Бабочка в янтаре (СИ) - Александр Руднев

Руднев Александр Викторович

Бабочка в янтаре

Утратив души и тела,

Мы стали тенью во плоти,

Творцами вашего пути,

И этот путь покроет мгла.

Часть первая

Экзамен

Глава 1

Роман рассеянным взглядом смотрел на монитор, стараясь ни о чем не думать. Одна и та же картинка несущегося навстречу космоса порядком его утомила. Прошло всего два с половиной астрономических часа вахты, а он готов уже надеть видеошлем и насладиться любимой музыкой, или посмотреть какой-нибудь старый фильм, коих на «Прометее» всегда было в избытке. Нередко именно так Роман и поступал в самый разгар своей смены, включая маяки на переборках, предупреждающие о приближении кого-то из экипажа.

Это вовсе не означало, что второй помощник капитана грузового космического тягача «Прометей» двадцативосьмилетний Роман Игнатов был легкомысленным любителем развлечений, которому нельзя поручить ответственное дело. Он прекрасно понимал, чем чревато отсутствие контроля за курсом и за работой сенсоров. Однако они уже десятые сутки приближались к очередной расчетной точке, замедляя скорость, и опасность столкновения была минимальна, к тому же Игнатов сам проверял перед рейсом навигационные и защитные системы и был в них уверен на все сто, как и в своем таланте навигатора.

Исключительные способности к анализу макропространства и астрофизике Роман проявил еще в школе на Галилее. Потом — пятилетние курсы навигатора, и вот — он здесь.

Вся его жизнь протекала ровно, как по маслу, словно, кто-то опекал его свыше, впрочем, это порой и тяготило. Вторым помощником капитана Роман Игнатов стал быстро и без особых усилий, хотя знал, что такой шанс другие ждут не один год.

Между тем, несколько месяцев полетов к планетам системы «Хронос-25» показали, в том числе и ему самому, что должности он достоин. Роман мог за секунду оценить обстановку и дать правильную команду компьютеру, что помогало избежать серьезных проблем экипажу, и не раз. После первого же рейса ему поручили рассчитывать курс, правда, не без помощи старшего навигационной группы Свана Мельена.

Роман закрыл глаза и откинулся в кресле, погрузившись на несколько секунд в свои мысли, не заметив, как переборка бесшумно раздвинулась и в каюту вошел человек.

Спустя мгновение, почувствовав чье-то присутствие, Игнатов едва не вскочил с кресла, увидев невысокую фигуру склонившегося над монитором седовласого Мельена. Главный навигатор «Прометея» уже пятнадцать лет служил на корабле и пользовался непререкаемым авторитетом мастера своего дела. Если речь шла о контроле за полетом, он не доверял никому, даже капитану, появляясь в рубке управления в самое неподходящее время, изучая звездные карты и отчеты о полете. На Романа Мельен смотрел с легким раздражением, воспринимая его как неоперившегося птенца, возомнившего о себе, Бог знает, что.

— Спим на посту. — Не отрываясь от экрана, спокойно произнес Мельен.

Иногда, один на один, он позволял себе фамильярность в отношении Игнатова, несмотря на более высокий должностной статус последнего. Роман немного смутился от неожиданного появления дотошного коллеги, но скоро взял себя в руки.

— А Вы, Сван, видимо, хотели меня подменить раньше времени? — усмехнулся он. — До Вашей вахты еще три часа, можете отдохнуть.

Мельен поморщился, не оценив шутку, и взял магнитный карандаш, которым начал молча строить фигуры на навигационном стекле. Через пятнадцать минут скрежетания, наложив траектории, он покрылся испариной, хотя в рубке было прохладно. Опершись на спинку кресла, Мельен побагровел.

— Господин второй помощник, — прошипел, наконец, он, обращаясь к наблюдавшему за ним с неподдельным интересом Роману, — Вы давно проверяли курс?

Игнатов скорчил гримасу недоумения.

— А что, его нужно проверять каждую вахту?

— Если нужно, то, каждый час!

Мельен достал откуда-то смятый платок и стал протирать им свой морщинистый лоб.

— Пригласите капитана в рубку, — выдавил он.

— Зачем? — Спросил спокойно Роман и почувствовал, как дыхание участилось.

Было видно, что старший навигатор едва сдерживал эмоции, покрываясь испариной.

— Зови капитана! — Прохрипел он, сверля выпуклыми глазами Романа. — Мы сбились с курса!

Сван Мельен тяжело опустился в кресло и, закрыв глаза, откинул свою седую голову на подголовник.

