Однажды в лифте (СИ) - Шнайдер Анна

Однажды в лифте

1

Анна

Я никогда не верила в приметы. По-моему, ничего глупее, чем приметы, человечество ещё не придумало. Возвращаясь, смотрись в зеркало, вместе с ножом дари монетку, не переходи дорогу после чёрной кошки… Хорошо хоть баб с пустыми вёдрами в наше время практически не встретишь. Если не считать пустым ведром пустую голову, конечно.

Да-да, я циник, скептик и Фома неверующий. Сложно быть другой, когда тебе с детства мама и бабушка твердят про все эти приметы, а ты раз за разом убеждаешься в том, что они не работают.

Хотя… если бы я в своё время вышла замуж в мае, одна примета сработала бы. Но, увы, свадьба у нас с Олегом была в сентябре.

— Пять лет коту под хвост! — сокрушалась мама. — Ты, Анька, отдала ему свои лучшие годы! А он тебя бросил!

Ну, положим, никуда он меня не бросал. Просто держать дома изменившего тебе мужика — примета куда сквернее чёрной кошки и бабы с пустыми вёдрами.

— Да ещё и под Новый год! Встречать Новый год в одиночестве — плохая примета.

Я подавилась мороженым, которое увлечённо поедала, наплевав на все диеты. Хм, это что-то новенькое… Я слышала только «Как Новый год встретишь — так его и проведёшь».

— Будем встречать вместе. Ты, я и бабушка.

О ужас, летящий на крыльях ночи.

— Я буду не одна. — Вдохновенно соврала я и для смелости отхватила большой кусок вафельного рожка. Закрепила результат: — У меня есть… мущ-щ-щина.

Хотя… почему соврала-то? Мой пёс Альфонс — мущ-щ-щина хоть куда! С ним даже спать вместе можно, если любить ненавязчивый запах псины и ошейника от блох.

Впрочем, сейчас зима, и ошейник мы пока не носим. Значит, только псины.

— Как?! — мама охнула. То ли испуганно, то ли восторженно. — И кто он?

Я сделала вид, что увлечена мороженым.

Кто бы это мог быть…

— Да так. Сосед. Ничего серьёзного, мам, просто коротаем вместе досуг. И Новый год тоже вместе встретим.

— Женат? — мама свела брови. Логика — это не её конёк, да.

— Нет. В разводе.

А чё? Проиграть, так миллион, ну а врать — так вдохновенно.

Ща ещё детей придумаем… Двое в Пензе, один на Камчатке. Почему бы и нет?

Правда, мама меня тогда сразу раскусит. Возможно, даже пополам.

— Короче, мы с ним нашли общую тему для разговоров. Несчастные разведёнки оба.

— Всё к лучшему, — махнула рукой мама. — Олег всегда был тебе не пара.

— Это ещё почему? — протянула я и вновь подавилась мороженым, услышав:

— Вечно в туалете что-то насвистывал. Плохая примета!

М-да.

Честно, из всех грехов Олега этот, пожалуй, был самым меньшим.

— Точно, — протянула я, доев наконец рожок. — А ещё он на дорожку никогда не садился…

— Вот-вот, — кивнула мама. — Значит, ты с кавалером будешь Новый год встречать, к нам не приедешь?

— Ага. С кавалером.

И имя этому кавалеру «сон». Нафиг Новый год… Хоть высплюсь по-человечески.

2

Последним, что я услышала от Олега прежде, чем он ушёл, было:

— Ты своего пса всегда любила больше, чем меня!

Поначалу я очень удивилась, а потом подумала, что муж — тогда ещё не бывший — пожалуй, прав. Если еда заканчивалась у мужа, я особо не беспокоилась — он большой мальчик, сам о себе может позаботиться. А вот если у Альфонса…

В конце концов, раз в месяц поесть пельмени — не такая уж большая трагедия, особенно с учётом моего рабочего графика. Но Олег, выросший на жирном борще с пампушками и крыжовниковом варенье, покупные пельмени презирал.

— Я устала и хочу спать. У меня нет сил ни на что. Можешь сам себе что-нибудь скашеварить? — спрашивала я после особенно тяжёлых рабочих дней, и неизменно слышала в ответ бурчание:

— С собакой гулять у тебя были силы…

Наверное, есть во мне что-то неправильное, да. Но собака же не может сама себя выгулять, в отличие от мужа.

Поэтому он и нашёл себе другую, без собак. И ушёл туда, где ему будут не варить пельмени, а лепить их.

