Клокард - Игорь Алимов

Игорь Алимов

Клокард

Лене П. и Джону Ш. – их чудовищной самобытности посвящается

Предисловие

Господин Дройт пробудился среди ночи от шума: с первого этажа доносились громкие голоса. Потом что-то там упало с грохотом. Звякнуло стекло.

Одевшись и вооружившись, г. Дройт печально покачал головой – ну отчего людям не хватает для молодецких забав дня? Почему усталому путнику, остановившемуся скоротать ночь на захудалом постоялом дворе с сомнительным названием «Крупный гризли», не дают обрести покой и полноценно восстановить силы перед завтрашним изнурительным переездом в очередном дрянном дилижансе? И вообще – пора уже в конце концов отказаться от этих допотопных средств передвижения, у которых чуть что отлетают колеса. Да и трясутся они на ухабах мерзких дорог так, что самая мысль о пище становится отвратительной. А эта пыль!.. Приспело время ставить вопрос ребром, и по возвращении в Тумпстаун г. Дройт непременно ознакомит нарождающуюся Палату лордов, а также представителей местных деловых кругов с прогрессивной идеей железной дороги…

Крутая темная лестница изрядно скрипела, но г. Дройт еще днем изучил все ее особенности и ступал тихо. Меж тем шум в общем зале приобрел совершенно нерядовые очертания, и если сначала можно было подумать, что кто-то просто решил среди ночи выяснить отношения, то теперь стало ясно – внизу явно происходит нечто большее. Г. Дройт на всякий случай приготовил свой верный «уидли».

Неслышно выйдя на галерею, г. Дройт с любопытством, но не привлекая однако же излишнего внимания, посмотрел вниз.

В центре зала, за столом, сидел дюжий толстый субъект со свирепой красной мордой, которую ничуть не украшали вислые усы и спутанные бакенбарды. Перед ним на столе валялся «винчестер» и плеть с блестящей ручкой. Рядом стояли еще шесть человек с оружием и в идиотских мексиканских шляпах: лица их излучали звериную свирепость, а грубые ручищи сжимали исцарапанные рукоятки револьверов, заткнутых за широкие пояса, изукрашенные медными бляхами. Сущие разбойники с большой морлемской дороги.

– Ты, гад, – внушал толстый субъект (видимо, предводитель злодеев) владельцу «Крупного гризли» Тому Вильямсу, застывшему напротив. – Гони деньги и поживее, а потом мы почистим твоих постояльцев.

– Какие такие деньги? – Вильямс отвечал таким голосом, будто вообще никогда денег не видел и в руках не держал. – Нет у меня никаких денег!.. И лучше бы ты уходил, Билли, потому что тебя ждет виселица!

Упоминание о виселице, видимо, задело Билли за живое, потому что он вдруг ухватил плеть и огрел ею с размаху Вильямса по лицу, а его приятели, тоже очень впечатлительные люди, стали с гоготом палить из своих револьверов в зеркала и бутылки, нанося заведению ощутимый урон.

– Я тебе не Билли, а Большой Билл. И я не люблю говнюков. В этом все дело, Том, – разъяснил главарь Вильямсу, свалившемуся от удара на пол. – В последний раз тебе говорю, засранец, гони деньги. Они мне нужны.

Вильямс издал стон согласия.

– Ну то-то! – удовлетворенно заметил Большой Билл и извлек из специального кармашка на поясе кубинскую сигару в металлическом футлярчике. Его приятели довольно загалдели и стали перезаряжать оружие.

Г. Дройт решил воспользоваться образовавшейся паузой, взял бандитов на мушку и уже совсем было собрался гуманно предложить им сдаться, как вдруг входная дверь постоялого двора распахнулась и на пороге явился весьма объемный господин в сером – потрепанном, но дорогом – костюмчике «сафари», пробковом шлеме и с автоматической винтовкой М-16 наизготовку. Винтовка была знатная: с оптическим прицелом, глушителем, а также подствольным гранатометом.

Распахнутая куртка господина позволяла видеть ремень толстой кожи с зарядами для подствольника, подсумками для магазинов к винтовке, большой кобурой (которая висела как раз на причинном месте), а также со всяким другим полезным снаряжением. Ремень перетягивал дородный мускулистый живот, обтянутый шелковой майкой с надписью «Don't», живот незаметно переходил в очень широкую грудь, а сразу из груди, без шеи, росла большая голова.

Лицо у господина было флегматичное, лишенное растительности, зато украшенное огромными черными очками с процарапанными в центре крестиками. В углу рта агрессивно торчал пустой мундштук.