— Но как же так? Ведь такое не могло случиться! Просто невозможно! Кто рассчитывал траекторию?

Габриэлян вскочил с кресла и схватился руками за голову. Если б каюта для совещаний была больше, старший группы по обеспечению Самвел Габриэлян наверняка стал бы ходить из угла в угол, как он обычно делал в дурном настроении, разнося запах пота вокруг. К счастью комната, в которой едва помещался начальствующий состав корабля, была небольшой, и он снова сел, нервно мотая головой, не желая верить в происходящее.

Габриэлян появился на «Прометее» около года назад. Роман слышал, что раньше тот имел сеть закусочных в одном из колониальных поселков на Стексе. Был богат, имел несколько жен в разных уголках вселенной и кучу детей. Однако что-то пошло не так, и после банкротства Габриэлян потерял почти все. Ударившись в бега от кредиторов, он купил должность на одном из грузовых судов за двадцать тысяч галато и улетел на полгода в рейс. Видимо там Габриэляну не понравилось, да и деньги еще остались, только вскоре его представили экипажу «Прометея», да еще и в высокой должности.

— Хватит истерики! — Капитан Роббинс оглядел всех сидящих за овальным столом. — Потом будем разбираться, кто виноват. У кого есть предложения?

Он остановил взор на Мельене, опустившем глаза в стол. Сван виновато изредка поднимал их в поисках поддержки, однако натыкался на холодные лица членов экипажа.

— Господа! — нерешительно начал он, — Я рассчитывал курс сотни раз, и… никогда не ошибался. Я не понимаю, что произошло…

— Может быть, еще раз проверить? — Перебил его Кулагин, возглавлявший группу по вооружению. Он был почти ровесником Игнатова и, видимо, до конца еще не осознавал всю скверность создавшегося положения.

— Я проверял трижды. — Буркнул Мельен.

— Где мы сейчас? — Спросил капитан.

— Где-то здесь. — Мельен ткнул пальцем в карту звездного неба. — Точных координат не знаю. Этот участок не изучен.

— Мы можем ускорить торможение и вернуться по своей траектории?

Все с надеждой уставились на навигатора. Однако Мельен помотал головой. После некоторого замешательства он сказал.

— Для обратного ускорения не хватит топлива.

— Ирония судьбы! — Вздохнул капитан. — Это с пятьюстами тоннами берония на борту.

— Жаль, что у нас нет лучевой установки. — Игнатов понял, что ляпнул глупость.

— Это получается, что мы летим со скоростью в два раза больше световой, черт знает, куда?

Все посмотрели на первого помощника капитана тридцатилетнего худощавого Константина Реуса. Он летел на «Прометее» во второй раз, всегда держался особняком, был немногословен, и, пожалуй, никто из знавших его членов команды, не мог сказать, что видел, как тот нервничает, злится или грубит. Всегда предельно учтив и спокоен.

Роман и не знал, с какого времени появилось правило полетов — на борту всегда должен быть человек Совета Семнадцати. Реус и был таким человеком. Электронное досье на него хранилось в архиве капитана только на время полета, однако и тот мог его открыть лишь по согласованию с представителем Совета и в его присутствии в экстренных случаях. Какие это случаи, нигде не оговаривалось. Все знали лишь одно — у Реуса первый уровень допуска, а это означает, что главный здесь скорее он, чем капитан.

— Мы уже, черт знает, где, — капитан тяжело поднялся с кресла. — Господин Реус, если сможете, свяжитесь с Галилеей. Может, они по импульсу определят наше местоположение.

Роббинс еще раз окинул уставшим взглядом подчиненных, ощутив их тревогу и даже страх.

— Всем по местам! Идемте за мной, — кивнул он Мельену. Тот с готовностью вскочил и, согнувшись, захромал вслед за капитаном.

Пожалуй, на борту не было человека, с которым Том Роббинс прослужил дольше, чем с Мельеном. Так случилось, что тот был рядом в трудные для капитана времена, когда он потерял семью после катастрофы пассажирского звездолета, на котором жена и сын летели к ее родителям на S-27. Роббинс был в рейсе, когда узнал о случившемся, и едва не погубил свою карьеру. Мельен вытащил его из депрессии с помощью каких-то гипнотических примочек, которые освоил еще в юности. С той поры капитан доверял ему практически во всем.

— Что скажешь, Сван?

Роббинс запер дверь своей каюты и жестом пригласил навигатора присесть. Пока тот подбирал слова, неловко усаживаясь на край небольшого дивана, капитан достал из шкафа бутылку с янтарной жидкостью и налил немного в два бокала. Дрожание рук выдавало его состояние.