Музыка спящих - Сергей Ткаченко

Сергей Ткаченко

Музыка спящих

…Древние финикийцы делили людей на три категории: живые, мёртвые и «те, кто в море». Человек не рождён для воды, эта стихия ему чужда. Манящая и коварная в своей податливости. Как душа женщины. Но разве это остановило человека?

Потом был воздух. Гордый и независимый, как дух мужчины. Всю свою сознательную историю люди завидовали птицам. Причём, завидовали активно: бессмертные боги, ведьмы в ступах и на метле, Икар и Дедал – они умели летать. Хрустальная мечта человечества. Но потом человечество повзрослело, и мечта превратилась в техническую задачу. Двадцатый век решил её блестяще.

О космосе даже и мечтать толком не успевали. Лопнули со звоном хрустальные небеса. Ап! И люди уже там, по ту сторону… Как-то слишком всё быстро. Слишком… Или это я старею? Брюзжание – первый признак душевной усталости…

Отто налил в бокал на полпальца коньяка, раскурил сигару. Этот вечер он решил посвятить себе. Лично. День был суматошный, пациенты разрывали на части его видеофон. Очередь на прием к именитому психоаналитику выстроилась на три месяца вперёд. А работать не хочется. Глупо как-то. Вот она, обратная сторона свободы – никто не имеет возможности дать бодрящего пинка тому, кто сам себе директор. А ведь работу нужно хотя бы имитировать, дабы клиентуру не растерять.

Сумерки за окном плавно превращались в полноценную ночь, но Отто не спешил включать освещение. Огонька сигары ему сейчас вполне хватало. Странное что-то творится сейчас в его душе. Мысли дурацкие в голову лезут. Опять, например, возникла идея попробовать самому выйти в дрим. Ещё один раз. Прочувствовать мир, который он так ревностно охраняет. Каково это – бороздить океан, в который словно ручейки и реки, стекаются человеческие сновидения? А вдруг результат прошлой попытки был просто случайностью?

Шульц тяжело вздохнул и отхлебнул ещё огненной жидкости. Не будем питать иллюзий – именно ему дрим недоступен. Как говорили предки по этому поводу – сапожник без сапог.

Нет, про космос всё-таки люди успели немножко помечтать – несколько десятков лет у них на это было. А вот на мечты о дриме у человечества времени не было совершенно.

Затушив сигару и решительно водрузив бутылку с коньяком в сервант, Отто включил свет. Вечер для себя – это непозволительная роскошь. Надо работать. Охранять этот чёртов дрим. Перечитав в очередной раз входящий документ, Шульц опять погрузился в невесёлые раздумья, но уже по иному поводу. Ну почему эти идиоты решили поставить его в известность о проекте в последний момент, когда буквально все, кто мог и хотел, обошли по этому направлению Интердрим на три круга вперед и вышли на финишную прямую? А теперь он должен прикрывать их разжиревшие задницы.

После короткого раздумья очередная сигара стала жертвой гильотины. Что ж, надо подключать к этому делу Андрея, и плевать на все коды доступа и уровни секретности. Иначе…

Андрей сладко и широко зевнул. Пора на работу, и он в прекрасной форме. Конкретных задач на сегодняшний рейд не было, а значит, можно просто прогуляться по дриму. Например, по Белому миру – миру тишины, спокойствия и размышлений. Он удобней примостился в утробе комплекса сопровождения и настроился на образ портала. Приятная тёплая тяжесть разлилась по телу – первый признак того, что он засыпает. Образ двери сначала возник в сознании, слегка поплыл, а потом приблизился, будто скачком. Андрей понял, что уже спит, и, стараясь не оглядываться по сторонам, потянул ручку двери на себя…

На этот раз Мир Дверей, с которого начинался дрим, приснился ему в образе бескрайней степи. Трава уже утратила весеннюю сочность, но была ещё по-прежнему зелёной, тёплый ветер приятно ласкал кожу. В этот мир дример попадал всегда абсолютно голым. Любой дример. Почему так? Может это знак полного слияния с дримом? Трудно что-либо внятно объяснить, когда имеешь дело со сновидениями. Особенно чужими. Ведь сон, как и весь дрим – это один сплошной символ.

Впрочем, Андрей не стыдился своей наготы. Как и всякий дример с многолетней практикой он имел великолепно проработанное тело – Аполлон позавидовал бы. Мягкие пшеничного цвета волосы трепетали под струями воздуха в изящной небрежности. Давненько Тарасов не был у парикмахера. Да и брился он не особенно регулярно, многодневная щетина никак не предавала парню элегантности. Ещё одна профессиональная «болезнь» дримеров: какой смысл каждый день скоблить лицо, если большую часть времени проводишь в мире сновидений. И только карие глаза среди всего этого разгильдяйства сверкали словно звёзды от восторга. А восторгаться было чем!

