Инженю (ЛП) - Тиффани Райз

Тиффани Райз

Инженю (невышедшие новеллы)

Серия: Грешники

Перевод: Catherine_Tate, Skalapendra

Сверка: helenaposad

Бета-коррект: Ksuffanya

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Eva_Ber

*обложка предоставлена http://vk.com/shayla_black

Если люди не перестанут её трогать, она, наверное, последует примеру Бритни Спирс и налысо обреет волосы. Когда все это сумасшествие происходило с Бритни, Шеридан не давала никаких публичных комментариев - это последнее, что было нужно бедной девочке. Шеридан понимала это лучше, чем кто-либо. Год назад пресса провозгласила её "любимицей Америки", отчаянно пытаясь доказать, что может продать не только секс и грязные слухи. Ей до сих пор не верилось, что светлые волосы вкупе с милой внешностью и нежеланием раздеваться на публике обеспечат ей столь высокий статус и внимание СМИ. Любимица Америки... Господи... Если бы они только знали.

До начала съемок шоу, возобновленного компанией Эмпайр Сити, оставалось два месяца, и ей было необходимо избегать публичного внимания и попадания в колонку сплетен в течение этого срока. Однако ее агент не переставал договариваться об интервью и ток-шоу с ее участием. В данный момент в ее гостиной находилось трое стилистов: двое - по укладке волос, один - по макияжу. Им было положено убедиться в том, чтобы Шер выглядела натурально, согласно присужденному ей статусу. Восьмиминутная прямая трансляция требовала двухчасовой подготовки. Именно поэтому актрис считали сумасшедшими. Потому что никто в здравом уме добровольно не будет проходить через такое. Никогда.

Шеридан нацепила свою лучшую фальшивую улыбку, мужественно проболтала восемь минут, но стоило камере выключиться, с облегчением сорвала микрофон и вытерла семь слоев помады.

- Шер, ты куда? - окликнул её Престон, когда она пыталась прорваться через холл.

- Минутку! - крикнула она.

Обычно Шеридан была благодарна Престону за его успокаивающее присутствие. Такой же яркий красавчик, он, в отличие от нее, не был вынужден играть в популярность. Но, будучи сыном известного режиссера, он хорошо понимал весь ужас постоянного общения с прессой и защищал её, как мог. Правда, был слишком прилипчивым и милым, даже в ущерб себе. Иногда Шер включала режим сучки и орала на всех вокруг, и Престон повторял: "Шеридан, солнышко, Шеридан, милая", пока ей не хотелось его убить. Если бы он хоть раз просто сказал ей в лицо: "Шеридан, мать твою, заткнись. Твои проблемы сейчас никого не интересуют!" Почему только Госпожа Нора могла сказать ей заткнуться и вести себя хорошо?

Госпожа Нора... Шеридан захлопнула дверь своей спальни и прижалась к стене. Закрыв глаза, она представила её. В их последнюю встречу Нора была в черном костюме. Черный костюм, черная рубашка, красные подтяжки и галстук, и черная фетровая шляпа с красной лентой. Шеридан вспомнилось, насколько влажной она стала, просто посмотрев, как Нора медленно вошла в комнату с самоуверенным видом, достойным любого мужчины. Она никогда не думала, что может находить женщину столь гипнотически привлекательной. В повседневной жизни её никогда не влекло к женщинам. Но Нора была не просто женщиной. Она завладевала вниманием, где бы ни появилась. Мужчины в её присутствии съеживались, будто уменьшаясь до размера собственного члена. И, о Боже, что Нора с ней делала во время их сессий! Шеридан прежде не догадывалась, какой приятной может быть боль и каким болезненным удовольствие.

Вытащив мобильный, она набрала номер, который никогда не записывала. Она достаточно наслушалась ужасных историй об ассистентах, ворующих телефоны знаменитостей и продающих прессе номера. И этот номер ей точно не хотелось выносить на всеобщее обозрение.

- Bonjour, cherie, - послышались в трубке неповторимые французские интонации КингслиЭджа. - Çavabien?

- Кинг, ты должен мне помочь. Я схожу с ума здесь.

- Pauvrepetitefilleriche. Я бы с радостью помог тебе, но твоей Госпожи нет в городе. Подписывает книги, jepense.

- Черт, - вздохнула Шеридан. Ей нравилось говорить с Кингсли, с ним она могла сквернословить сколько угодно. - Она нужна мне.

Кингсли засмеялся, и у Шер задрожали пальцы от этого звука. Он был одним из двух мужчин, которых она видела рядом с Норой и которые не сжимались в её присутствии. Как-то Кинг даже поцеловал Нору у неё на глазах - в ответ Нора влепила ему пощечину, и они пошутили о старых добрых временах. Нет, Кингсли и Нора определенно стоили друг друга.

