Выброшенный в другой мир 2 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович

Выброшенный в другой мир 2

Часть 1

Глава 1

Лошади миновали цепочку холмов, и перед всадниками открылась бескрайняя равнина, ярко-зеленая от разросшихся в это время года степных трав. Свежий ветер приятно холодил лица, трепал гривы лошадей и гонял волны разнотравья, приминая еще мягкие и сочные стебли почти до самой земли.

Консул[1] Лаций Савр, возглавлявший свою личную алу,[2] остановил коня и несколько мгновений жадно вдыхал запах цветущих степных трав.

Он не был дома уже больше года и все это время возглавлял армию, которая боролась с вторжением кочевников на границе провинции Мирия со Степью. Большая часть Мирии это та же степь, но родившийся в этих местах никогда по собственной воле не променяет родные степи Сормы на все прочие. Как их вообще можно сравнивать?

Лаций тронул коня каблуками, посылая его вперед, следом за ним двинулись остальные. Трава достигала стремени и со стороны алу можно было принять за флотилию лодок, плывущих по странному зеленому морю. Простор пьянил и навевал мысли о вечном. Точно так же предки Лация, владевшие без малого пять столетий назад одной Сормой, ехали по этой степи на собрание круга вождей, где после долгих споров и короткой резни был выбран общий военный вождь, ставший позднее первым императором созданной ими империи. В те времена дети Сормы были кочевниками и во многом уступали своим богатым соседям, ведущим оседлый образ жизни. Соседям пришлось делиться, когда пятьдесят тысяч степных воинов всесокрушающей лавиной вторглись в их пределы, сметая на своем пути и малые отряды, и спешно собранные армии. Одиннадцать государств окружало Сорму, двенадцать провинций стало в созданной позднее империи. Захваченные в битвах рабы построили в центре сормийских степей ее столицу – чудесный Алатан.

Первоначально предки управляли покоренными народами, только собирая с них дань при помощи наместников, имеющих в своем распоряжении большие отряды для сбора и вывоза добычи. Прошли столетия. Победители очень многое переняли от побежденных. Прежний круг вождей превратился в Сенат, в котором заседали лишь самые богатые и влиятельные патриции родом из Сормы. Сложная система военных и гражданских чиновников обеспечила развитие и связь всех частей империи, рост ее военного могущества. Давно в прошлое ушли времена, когда армия состояла в основном из кавалерии, хотя служба в ней по-прежнему оставалась наиболее почетной. Возглавлял всю эту пирамиду власти император Арий Хорн – один из многочисленных потомков самого первого императора сормийцев. В этой части мира у империи было только два врага. Война с союзом королевств, граничащих с империей на востоке, дорого обошлась обеим воюющим сторонам, сильно затянулась и не выявила сильнейшего. С королевствами заключили мир, но и по сей день неподалеку от восточных границ размещались пять легионов[3] и немало лучшей имперской кавалерии.

Но был и куда более беспокойный враг. Из бескрайних степей на северо-западе вот уже не одну сотню лет совершали набеги разноплеменные кочевники. Именно эта угроза заставила сосредоточить на границе со Степью большие силы и постоянно оттягивала людей и средства, удерживая империю от новых захватов. И вот теперь ему – Лацию Савру – удалось наконец частично решить проблему с кочевниками. Год тяжелых трудов и блестящая победа были по достоинству оценены в столице. Лация ожидали триумф и золотой венец, который возложит на его чело лично император. И еще молодой консул надеялся, что Сенат прислушается к его предложению пощупать копьем мягкое подбрюшье варварских королевств за проливом. Сколько времени можно гонять кочевников? В таких войнах не получишь ни добычи, ни земель. Сотни лет империя пестовала свою армию, и вот наконец время ожидания заканчивалось. Он искренне надеялся, что именно ему доверят нанести первый удар. Еще будучи в Мирии, он написал письмо императору, в котором обосновывал возможность такого удара. Письмо отвез отправленный на лечение легат[4] Ролон Марцел, и сменивший его Лаис Ставр передал, что оно было благосклонно принято императором. Наступало время перемен.

