Отступник - Б. Седов

Б. К. Седов

Отступник

Этот роман является художественным произведением. Все совпадения событий с реальными – случайны.

ПРОЛОГ

Нет на свете места лучше подмосковной Орловки.

Столица – огромная, шумная, дымная, суетная, но жизненно необходимая – всего в пятнадцати минутах езды по современной трассе.

А тут – благостная неспешность, размеренность, покой и тишина, как в деревне. Сама местность сразу же наводит на мысли о курортной жизни – холмистая, живописная, песчаная почва – словно дюны в Юрмале или на Куршской косе. Но березки растут исконно русские, ракиты клонятся над небольшой речушкой, хотя есть на пригорках и корабельные прибалтийские сосны – от них пьянящий хвойный дух. И воздух чудный – чистый, звенящий, его хочется пить крупными глотками, как ключевую воду. Лишнее слово громко вымолвить – грех.

Борзые молодые политики приватизировали огромные служебные квартиры на задымленной Рублевке, предыдущее поколение правителей тусовалось вокруг модной Барвихи, а зубры, ведущие родословную от Октября, не изменяли родной Орловке.

Высоченные дощатые заборы, выкрашенные в зеленый цвет и почти незаметные уже с трех метров в буйной зелени, почти уж век скрывали от глаз любопытного народа особняки сподвижников вождя мирового пролетариата и маршалов Гражданской, верных сталинцев и военачальников Отечественной, героев эпохи освоения целинных земель и главного кукурузного героя тех лет…

Его забор был самым высоким.

Много воды унесла с тех пор мирно журчавшая речка. И теперь только дети и внуки легендарных мужей обживают эти благословенные места…

В гостиной старинной дачи, построенной некогда для одного из создателей Красной армии, шла чинная беседа о судьбах страны и мира. Хозяин фазенды, внук легендарного военачальника, ныне глава всей внешней разведки России, высокий, погрузневший с годами мужчина, басовито и уверенно бубнил:

– В течение нескольких лет после Второй мировой войны США играли важнейшую роль в строительстве глобальной экономики. Однако в ходе этого процесса в Европе и Азии возникли новые центры власти, имеющие свои, зачастую неодинаковые, интересы и ценности, в то время как экономика и общество в самой Америке ослабли и пришли в упадок. Слабым местом американской державы является нежелание мириться с жертвами и издержками, связанными с перестройкой обществ, в которые она вторгается…

– Полно тебе, Михалыч, прописные истины вещать, – поморщившись, перебил его один из гостей, – не на политинформации. Скажи лучше сразу, к чему речь клонишь.

– К тому, что развивающийся мир находится на пороге осознания, что он может обойтись и без Америки. А сама Америка не понимает пока, что не сможет существовать без мирового сообщества.

– Привык маскироваться, – ухмыльнулся круглый, как колобок, мужчина, ласкавший рюмку с ароматным коньяком, – сам порой не понимает, что говорит…

Гости заулыбались.

Улыбнулся и Михалыч, хотя шпильки со стороны старинного приятеля и соперника, начальника службы внутренней безопасности страны, всегда воспринимал болезненно.

Впрочем, в своем кругу было можно многое, а круг собрался именно свой.

Два маршала из группы инспекторов – в преклонном возрасте уже, но из ума отнюдь не выжившие, восемь генералов, занимавших ключевые посты в армии, командующий флотом, председатель фракции Госдумы, два начальника управлений в администрации Самого…

Прием не был официальным.

Не намечалось ни докладов, ни диспутов, ни торжественного банкета. Расположились в неформальной обстановке, по-домашнему. Потрескивал камин – хоть и весна была, да прохладная.

Общего стола не было – уютные кресла да небольшие столики, с которых каждый брал выпивку и закуску. Периодически появлялись «официанты» – бравые полковники, преданные хозяевам до мозга костей. Они подносили водку, виски, коньяки, подкладывали дорогую снедь. При их появлении разговоры затихали, опрокидывались рюмки, усиленно работали челюсти. Потом обмен мнениями возобновлялся.

