Радость бегства - Фрэнк Герберт

Фрэнк Герберт

Радость бегства

Еще никто не построил тюрьмы, из которой нельзя бы было убежать», — любил повторять он.

Звали его Роджер Дейрут. Он был невысокого роста — пять футов один дюйм, соответствующий вес — сто три фунта, шапка непокорных черных волос, длинный нос, широкий рот и блеклые выцветшие глаза, которые, скорее, отражали, нежели абсорбировали, все то, что попадало в поле их зрения.

Дейрут прекрасно знал название своей тюрьмы — Дальняя космическая разведка или просто Служба-Д. Он считался одним из ветеранов службы и по-своему даже любил ее. Но подобно мятежному изгнаннику, что нашел приют на белоснежных пляжах маленького острова в южном море, пристрастился к своему гамаку и скверному рому из сахарного тростника, но не утратил мечты о возвращении к зеленым холмам доброй старой Англии, Дейрут не уставал повторять, что рано или поздно пошлет к черту опостылевшую службу и вновь обретет долгожданную свободу.

Кстати, его одноместный Разведчик-Д не особо походил на гамак, а его маленькая каюта — на тропический пляж. Корабль представлял собой металлический кокон, чем-то похожий на гроб, и был оборудован лишь самым необходимым для своего пассажира.

Уже давным-давно Дейрут понял, что и он, и его товарищи-пилоты были всего лишь заключенными одной большой космической тюрьмы, расположенной поблизости от системы Капелла.

Незримыми стенами тюрьмы являлась специальная программа, получившая кодовое название «Ограничитель». Она внедрялась в подсознание пилотов психологами базы и неизменно обновлялась после каждого разведочного полета.

Средняя продолжительность одного такого полета, по требованиям инструкции, обычно не превышала пятидесяти стандартных суток.

Правда, большинство пилотов, среди которых преобладали преимущественно желторотые новобранцы, с неистощимым упорством пытались преодолеть влияние Ограничителя, но все они, как правило, терпели неудачу.

Непреодолимый страх перед космической бездной, заложенный в программе, в конце концов заставлял их поджать хвост и вернуться на базу.

«Но уж на этот раз я добьюсь своего!» — мрачно пообещал себе Дейрут, усаживаясь перед контрольной панелью Разведчика.

Он знал, что говорит вслух, по это обстоятельство мало смущало его.

Компьютер, автоматически фиксировавший поведение пилота во время полета, был предусмотрительно отключен.

Гигантское газовое облако, Великое Нуадж, лежало прямо по курсу его корабля.

Для осуществления своей цели ему пришлось вынырнуть из подпространства в опасной близости от газового скопления, но у игры, в которую он ввязался, были свои правила.

«Ты, парень, сошел с ума, — только и сказал ему Бингалинг Бенар, ветеран полетов и его старый друг, когда Дейрут поведал ему о своем намерении. — Ты хотя бы представляешь, с чем тебе придется иметь дело?»

«Я попытался было один раз, — признался Дейрут, — но Ограничитель заставил меня повернуть обратно».

«Там настолько темно, — продолжал Бенар, — что тебе сразу придется сбросить скорость до минимума, если ты собираешься остаться в живых. Даже я не выдержал в этой мгле больше восьмидесяти дней. Да и чего ради тебе идти на такой риск? Это всего лишь газовое облако, ни больше ни меньше. За ним — ничего нет!»

Между тем Великое Нуадж уже успело заполнить все передние экраны Разведчика, наглядно демонстрируя свои гигантские размеры.

«Там могут скрываться тысячи солнц, — подумал с тревогой Дейрут. — Бенар сумел выдержать восемьдесят дней. С моей скоростью мне не добраться и до центра туманности».

«Восемьдесят, максимум девяносто дней предел для самого опытного пилота, — припомнил он слова Бенара, — но обстановка там такова, что Ограничитель начнет действовать практически сразу, едва ты окажешься внутри этого чертового облака».

Дейрут сбросил скорость до безопасных цифр.

Состав газовой смеси давно уже ни для кого не был тайной. Облако состояло почти из чистого водорода, хотя его концентрация и превышала все мыслимые пределы.

Существовало предположение, что оно представляло собой эмбриональную стадию существования звезды, но было ли так на самом деле, никто не брался утверждать.

Дейрут бросил взгляд на экраны передних мониторов. Он прекрасно знал свой корабль и, в некотором смысле, составлял с ним единое целое.

Непосредственно за его спиной находилась крошечная криогенная камера, в которой безмятежным сном спали две макаки и с десяток белых мышей, обязательные участники поисковых полетов на случай высадки па незнакомые планеты.

Он включил экраны заднего обзора. Разведчик находился внутри облака не более часа, но свет знакомых звезд уже успел померкнуть за его кормой.

Дейрут почувствовал себя весьма неуютно. Пока еще рано было говорить о влиянии Ограничителя, но чувство дискомфорта не исчезало.

Правой рукой он ощупал покрытую ржавчиной металлическую идентификационную планку, закрепленную на его левом плече.

«Надо бы, черт возьми, наконец почистить ее», — подумал он, хотя заранее знал, что не станет этого делать.

Сама каюта представляла собой не менее жалкое зрелище. Повсюду валялись зачерствевшие остатки пищи, пол устилали пустые консервные банки. Даже рабочая консоль была покрыта толстым слоем пыли.

«Что и говорить, дыра», — подумал он с отвращением.

Впрочем, ему было хорошо известно, что негласно говорили о таких, как он, в высших эшелонах Службы-Д.

«Из таких бродяг и выходят лучшие разведчики».

Бродяги плевали на дисциплину, по собственному усмотрению нарушали расписание полетов, игнорировали приказы начальства, и им все сходило с рук, не говоря уже о такой мелочи, как загаженные суда, но они блестяще выполняли свою работу.

Они же чаще других навсегда исчезали в бездне космоса, и никто уже не мог сказать, что с ними стало… И как они могли преодолеть действие Ограничителя.

Дейрут с отвращением потряс головой.

Что за наваждение? Его мысли неизменно возвращались к Ограничителю.

Скоро он покажет себя. Слишком скоро. Пилот уже ощущал его воздействие. Облако действительно было необычайным местом. Экраны заднего обзора уже давно оставались абсолютно пустыми. В сердцах он отключил их.

«Мне необходимо чем-то заняться», — подумал он.

Некоторое время он развлекал себя тем, что сочинял продолжение бесконечной баллады разведчиков космоса.

Я оставил свою Любовь на Лире в окружении добрых людей.

Но мозг Дейрута раз за разом возвращался к мысли, что если его замысел удастся, то эти лирические строки никогда и никем не будут услышаны.