Победа далась Лацию нелегко. Мирия была обширной провинцией, но постоянно в ней был заселен только юг. Именно на юге выращивалось зерно, и располагались самые богатые города. В северной части провинции жили преимущественно скотоводы. Скот, в отличие от пашни, можно было при набеге степных соседей быстро перегнать в безопасное место. На границе со Степью в самой пустынной части провинции были построены два десятка крепостей, гарнизоны которых высылали конные разъезды для патрулирования приграничных территорий. Очень часто такие разъезды забирались довольно далеко вглубь Степи. Иногда они бесследно исчезали, но такой риск был оправдан: степные воины передвигались быстро, и подготовиться к их появлению можно было только заранее узнав о вторжении. Действовали при набегах всегда одинаково. Поскольку легионер за всадником не угонится, легионы распределили по приграничным крепостям и самым северным, наиболее часто подвергающимся нападениям городам. Когда становилось ясно, куда двигается степное войско, быстро собирали всю кавалерию и начинали его преследовать. Догнать непрошеных гостей не удавалось, но они, имея на хвосте несколько тысяч тяжеловооруженных всадников, особо не наглели и, прихватив то, что получалось урвать, убирались восвояси. Эти игры велись обеими сторонами с небольшими изменениями уже три столетия, причем набеги повторялись через пять-шесть лет. Говорят, что когда-то очень давно с кочевниками жили в мире и даже торговали. Если такое когда и было, то сохранилось лишь в преданиях, империя общалась со степью только на языке оружия.

Претор[5] Лаций Ставр подал прошение на имя императора со своим планом ведения боевых действий на мирийской границе, получил высочайшее повеление, должность консула и необходимые средства.

Такое доверие надо было оправдать. В империи должности консула лишали только вместе с головой. Кому много дано, с того много и спрашивали. Лаций прибыл на место службы в начале зимы и сразу рьяно взялся за исполнение своего плана. Если в этом году случится набег, для подготовки к нему было всего четыре месяца.[6]

Главным для молодого командующего было подготовить кавалерию. По его чертежам срочно делалась броня, защищающая от стрел всю переднюю часть тела лошади. Она представляла собой сложный кожаный чехол с вырезами для глаз, ушей и храпа животного и с разрезами в нижней части, позволяющими лошади идти рысью. По всей поверхности кожи оружейники крепили железные пластинки. Все это изнутри прокладывалось мягкой тканью, чтобы впитывать пот и не натирать лошадям шкуры. Он не мог обеспечить защитой всю кавалерию, но в этом не было необходимости. Достаточно прикрыть тех, кто пойдет в первых рядах. Когда разведка сообщила о появлении многочисленного отряда кочевников, консул у походного алтаря совершил благодарственный молебен и вывел навстречу врагу два легиона. Все кочевники были прекрасными лучниками, и выставлять против них одну пехоту было явной дуростью. Достаточно многочисленные конные стрелки могли издали перебить легионы, легко уходя от прямого столкновения, а оружие и доспехи, снятые с мертвых тел, составили бы богатую добычу.

Легионы, растянувшись цепью, стали на пути движения врага, связав его боем, в то время как восемь тысяч всадников скрытно вышли в степь и зашли в тыл степному войску. Пока охваченные азартом добычи кочевники обстреливали укрывшихся за щитами легионеров, кавалерия Лация ударила по ним с тыла. В обычной ситуации такой маневр был бы самоубийственным: любой из степных воинов очень точно и быстро стрелял из лука, причем на большую дистанцию, чем имперские лучники. Всадники были хорошо укрыты доспехами, но из-за открытости лошадей приблизиться к степному войску не удалось бы из-за препятствия в виде вала из лошадиных трупов, поэтому кочевники поначалу не очень обеспокоились появлением в своем тылу кавалерии неприятеля. Часть лучников начала обстреливать мчащихся всадников, но, к их удивлению, упали единицы. Больше кочевники ничего предпринять не успели: страшный удар набравшей скорость тяжелой кавалерии опрокинул передние ряды. Легкая пика кочевника или сабля не защита от тяжелого копья. Лишившись копий, кавалеристы взялись за мечи и погнали  впавших в панику степных воинов на копья легионеров. Главное оружие кочевников – луки – оказалось бесполезным. Не понеся существенных потерь, имперские легионы и кавалерия вырезали двадцать пять тысяч своих врагов. Именно в этой битве получил ранение в руку легат Ролон Марцел, что позволило отправить его на лечение в Алатан, а заодно передать императору письмо Лация о будущей военной компании. Сам он не мог в то время оставить Мирию. Только тогда, когда посланная в степь разведка не обнаружила на пять дней пути ничего, кроме спешно брошенных кочевий, и все войска были разведены по крепостям, а ему пришло повеление императора срочно прибыть в столицу, консул смог передать все дела заместителю и в сопровождении своей личной алы направиться в Сорму.