Через семь лет - Олег Диверин

Олег Диверин

Через семь лет

© Олег Диверин, 2017

© Написано пером, 2017

Друзьям моим, слишком рано ушедшим из жизни Алексею Цыпаченко и Александру Корчемному посвящается

Летняя сессия подходила к концу. Валька Чибисов стоял у окна общежития, которое выходило на школу, и разглядывал выпускниц в коричневой школьной форме и белых передничках. Позади скрипнула дверь. Кто-то вошел в комнату и направился к нему. Он не обернулся, продолжая разглядывать девчонок. Тяжелая рука Тимохи Гонтаря легла на его плечо.

– Любуешься, педофил хренов? Им же по шестнадцать-семнадцать, а тебе, старому пню, под Новый год уж двадцать четыре стукнет, – прогудел Тимоха.

– Тебе как будто меньше, – огрызнулся Валька, – ты посмотри, какие хорошенькие. Да-а-а, вот уж действительно нужно было закончить школу шесть лет назад, чтобы понять, как прекрасна школьная форма и эти малышки в ней. Так и хочется потискать.

– Во, во, разошелся! Ностальгия по школьным годам обуяла?

Тимофей, сняв руку с Валькиного плеча, отошел к стоявшему посреди комнаты столу, подхватил с него чайник, взвесил на руке – не пустой ли – уселся на одну из четырех, стоявших у стен, кроватей и приник к носику чайника. Утолив жажду, вытер губы рукавом рубашки и сказал:

– Между прочим, пока тут некоторые дурака валяют, вместо того чтобы готовиться к последнему экзамену, Тимоха, можно сказать, в деталях проработал наше летнее добывание денег.

Валька оторвался от окна, подвинул к себе стул и присел напротив Тимофея.

– Ну?

– Не нукай – не запряг, – Тимофей приосанился, выпрямил спину, высоко поднял голову и гордо глянул на Вальку сверху вниз, как царь на холопа.

Тот скорчил раболепную мину на лице, прижал руки с переплетенными пальцами к груди и пролепетал:

– Иоанн Грозный, – всплеснул руками и повторил, – ну чисто царь-Иоанн.

Валентин и Тимофей были ровесники и бывшие сослуживцы – встретились и подружились в армии, приехали вместе в Москву, поступили в один и тот же институт, на разные, правда, факультеты, а теперь заканчивали второй курс. Оба получали стипендию, которой ни на что не хватало, и обоим помогали родители.

После первого курса был принудительный стройотряд в Москве: столица готовилась к летней Олимпиаде и студентами затыкали дыры на стройках, лучшие кадры с которых перебросили на олимпийские объекты. Заработали наши герои немного – «на подхвате» много не заработаешь. Но оба изо всех сил старались набраться как можно больше строительной премудрости, чтобы в следующие годы постараться попасть в «дальний» стройотряд: Уренгой, БАМ, Норильск, Абакан… Об этих выездах ходили по институту легенды: привозили оттуда от семисот до полутора тысяч рублей, это при средней зарплате по стране в сто двадцать советских «деревянных». А деньги были нужны – стыдно было клянчить на жизнь у родителей.

Но дальние отряды начинались с третьего курса и попасть в них было непросто без протекции в профкомах, парткомах и прочих «комах». Оставалась «шабашка»: сколотить бригаду и подрядиться в каком-нибудь подмосковном колхозе или совхозе строить коровники, свинарники, гаражи и так далее. За бригадой дело не стало – за два года сложилась и устоялась компания, которая почти без потерь дожила до выпуска. Сложнее дело обстояло с поиском объектов. Нужно было куда-то ехать. Возникал вопрос – куда? Нужно было как-то ехать, и опять вопрос – как? А самое главное – не было времени этим заниматься. И вот Тимофей говорит, что все придумал!

Оба приняли серьезный вид, и Валька повторил:

– Ну?

– Не нукай, говорю. Слушай дядю внимательно! Ты слышал про загородную базу нашего института?

– Это лыжная база в Ильинке что ли?

Тимофей посмотрел на Вальку и на секунду задумался.

– А что? Тоже вариант, я про это место как-то позабыл, – потер он нос кулаком. – Но, думаю, мой вариант поинтересней будет. Нет, не Ильинка. Дмитровский район. Там есть база, а точнее – исследовательский центр нашего института, в лесу, за колючей проволокой и под охраной.

Валька закивал головой.

– Знаю, знаю. Там еще у нашей военной кафедры развернут учебный комплекс ПВО. Мы туда на третьем курсе на неделю на практику поедем.

– Точно, – подтвердил Тимофей. – Но что нас с тобой больше всего интересует: там за территорией есть общага и столовая. Улавливаешь? Есть, где жить, и есть, где жрать.

– Нас, что, просто так там поселят?

