Тайная жизнь великих художников - Элизабет Ланди

Элизабет Ланди

Тайная жизнь великих художников

ПРЕДИСЛОВИЕ

Не у всех художников была бурная, исполненная тягот жизнь. Некоторые жили вполне обыкновенно, наслаждались профессиональным успехом и умирали в почтенном возрасте.

Однако за многими прославленными художниками беда ходила по пятам. Рембрандт в результате унизительного банкротства остался практически нищим. Жак Луи Давид едва не лишился головы во время Французской революции. А в Энди Уорхола стреляла радикальная феминистка. Кое-кто страдал серьезной наркотической или алкогольной зависимостью (да-да, вы в том числе, Данте Габриэль Россетти), другие оказались замешанными в преступлениях (вы же не станете этого отрицать, Анри Руссо?), и по крайней мере один гений регулярно лупил свою жену. (И то обстоятельство, что жена давала сдачи, вас, Эдвард Хоппер, все равно не извиняет.)

Впрочем, не всем приходилось туго. Марк Шагал вырос в дружной, любящей и глубоко верующей семье — в отличие от Леонардо да Винчи, который был незаконнорожденным; или от Джексона Поллока, чьи родители дошли до полной нищеты; или от Джорджии О’Кифф, чей отец у нее на глазах превращался в хронического алкоголика, а мать сгорала от туберкулеза.

Также не все страдали от любовных неурядиц. Ян Вер- мер обожал свою жену (если принять за доказательство пятнадцать детей, которых она ему родила). В этом смысле Вермер — полная противоположность Клоду Моне, тот начал спать со второй женой, когда первая умирала от рака; или Пабло Пикассо, который с трудом ладил со всеми своими возлюбленными. Запутанные отношения Диего Риверы и Фриды Кало изобилуют подлинно драматическими событиями, включая две свадьбы и убийство видного политического деятеля двадцатого века. Разумеется, были и такие, кто полностью избежал проблем с противоположным полом: холостяк (каковым его все считали) Микеланджело верил, что воздержание увеличивает продолжительность жизни, и умер в восемьдесят восемь лет.

Нельзя даже утверждать, что все художники — сумасшедшие. Верно, Эдвард Мунк видел в попутчиках, с которыми ехал в поезде, полицейских, подосланных шпионить за ним, а Винсент Ван Гог прославился историей с отрезанным ухом, но это скорее исключения. Поль Сезанн, испытывавший панический страх, когда до него дотрагивались, и Сальвадор Дали, известный своими необычными сексуальными предпочтениями, вероятно, были не столько безумными, сколько просто… странными.

В этой книге я собрала наиболее скандальные истории о выдающихся творцах — все то добро, которое преподаватели искусствоведения обычно отбрасывают. Разумеется, мне пришлось произвести отбор материала в силу его обширности. Великое искусство началось не с эпохи Возрождения и не закончилось смертью Энди Уорхола, и, конечно, оно не ограничивается творчеством тех тридцати пяти персон, о которых здесь пойдет речь. Я выбрала самых узнаваемых мастеров, тех, чья живопись и скульптура основательно наследили в нашей жизни, найдя себе место на ковриках для компьютерных мышек, карандашах, пакетах, сумках и плакатах.

Вы узнаете, кого из художников обвинили в убийстве, кто умер от сифилиса, а кто росчерком пера отправлял людей на казнь. Выясните, по картинам каких двух художников были поставлены бродвейские мюзиклы, и кто появился в качестве приглашенной звезды в сериале «Корабль любви». А также кому принадлежала идея стрелять из пистолета, чтобы привлечь внимание официанта, и в чьей гостиной устраивались буйные оргии. По ходу дела вам встретятся несколько некомпетентных королей, парочка коррумпированных римских пап, свора гнусных фашистов и по крайней мере один печально известный коммунист Не у всех этих историй счастливый конец, и, возможно, вы обнаружите, что ваш любимый художник изменял жене, мошенничал, вел себя по-свински, а то и совершал что-нибудь похуже.

Но в одном я уверена: ваш взгляд на искусство в чем-то изменится. Когда по прочтении этой книги вы снова отправитесь в музей, то сумеете развлечь друзей и взбесить гидов пикантными подробностями из жизни знаменитостей, чьими произведениями увешаны музейные стены. Увидев в ином свете ню Микеланджело, кувшинки Моне и серийных Мэрилин Уорхола, вы не удержитесь, чтобы не вставить остроумную реплику в напыщенной беседе об искусстве на коктейльной вечеринке либо скандальную байку в нудную курсовую работу.

Надеюсь, однако, что все эти слухи и сплетни не отвратят вас от искусства. Человек может рисовать как бог и при этом быть далеко не ангелом. С другой стороны, знание об испытаниях и травмах, пережитых художниками, поможет вам глубже понять, как они добились столь безоговорочного успеха, а биографические детали могут пролить свет на творение, прежде ставившее зрителя в тупик.