– Основных выводов два, – продолжал хозяин, – во-первых, Штаты становятся экономическим хищником, поддерживая свое существование за счет разваливающейся системы сбора дани. Они разучились извлекать собственную выгоду из экономических успехов других обществ, и теперь стараются хапнуть побыстрее то, что еще в состоянии хапнуть. Вовторых, исходя из первого, США будут вынуждены прибегнуть к более отчаянным и агрессивным действиям, чтобы удержать позиции гегемона. Иракская война, Иран, Северная Корея – тому подтверждения. Извращение американской демократии дает начало формированию практически бесконтрольного правящего класса, который будет еще менее сдержан в использовании военной силы против других демократических стран, не исключая стран европейских.

– Да кто им позволит? – недоверчиво поинтересовался один из присутствовавших с большими и красивыми звездами на плечах.

– А кто не позволит? – усмехнулся говоривший. – Европа сосредоточена на внутренних проблемах. С виду – объединяются, а на деле – грызутся. Китай временно смирился. Бурлит изнутри, но наружу не выплескивается, его время пока не настало. Япония мощна, напориста, но в одиночку не сдюжит… Вот и выходит, что издерганная, сто раз проданная, ослабленная и потерявшая былой авторитет и уважение Россия – снова единственная альтернатива мировой диктатуре американской империи.

– Ты это Хозяину скажи!

– Говорил. Слушать не хочет. Соединенные Штаты – наш стратегический партнер в борьбе с международным терроризмом, – оратор, передразнивая манеру говорить, известную всей стране, сложил губки бантиком, – тех, кто этого не понимает, будем мочить в сортире…

– Да уж…

На фоне общего отравления организма, разрушения печени и прочих приятных последствий алкоголь выполнял и свою основную функцию – туманил головы, развязывал языки и наполнял каждого чувством собственной значимости. Зазвучали смелые реплики.

– Много мнит о себе Хозяин. Забыл о корнях…

– Мы его туда поставили, мы ведь и убрать можем…

– Да что мы можем? Вся власть теперь – его. А старую гвардию – в расход. Хорошо, если на заслуженный отдых, а то ведь недолго и под суд. Это нынче запросто… Ладно бы сам видел ясно, куда идет. Просто ведь дружбанов своих желторотых к кормушке тащит. И у самого молоко на губах…

Старые пьяные вояки искренне полагали, что они – истинные радетели интересов России. Сидя на самом верху, хапая всю сознательную жизнь, они нажрались почти под завязку, но освободить теплые места для других – было выше их сил. Имея все, они могли, конечно, рассуждать о высоких политических материях, но больше всего на свете боялись, что этой сытой жизни настанет конец.

На той же даче в комнатке для прислуги, именуемой по старинке «гримерной» – когда-то здесь хранились костюмы и реквизит для домашнего театра, – уткнувшись курносым носиком в диванную подушку, рыдала девушка.

– Куда вы меня привезли? Не хочу. Зарежусь лучше…

Она приподняла зареванное смазливое личико, озираясь в поисках орудия самоубийства.

– Ой, только без истерик, подруга! Все поначалу так говорят, а потом – ничего, привыкают. И довольны даже.

– Но продюсер сказал, что на концерт… Я ведь ехала… думала петь будем… танцевать…

– А то! – хмыкнула эффектная брюнетка в кожаной юбке и черных сетчатых колготках, с длинной сигаретой меж оттопыренных пальцев. – Будешь и танцевать. Разденешься – и танцуй от одного к другому…

– Они уже меня лапали… – всхлипнула юная артистка, передернувшись от отвращения.

– Убыло тебя? – обезоруживающе улыбнулась рыжая кучерявая девица с пухлыми губками и обширным бюстом. – Как хоть зовут-то непорочную деву? А то мы новый набор вашей «Фабрики грез» и не знаем еще…

– Лена, – всхлипнул в ответ диван.

– Ох ты, господи, – хихикнула рыжая. – Ле-е-ена… Так… С этой минуты ты – Эльвира. Меня Кариной зовут, а это – Сабрина.

Брюнетка кивнула головой, поправляя левой рукой сбившийся на сторону бюст.

– А Кристинка наша – звезда эстрадная – к Пупсику уже отправилась. Отсосет и вернется…

– Что?!

– Что, что… В рот возьмет. Правда, у Пупсика – неудобно. Брюхо складками над краником нависает. Приходится руками жир раздвигать, прежде чем губами дотянешься…