А по мне, так главное — чтобы лапшу на уши не вешали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

За неделю до Нового года я, как мне показалось, основательно к нему подготовилась. Купила подарки для мамы и бабушки, небольшие сувенирчики на работу коллегам, коих у меня приличное количество, запаслась кое-какой долгохранящейся едой типа зелёного горошка и крабовых палочек — чтобы не стоять в очередях лишний раз накануне праздника. Нет, объедаться я не собиралась, но праздничный стол сделать надо, как же без него! А потом — спать.

Я даже беруши купила, понимая — без них я в новогоднюю ночь не усну. Народ наш празднует громко и взрывать всякие хлопушки с фейерверками будет до утра. Я же сплю очень чутко, беспокойно, и беруши в новогоднюю ночь мне жизненно необходимы, чтобы действительно спать, а не ждать, пока бомбёжка закончится.

31 декабря был рабочий день, и я, как и другой рабочий люд, продолбалась на работе до пяти вечера. Хорошо, что вообще ушла — заказов перед Новым годом на меня свалили целую кучу.

Потом мы с коллегами заглянули в кафе на часок — это у нас традиция, почти как баня у Жени Лукашина — выпили за прошлое и будущее, а затем разбрелись по домам.

Основательно постояв в пробке, я попала к себе ближе к восьми вечера. Вывела Альфонса, немного нарушив наш с ним график выгула — обычно я делаю это часов в десять, но в новогоднюю ночь чем раньше, тем лучше. А то он «выстрелов» боится.

В девять я начала готовить праздничный стол, и только тут сообразила, что забыла купить самое главное.

Что самое главное в Новом годе? Думаете, ёлка? Ни фига! Самое главное — это мандарины! И вот я, дура безголовая, совсем про них забыла!

Ну нет. Без мандаринов Новый год — не Новый год. Надо сходить и найти мои любимые, из Абхазии, и чтобы кислющие были… Как Олег говорил: «Не мандарины, а вырви глаз». А я именно такие и люблю. Кислые, без косточек. Чтобы, когда чистишь, они тебе в морду ароматным соком брызгали! Романтика.

В общем, я быстренько оделась и побежала в магазин на углу дома. Купила килограмм мандаринов, заодно, раз уж зашла — так в нашей стране делают многие, заходят за одним, а покупают целую сумку, — влажные салфетки, бутылку минералки и симпатичный шарик на ёлку. На кассе лежал, не удержалась… Маркетинг, чтоб его!

Расплатилась, добежала до дома, вошла в подъезд. Перед лифтом топтался парень с ёлкой в обнимку. Я усмехнулась — да, заработался чувак, 31 декабря в десять с лишним вечера ёлку покупать. А я когда-то считала, что так только в кино бывает!

Грузовой лифт запикал, двери распахнулись, мы вошли внутрь.

— Вам какой? — спросили хором, и хором же ответили:

— Девятый, — он.

— Десятый, — я.

О-о-о, так это же мой «любимый» дятел-перфоратор снизу. Как ни выходной — так он что-то сверлит, пилит, забивает. Видимо, забился так, что забил… тьфу, забыл про Новый год.

Хах. Забавно будет, если сейчас, вернувшись домой, он опять начнёт что-нибудь сверлить или пилить. Вон и стройматериалы тащит…

Я с трудом удержалась от хихиканья. Но секундой спустя стало не до смеха — лифт, резко вздрогнув, остановился и задумчиво завис в пространстве шахты на уровне шестого этажа.

Нет, ну я так не играю!

3

Андрей

Соседку сверху он узнал сразу. Сложно не узнать человека, который периодически проносится мимо тебя с жуткой дворнягой, и никогда не здоровается. Пару раз Андрей буркал в убегающую спину «здрасьте», соседка угукала, не останавливаясь и даже не поднимая глаз — смотрела только на свою собаку. Вообще, кажется, собаки её интересовали гораздо больше людей. Пару раз Андрей видел её на улице, умиляющуюся каким-то играющим щенкам или хохочущую над тем, как её собственный пёс бегает за голубями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она и сейчас толком не посмотрела на него — так, скользнула взглядом. И это, чёрт возьми, было обидно. Обычно девушки на Андрея засматривались — высокий, смуглый, с чёрными глазами и тёмными густыми волосами, которые слегка вились, он легко мог бы работать фотомоделью. А эта мышка-мартышка… мармышка… маленькая, чуть пухленькая, с каштановыми волосами-пружинками — смотрела так, будто он был стеной.