Над степью величественно парили миллионы дверей. Дверей во все сны, к которым имел доступ Интердрим. Человека, попавшего сюда впервые, это зрелище буквально припечатывало к земле. Можно часами сидеть и наблюдать за тем, как неспешно и величественно парят они вокруг, подобно Мальстриму, разбиваясь на могучие реки, дробясь на стремительные течения, тихие заводи и тоненькие ручейки. Каким-то образом они разбивались по тематике: вот здесь черно-белые сны уставших работяг, не обременённых излишней фантазией; вот горячечный бред всех тех, чьи тела мечутся в белой горячке и наркотической ломке. А вот могучая и полноводная река мрачных невротических кошмаров. Андрея передёрнуло – нет, к счастью, ему сейчас в эту клоаку погружаться не нужно. Легонько оттолкнувшись от земли, дример взлетел над этим морем. Ага, вот оно! Вон там, за блестящими, словно самоцветы, гирляндами детских сновидений. (До чего приятное местечко! Именно здесь понимаешь всю соль работы дримера, когда видишь удивлённо-радостное личико малыша, только что спасённого тобой от злой Бабы-Яги, хотевшей поймать его в тёмном лесу). Белая полоса. Точнее кольцо, круговое течение. Это и есть вход в Белый мир. Мир спокойствия и равновесия, мир отдыха после освобождения от кошмаров и принятия решений, мир размышлений и медитаций. Мир накопления энергии, мир оцепенения.

Привычным движением Андрей выкинул руку в сторону, и под ней послушно возникла клавиатура интерфейса. Каждый дример сам для себя создаёт этот образ для общения с дримом. Например, у Влады – это хрустальный шар. А Рей ездит в крытой карете с кучером. Наверное, Андрей в душе консерватор и приверженец традиций. А посему его интерфейс предстал пред ним в образе старинного доголограммного компьютера. Не глядя на клавиатуру, он набрал нужную комбинацию и впечатал «Enter». Мир тут же на секунду словно покрылся туманом, а в следующий миг пред ним предстала главный портал Альбедо. Так традиционно именовали Белый мир. Дример толкнул дверь.

Зима. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от этого мира? Ночное небо без звёзд. Лёгкие пушинки снега ложатся на мохнатую шубу, невесть откуда очутившуюся на плечах Андрея. Он стоял на вершине холма, а внизу у подножья был каток в окружении деревьев. Чуть дальше стоял то ли замок, то ли вокзал – нечто из категории «не-смотри-в-упор». Когда начинаешь на такие вещи пялиться, то они стремятся поплыть, изменить свою и без того текучую форму до полного отрыва от каких-либо аналогий с реальным миром. Всё остальное было не прочерчено, неуловимо терялось, как бы в тумане. Хотя и туманом назвать это тоже нельзя: граница сновидения само по себе явление прелюбопытнейшее. Собственно, основная задача дрим-процессора – это стабилизация картины сна, его ландшафта. Тогда дневное сознание человека избавляется от потребности отвлекаться на массу деталей и полноценно работает с внешней информацией.

На катке кто-то выписывал на коньках фигуры «высшего пилотажа». Судя по всему – это сам сновидец, автор сна, в который попал Андрей. Дриммер не задавал чётких параметров поиска сна, не искал сон конкретного человека – он хотел просто отдохнуть и настроиться на дальнейшую работу. А посему и заказал классический сон-альбедо. Этот подходил как нельзя лучше.

Вдохнув свежий морозный воздух, Андрей шагнул вниз. Ему тоже захотелось попробовать стать на лёд. А в следующий миг прозвучал сигнал вызова. Пред ним в воздухе повис экран монитора с заставкой деловой связи – обезьяна с видом крайнего недоумения одной рукой чесала макушку, а в другой вертела перед носом старинный бумажный почтовый конверт. Время от времени она поглядывала на Андрея с монитора и пожимала плечами, вроде спрашивая, что с этой ерундовиной делать? Внизу бегущая строка высвечивала адрес, на который был получен запрос: «Тарасов Андрей Игоревич. Дример. Частная практика. Номер лицензии: АА 1727903. Абонент Сара Милдон просит авторизации». Скорее всего, это был клиент. Работать жутко не хотелось, но и деньги сейчас были как нельзя кстати (а когда они не кстати?). За квартиру заплатить надо, лицензию оплатить надо, а ещё… Было ещё одно обстоятельство. Оно и сыграло решающую роль. Тяжело вздохнув, он утвердительно кивнул обезьяне, и та, радостно взвизгнув, принялась терзать конверт… Через секунду на экране появилось миловидное женское лицо.