– Просто так – только кошки родятся, да и то, знающие люди говорят, что не просто так. Придется за это сложить им стенки нового корпуса. Из кирпича. Улавливаешь?

– Если ты про то, что я прошлым летом в стройотряде пару недель работал помощником каменщика, – неуверенно протянул Валька, – и несколько дней подержал в руках мастерок…

– Ты – единственный специалист-каменщик из нас восьмерых.

Валька зажмурился и потряс головой.

– Давай, Тимоха, по порядку. Мы собирались шабашить по колхозам-совхозам и было нас семеро. А теперь нас восемь и мы строим корпус, понятия не имея о кирпичной кладке. Может объяснишь попонятней, что ты удумал?

– Объясню, объясню. Смотри: рисую картину. Пользу общаги и столовой, думаю, ты уже оценил. Теперь – дальше. Моя кафедра начала строить там новый лабораторный корпус. Они успели заложить фундамент и… всех строителей перебросили в Москву на олимпийские объекты. А корпус нужен. Я говорил на кафедре с человеком, который отвечает за эту стройку. Он готов оформить всех нас строителями высокой квалификации на два месяца и заплатить нам приличную зарплату и даже премию, если мы закончим стенки до сентября. Нормально?! – он торжествующе посмотрел на друга.

– Идем дальше. Денег, конечно, хочется больше, – значит, нужно искать реальные шабашки. А мы уже в селе, и есть, где жить, и не надо каждый вечер в Москву мотаться. Но! Пешком по окрестным деревням не набегаешься, вот если бы иметь машину! И тут я вспоминаю про Лёньку Толмачева. Работник он – так себе. Но у него есть машина – «Жигуль» – от папы достался. Короче, он согласен поехать с нами. Смотри: кто-то из нас объезжает с ним ближайшие колхозы. Допустим, находим работу. Бригада в три-пять человек садится в машину и – мы там.

– Ну что скажешь, серьезная проработка деталей предстоящего летнего десанта? – он опять выпрямился, задрал кверху подбородок и глянул на Вальку сверху вниз.

Но тот в этот раз игры не принял.

– Нет, не серьезная – никто, включая меня, с кладкой дел не имел. Я только видел, как это делается, а все остальные даже и не видели. Ну бетон или столярка – еще куда ни шло. Но кладка! Да у нас стены рухнут еще до того, как мы до крыши доберемся!

Но Тимофей продолжал играть.

– Ну кто же Вам сказал, что гигант мысли и предусмотрительности Тимофей Владимирович Гонтарь не подумал о такой малости? – и, посерьезнев, продолжил: – Нам дают профессионального прораба. Кстати, с ним я тоже уже говорил, и он берется научить нас нормально работать при двух условиях: руки у нас растут не из задницы, и мы – не лентяи. Он уверен, что за два месяца четыре-пять человек поднимут стенки под крышу. Ну, а теперь что скажешь? – и он приобнял друга за плечи.

Через несколько дней шестеро из восьми парней ранним утром были уже на Савеловском вокзале, купили билеты до Дмитрова и расположились в почти пустом вагоне электрички. Вскоре поезд, присвистнув, заскользил вперед. За окнами замелькали сначала улицы и городские кварталы, затем – дачные участки, после Лобни – лес, снова дачи, поселки, перелески, поля – простор!

Когда проезжали Яхрому, Тимофей приник к окошку и, высмотрев там что-то, удовлетворенно хмыкнул: «Вот он, Автоцентр. Нужно будет с Ленькой смотаться сюда, может, хоть здесь резину для его «Жигуля» раздобыть сумеем, а то у него колеса лысые, как коленка, а нам на нем еще кататься и кататься».

– Где он, кстати? – спросил Валька.

– Они с Аркашей-большим приедут на машине к вечеру, – ответил Тимофей.

Примерно через полтора часа пути ребята доехали до Дмитрова, пересели на автобус и еще через полчаса прибыли на место.

Поселились в двух комнатах, по четыре человека, затащили свои рюкзаки и сумки, минут в пятнадцать обустроились и вышли на улицу. Тимофей, прихватив Игоря Ремизова, которого хотел сделать бригадиром на строительстве корпуса, ушел на территорию базы искать объект и прораба, остальные четверо прилегли на травке в небольшом скверике между общежитием и столовой.

Время клонилось к полудню. Равиль, высокий, черноволосый полуузбек-полутатарин, вытянулся во весь рост на спине, сунул в рот сигарету, закурил и мечтательно протянул: «Хорошо! А если еще в столовке окажутся еда, которую удастся переваривать, и симпатичная «поварешка» – жизнь в это лето удалась». В ту же секунду, словно ждали этих слов красавца-Равиля, из подъезда общежития вышли четыре девушки и направились через скверик к столовой. Равиль присвистнул: «Это что за феи? Наши инженеры с базы? Я, кердык-мердык, буду проситься сюда работать после института! Мамой клянусь!»