- Возможно, я смогу быть полезным для тебя, mapetite? Моя карточка танцев на этот вечер оказалась пустой.

Шеридан крепко зажмурилась. Престон проявил невероятное понимание, когда она наконец-то призналась ему, кем является. Она рассказала ему о Норе, и его облегчение, что она играет с женщиной, чуть не заставило её плакать от любви и благодарности. Но если бы она делала это с мужчиной, его терпению, вероятно, пришел бы конец, и она снова осталась одна. И все же... Она была тем, кем была, и ей нужно было это принять. Именно об этом каждый раз твердила ей Нора. Что не надо объявлять на весь мир, что она - сабмиссив, но пора перестать стесняться этого перед самой собой. И сейчас ей хотелось быть избитой и оттраханной. И если она не могла получить Нору, сойдет и Кингсли. Она вспомнила, как последний раз виделась с ним. Боже, его костюмы... они представляли собой чистейшую Эдвардианскую эротику. Серый сюртук, вышитый жилет, галстук-эскот и сапоги для верховой езды.

Кингсли мог даже больше.

- Ладно, Кинг. Да, Господи, да! Пожалуйста. Когда?

- Сегодня? В два часа. Bien?

- Oui, - выдохнула Шер. - Trèsbien.

Она приняла душ, переоделась и накинула пальто с капюшоном. Никто в городе не мог быть так уверен в своей безопасности, как КингслиЭдж. И все же он защищал своих клиентов с устрашающим упорством, достойным его ротвейлеров. Однажды, одной репортерше удалось узнать, что один из этих клиентов - всем известный защитник прав человека - любил надевать женскую одежду и быть отшлепанным женщиной, одетой, как домохозяйка пятидесятых. Накануне отправки статьи в печать девушку похитили и приковали в обнаженном виде в классной комнате, в которой она сама училась в шесть лет. И её никто не нашел, пока на следующее утро туда не пришла учительница с детьми. Это был весьма понятный намек: не лезь в личную жизнь других людей, если хочешь, чтобы КингслиЭдж не лез в твою.

Естественно, о тайных пристрастиях адвоката никто так и не узнал.

Шеридан поймала такси и назвала адрес Кингсли. Она надела солнцезащитные очки, капюшон и не поднимала взгляд от пола. Украдкой посмотрев в зеркало заднего вида, девушка убедилась, что водитель не обращает на нее внимания. Он не узнал её, можно было вздохнуть с облегчением.

Из-за ужасной пробки они на полчаса застряли на Пятой Авеню. Шеридан рассматривала городские огни и вспоминала свою первую встречу с КингслиЭджем.

Три года назад... ей было двадцать, и она исполняла главную роль в восстановленной версии "Голубого понедельника" на Бродвее. Она запомнила вечер премьеры, и как актеры не могли удержаться, чтобы не выглянуть из-за занавеса - кто же из знаменитостей сидел в зале?

- Срань господня, это же КингслиЭдж, - пробормотал Марк Хорнер, её партнер в этом спектакле, настолько же гей, насколько красавчик.

- Кто он? Он из Голливуда? - Шеридан, прищурившись, посмотрела на красивого мужчину в потрясающем сером костюме, сидящего в одной из лож.

- Дороти, ты больше не в Канзасе!* (намек на главную героиню книги "Волшебник страны Оз") - рассмеялся Марк. Она была родом из пригорода Чикаго, а вовсе не Канзаса, но все до сих пор посмеивались над её среднезападным происхождением. - КингслиЭдж - король извращений в этом городе. Если ты богат и хочешь быть отшлепанным, всегда можешь позвонить ему. У него целый штат извращенцев, которые сделают что угодно, если ты им заплатишь. Что угодно.

- Что угодно? - переспросила Шеридан. - А кто это с ним?

- Это Джульетта, его секретарша. Ну, разве это не вульгарно?

- Вульгарно? - это было последним словом, которое пришло бы Шеридан на ум, вздумай она описать прекрасную темнокожую женщину рядом с Кингсли. - Когда это ты стал расистом, Марк?

- Я не расист. Эдж француз, по крайней мере, наполовину. А Джульетта гаитянка.

- Ну и что?

- Что? В Канзасе не преподают мировую историю? Франция поимела Гаити. Именно поэтому Гаити все еще самая бедная страна в мире, а этот богатый белый французский извращенец, который определенно не расстается со стеком, разгуливает по городу с темнокожей гаитянкой. Да, она работает на него, но, вероятно, также является сексуальной рабыней. Дурной вкус, если ты спросишь меня.

Шеридан уставилась на Джульетту, наблюдая, как та перешёптывается с КингслиЭджем. Она выглядела кем угодно, но не рабыней. Сильная и прекрасная женщина, и Кингсли улыбался ей так, словно она была его личным солнцем.