же слова, но интонируют чуть иначе. И взгляды… Они смотрят, будто видят в тебе человека лучшего, чем ты есть, и сразу начинаешь чувствовать себя обязанной, и… виноватой… Потому что сама о себе многое знаешь, боишься обмануть их и себя. Они… так доверчивы, так безоговорочно, безыскусно… Никто ведь даже и не спросил, зачем нам в космос, и почему на Шедар. Межзвёздный перелёт — вот так просто!

— Ну да, — я кивнул, — бесплатно, без регистрации и СМС. Знаешь, а это ведь только вопрос развития и организации общества. Тебя же не удивляет, например, бесплатный вай-фай там, у нас. Вот мы пока только до бесплатного вай-фая развились, а они, спустя двести лет, до бесплатных межзвёздных перелётов.

— Господи, неужели они — продолжение нас? — Галка замолчала, молитвенно сложив у груди руки, вновь глядя в черноту пространства, пронизанного острыми спицами звезд. Я обнял её за плечи. Мы смотрели в одном направлении. — Девятнадцать миллиардов человек, шесть населенных планет, не считая Земли. Это — они.

— Мы стоим на плечах у гигантов… — тихо произнёс я. Галка кивнула — чуть склонился вперёд венчик медных волос.

— А может, они всё и так про нас знают. И кто, и откуда, и как попали. Быть может, всё это просто заранее спланированный эксперимент. А может… и полёта нет никакого. Так… инсценировка. И вот-вот погаснет всё это великолепие, войдут люди, и скажут: «Всем спасибо, все свободны».

— А он… — тоже знал? —