Появление господина с винтовкой стало для Большого Билла некоторой неожиданностью, однако он не оценил всей важности этого события, поскольку, видимо, совершенно не разбирался в людях, а потому безо всякого интереса оглядел пришедшего и спросил скорчившегося на полу Вильямса, швырнув в него для убедительности пустым футлярчиком от сигары:

– Это еще кто? Эй, Вильямс, что это за чучело притащилось сюда?

Вильямс всем телом выразил недоумение и с трудом поднялся, зажимая кровоточащую рану на щеке.

– Ну, ты! – со свойственной ему грубостью обратился Большой Билл к господину. – Тебе что тут надо? Уматывай!

– Я хотел бы снять комнату, – ответил господин в очках, грызя мундштук, и мизинцем расстегнул висевшую у него на брюхе кобуру. Показалась рукоятка тяжелого браунинга.

– Ну ты даешь! – удивился Билли. – Не видишь разве, что хозяин маленько занят?

– Вижу, – спокойно отвечал господин. – Не слепой. – И без всякого предупреждения дал очередь из своей замечательной винтовки поверх голов собравшихся. Зазвенели стекла.

Бандиты опешили и предусмотрительно застыли.

А решительный господин в одно мгновение пересек зал и вбил ногою стол прямо в грудную клетку Большому Биллу, после чего дал еще одну очередь в пол перед его дернувшимися было приятелями и поглядел на них со значением.

Бандиты все же не до конца осознали серьезность своего положения: они настороженно следили за незнакомцем, сжимая револьверы, и, по всей вероятности, не расставались с мыслью пустить их в ход. Господин задним ходом неторопливо взошел на стол, под которым был погребен Большой Билл, отчего последний стал хрипеть и таращить глаза, и положил руку на подствольный гранатомет. Такого аргумента оказалось достаточно.

– Э… – просипел самый сообразительный из сообщников Большого Билла. – Э-э… куда сложить оружие, сэр?

– Туда, – господин подбородком указал на стойку.

Когда оружие было сложено и бандиты с поднятыми руками выстроились у стенки, господин поставил винтовку на предохранитель и обратился к Большому Биллу, на котором стоял, с речью:

– Слушай, ты, – сказал он. – Я очень не люблю, когда стреляют ночью. Я ночью привык спать. А ты тут расстрелялся… Я в этом месте намерен снять комнату, и пока я здесь пребываю, чтобы духу твоего вонючего в радиусе мили не было. Иначе я тебя пристрелю и закопаю на заднем дворе. Я понятно излагаю?

Большой Билл захрипел утвердительно.

Вдруг в зале невесть откуда появилась маленькая черная собачка с огромными, торчащими в разные стороны ушами-локаторами и глазами навыкате. Собачка была гладкошерстная, не больше среднего размера кошки, и производила самое мерзкое впечатление. Стуча в установившейся гулкой тишине коготками, она уверенно подбежала к выстроившимся у стены бандитам, внимательно оглядела их, а потом уселась напротив одного и сказала удивительно противным – хриплым и низким для такой собачки – голосом:

– Гав.

Увидев собачкины манипуляции, господин с ружьем улыбнулся счастливой улыбкой и сказал:

– Молодец, Борман! – И потом сурово, бандиту: – А ну, вытащи ту пакость, что у тебя в кармане!

Бандит достал двумя пальцами маленький «вальтер», собачка ловко, в прыжке выхватила пистолет и отнесла на стойку. Там она уселась на груде оружия, раздраженно принюхиваясь.

– Да. Вот так, – возобновил речь господин. – Ты все понял? – спросил он еще раз Большого Билла.

– Да… – запузырил тот слюнями. – Вы не могли бы, сэр… Это… Переступить на другую ногу… Стол грудь пронзил, – пояснил злодей.

– Это можно. – Господин выполнил просьбу и продолжал. – Теперь вот что. Гони сейчас же выкуп в тысячу долларов, потому что ты тут всю посуду перебил, а я не привык жить в свинарнике. Оплачивай, одним словом, посещение и проваливай. Я хочу спать. Понял?

– Понял, – отвечал Большой Билл.

– Вот и славно, – молвил господин, спрыгнув с Билла.

Предводитель разбойников представлял собой трагическое зрелище – то была фигура крушения надежд и идеалов. Из размахивающего плетью лихого налетчика он превратился в простого пузатого дядьку с посиневшим от пьянства лицом. Господину Дройту даже стало немного жаль мерзавца. С другой стороны, он пожалел, что не захватил с собой в путь Люлю Шоколадку, – тот очень порадовался бы этой сцене.