И, наконец, нам следует радоваться тому обстоятельству, что большинство художников гибли от чего угодно, но только не от скуки. Многие из лучших мастеров жили на краю бездны — там, где и рождается истинное искусство.

ЯН ВАН ЭЙК

1385(?) — 9 ИЮЛЯ 1441

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: НЕИЗВЕСТЕН, НО ЧУВСТВУЕТСЯ ЛЬВИНАЯ УДАЛЬ ИКОНОБОРЦА

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФЛАМАНДЕЦ

ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: «ПОРТРЕТ ЧЕТЫ АРНОЛЬФИНИ» (1434)

СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ДУБОВАЯ ДОСКА

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: СЕВЕРНЫЙ РЕНЕССАНС

КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: ЛОНДОНСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ГАЛЕРЕЯ

КРАСНОЕ СЛОВЦО: «ЗДЕСЬ БЫЛ ЯН ВАН ЭЙК».

На первый взгляд «Портрет четы Арнольфини» не кажется чем-то выдающимся. Милая домашняя сценка, тут вам и лохматый песик, и грязные туфли. Лишь при более тщательном изучении начинаешь различать некоторые любопытные детали: сверкающие отражения на люстре; тень, падающая на резной деревянный флерон; вишневое дерево, цветущее за окном. А на задней стене комнаты вы вдруг отчетливо видите надпись на латыни, исполненную затейливым шрифтом: «Здесь был Ян ван Эйк. 1434».

Это подпись художника. В истории искусства «Портрет четы Арнольфини» — одна из первых картин, подписанных своим создателем. Ибо вплоть до XV века живописцу не полагалось привлекать к себе столь серьезного внимания Художники работали анонимно, во славу Божью, и не беспокоились о таких вещах, как светотень, перспектива или глубина. И вот внезапно, как гром среди ясного неба, появляется абсолютно светское изображение мужчины и женщины с собакой. На этом изображении имеются тени, трехмерная перспектива и подпись. Эта картина была не просто новой, она была революционной.

Кроме того, что ван Эйк родился во Фландрии (ныне часть Бельгии), нам известно о нем довольно мало, но какие с нашей стороны могут быть претензии, а тем более к ван Эйку. Ведь именно он начал создавать представление о художнике как о творце, а до того никому и в голову не приходило составлять жизнеописания этих «мастеровых».

Впервые его имя упоминается в 1422 году, когда ван Эйк работал придворным живописцем у графа Холланда[1]. В 1425 году ван Эйк в качестве придворного художника переходит на службу к Филиппу Доброму, герцогу Бургундскому, принимая заодно почетный титул герцогского камердинера. Филипп ценил ван Эйка, посылая его с дипломатическими поручениями, приглашая в крестные отцы своих детей, а когда художник умер, герцог назначил его вдове пенсию. В архиве Филиппа сохранилось письмо, в котором он на чем свет стоит поносит своих чиновников за то, что они вовремя не выплатили ван Эйку жалованье.

Одна из первых известных работ ван Эйка — огромный многоярусный Гентский алтарь, он же — одно из самых знаменитых его творений. Алтарь был создан для собора Святого Баво в Генте. На произведении имеется надпись, сообщающая, что алтарь был начат Хубертом ван Эйком, а закончен Яном в 1432 году. О Хуберте мы не знаем ровным счетом ничего, хотя надпись утверждает, что «славнее его нет человека» в искусстве; историки полагают, что он был старшим братом Яна.

Роскошный алтарь отвергает вековую художественную традицию. Вместо плоскостного символического изображения реальности — беспрецедентное ощущение трехмерности пространства, достигнутое, в частности, чередованием света и тени. Попутно ван Эйк революционизировал работу с цветом, отдав предпочтение краскам на масляной основе, а не на темперной (яичной). Масляные краски можно накладывать слоями, создавая насыщенный цвет; кроме того, масло медленно сохнет, что позволяет «вносить правку» в произведение. (Поэтому-то Микеланджело и не любил масляные краски — он считал, что они хороши только для бездарей.) В итоге содержание картины становится разнообразнее, изображение выразительнее, а главное, художник получает больше власти над своим творением.

Последнее соображение возвращает нас к самой знаменитой работе ван Эйка, «Портрету четы Арнольфини», датированной 1434 годом. Мужчина одет в отороченную мехом накидку, на голове у него огромная черная шляпа с широкой тульей (непременный атрибут представителя бургундского высшего общества); на женщине белый головной убор, зеленое платье, под которым надето нечто синее. На задней стене висит круглое выпуклое зеркало в резной раме, а в зеркале отражается окно, семейная пара и, что интригует более всего, две едва заметные фигуры, стоящие на пороге, то есть точно там, где вы бы оказались, загляни вы в эту комнату. Выше зеркала странная подпись: «Здесь был ван Эйк».