Расчёт по-королевски - Хизер Лайонс

Хизер Лайонс

Расчет по-королевски

ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Глава 1

Эльза

Всякий раз, смотря на свое напечатанное полное имя, растянувшееся в буквах и словах, подобно одежде, свисающей с верёвки, моя реакция оставляет желать лучшего. Понадобились годы, чтобы привыкнуть к нему и избавиться от физического неприятия его вида или звучания — Эльза Виктория Эвелин София Мари.

Чаще всего девочкам дают имя и отчество или, бывает, два отчества, если родители так желают, а также в случае сильных семейных традиций. Иногда дают имя через дефис, как, например, Лили-Энн или Элла-Мэй. А имя, которое мне даровали родители — заявляло миру о том, кем я являлась. Это пять чёртовых имен, слишком долгих и висящих вокруг меня, как петли.

— Ты принцесса, — вразумляла меня мать, когда я задавалась вопросом, почему они с отцом так переусердствовали при выборе имени.

Не знаю, справедливо ли это, ведь у моей сестры (тоже принцессы) было всего три имени: Изабель Мадлен Роуз. Тоже не коротко, но куда терпимее. Даже мой отец, прославленный Принц Ваттенголдии Густав IV, не использовал так много имен; его потолком было четыре. Серьёзно, я не знала никого — ни среди голубых кровей, ни среди прочих — чьё имя было бы настолько растянутым.

Только у меня.

— Ты наследная Принцесса Ваттенголдии! — уточнила моя мать, продолжая давление. — В один прекрасный день ты станешь правителем нашей великой земли.

У правителей, очевидно, ужасно длинные имена, даже в таких крошечных владениях, как наше, пребывающее в относительной, хоть и довольно обеспеченной, безвестности, где-то в Северной Балтике. Я часто задумываюсь над тем, а не стану ли я такой же бессердечной со своими детьми. Буду ли я обременять их подобными изощрёнными именами, когда между слогами ещё должен присутствовать воздух. Очень надеюсь, что нет, но, истина такова, что я неравнодушна к традициям, особенно когда они касаются трона Ваттенголдии.

Поправочка — к большинству традиций. Потому что я точно не стала бы следовать той из них, о которой мне поведал личный помощник отца.

Письмом от секретаря Совета Монархов, содержавшим официальное приглашение для Её Королевского Высочества Наследной Принцессы Ваттенголдии Эльзы Виктории Эвелин Софии Мари.

Вздохнув, я извлекла на удивление тяжелое послание из покрытых пигментными пятнами рук Биттнера, будто сапёр под дулом пистолета, который должен перекусить правильный проводок, рискуя поднять на воздух всё здание. Последнее — учитывая то, что ждало меня внутри — представлялось наиболее предпочтительным вариантом.

— Ну, спасибо.

Улыбку Биттнера можно описать, как вызывающую желание вмазать в морду, хоть я и покажусь грубиянкой, а совсем не принцессой, или как там мои родители утверждают. Они решили попытаться обуздать мою так называемую «грязную» и ненормативную лексику, так как «правители, не говоря уже о Наследных принцессах, не разговаривают на языке портовых грузчиков». Следует заметить, что они сами лично не знакомы ни с одним портовым грузчиком. Те, которых встречала я, пока работала в нашей судоходной индустрии, говорят вполне прилично.

Конверт выпал из моих рук на письменный стол, издав глухой звук.

— А папа уже видел его?

— Я передал Его Светлости незадолго до того, как прийти сюда.

Этого следовало ожидать.

— Он не откупорил бутылку самого лучшего шампанского после его вскрытия?

Совершенные манеры Биттнера не позволяли ему признать то, что это был как раз тот случай. Поэтому он сказал твёрдым и спокойным голосом, который идеально подошёл бы для озвучки кино-трейлеров:

— Принц Густав был весьма рад получить своё приглашение.

Могу себе представить. Целую неделю якшаться со своими дружками из высшего общества! У него, вероятно, пена идёт изо рта от перспективы сбежать подальше из страны, да ещё и от моей матери.

Я оглядела конверт на моём столе, представляя детскую вертушку внутри, готовую бабахнуть, в тот момент, когда я вскрою его апокалиптическое содержимое.

— Полагаю, он будет настаивать на нашей поездке.

Как глупо было с моей стороны озвучить это, потому что, вне сомнений, папа уже отдал приказы на подготовку к путешествию. Вопроса о том, поедем мы или нет, никогда не стояло, так как не было случая, чтобы члены королевской семьи отклоняли приглашения на такое особенное событие.

Я подождала, пока Биттнер уйдёт, прежде чем снова взять приглашение в руки. У меня была назначена встреча в любимой детской больнице через час, так что действовать надо было быстро. В то время как мой серебряный открыватель писем тихонько шипел по бумаге, я напомнила себе, что чтобы там ни было, это не стало бы проблемой сейчас, являйся я уже чей-то женой. Будучи не замужем в свои двадцать восемь лет, я считалась одной из самых завидных невест в мире. А то, что я была следующей в очереди на трон, даже такой незначительный, делало меня еще желанней для женихов. Не то, чтобы я презирала мысль о браке, это не так. Если всё сделать правильно, то он мог бы стать заманчивым искушением, и обеспечил бы комфорт и дружеское общение в такой жизни, как у меня. Вот только ничто до сих пор ни привело меня к тому, чтобы я сочла необходимым соединить своё чудовищное имя и семейный багаж с кем-либо. Поиск подходящего человека, с которым хотелось бы разделить жизнь, задача довольно непростая. Мои последние несколько попыток на романтическую связь с треском провалились.

Совсем недавно я совершила ошибку, решив сделать более близкими отношения с бывшим одноклассником. Это был очень знаменательный день для прессы. Нильс и Тринни были засняты, пока лапали друг друга на склонах, в то время, как я каталась на лыжах. К моему большому огорчению, заголовки «Обожаемый граф из Швеции изменяет принцессе Ваттенголдии — выдержат ли они это испытание?» неделями муссировалось в местных газетах, журналах и на телевидении. До Нильса был Тео и его, совершенно неожиданное решение, что церковь подходила ему больше, чем дворец. До Тео была моя подростковая любовь — Каспер, который не был даже свободен. Прочих джентльменов из моей истории не стоит даже и упоминать.

— Тебе обязательно быть такой придирчивой? — частенько жаловалась мама. И меня это одновременно и