Титулы мундиры ордена - Леонид Ефимович Шепелев

Л. Е. Шепелев

ТИТУЛЫ, МУНДИРЫ, ОРДЕНА

в Российской империи

*

На обложке книги — рисунки разновидностей гражданской форменной одежды.

На лицевой стороне обложки: парадный мундир с шитьем высшего разряда. 1834 г.

Ответственный редактор

чл. кор. АН СССР Б. В. АНАНЬИЧ

© Л. Е. Шепелев, 1991 г.

ТИТУЛЫ, МУНДИРЫ И ОРДЕНА

КАК ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЕ ЯВЛЕНИЕ

Понятия, перечисленные в заголовке, внутренне связаны между собой. Титулы — это установленные законом словесные обозначения служебного и сословно-родового положения их обладателей, кратко определявшие их правовой статус. Генерал, статский советник, камергер, граф, флигель-адъютант, статс-секретарь, превосходительство и светлость — вот некоторые из таких титулов. Мундиры — официальная форменная одежда, соответствовавшая титулам и визуально их выражавшая. Наконец, ордена — это дополнение того и другого: орденское звание (кавалер ордена) представляет собой частный случай титула, особое орденское одеяние — частный случай мундира, а собственно орденский знак — обычное дополнение любой форменной одежды. В целом же система титулов, мундиров и орденов составляла один из устоев царской государственной машины и важный элемент социальной жизни России XVIII — начала XX в.

Стержнем этой системы был чин — ранг каждого государственного служащего (военного, штатского или придворного) по установленной еще Петром I и просуществовавшей почти 200 лет четырнадцатиклассной «Табели о рангах всех чинов…». Сто с лишним лет назад (в 1886 г.) государственный секретарь А. А. Половцов (один из организаторов и руководителей Русского исторического общества) писал Александру III: «Настанет время, когда историку трудно будет объяснить, что такое был чин, этот полтораста лет слагавшийся, вросший в привычки русского честолюбия» феномен, с которым было «нельзя не считаться». Справедливость предсказания теперь несомненна. Далее мы подробнее рассмотрим историю возникновения и содержание этого феномена, а здесь отметим лишь, что чин давал право на замещение должностей государственной службы, а также на совокупность прав, без которых, по авторитетному свидетельству современника (В. Я. Стоюнин), «человеку, хоть несколько развитому и образованному, невыносимо было жить в обществе» (особенно до отмены крепостного права).

Можно сказать, что титулы (и особенно чины) вместе с мундирами и орденами были наиболее заметным признаком эпохи, настолько проникли они в общественное сознание и быт имущих классов. Наряду с этим они получили отражение в исторических источниках, мемуарной и художественной литературе, в изобразительном искусстве: иногда — это рассуждения, прямо затрагивающие проблемы государственной службы и социальных отношений; чаще же — частные упоминания титулов, мундиров и орденов конкретных лиц с целью обозначить их правовой статус либо просто назвать их.

Сталкиваясь с упоминанием титулов, мундиров и орденов, современный читатель (а иногда и специалист-историк) нередко затрудняется в понимании их значения. И это естественно, поскольку система титулов, мундиров и орденов, существовавшая в Российской империи, была отменена еще в 1917 г. и с тех пор основательно забыта. Специальных же справочников о них нет (за исключением энциклопедий и словарей, в которых соответствующие термины даны вразбивку, в общем алфавитном ряду). До революции нужда в таких справочниках была невелика, поскольку существовали ведомственные инструкции, да и сама традиция применения титулов, мундиров и орденов была жива. Трудности усугубляются вследствие того, что упоминание титулов, мундиров и орденов в литературе бывает не всегда формально правильным и может быть заменено принятым в то время бюрократическим или великосветским жаргоном. Так, в разных контекстах речь может идти о «даровании светлостью», о пожаловании придворного или другого мундира, ключа или шифра, о получении «белых пуговиц» или «кавалерии», о награждении «клюквой» на шашку и т. п. В этом случае обращение к справочникам по понятным причинам вообще невозможно.

Примеров такого рода можно привести очень много. Укажем некоторые из них.

Вот что читаем в дневнике министра внутренних дел П. А. Валуева[1] за 1865 г.: «1 января. Утром во дворце. Князя Гагарина видел с портретом, Буткова с алмазными знаками святого Александра, Милютина— в мундире члена Государственного совета, Чевкина — с лентою святого Владимира». А вот запись за 28 октября 1866 г.: «Граф Берг произведен в фельдмаршалы. Генералам Коцебу и Безаку даны андреевские ленты, генерал-адъютанты Граббе и Литке возведены в графское достоинство, и первый из них посажен в Совет. Членами Государственного совета, кроме его, назначены государь цесаревич, генерал Дюгамель, адмирал Новосильский, князь Вяземский, Н. Муханов, граф Александр Адлерберг и князь Орбелиани. Князь Вяземский, кроме того, пожалован вместе с Веневитиновым в обер-шенки». Как понять такое место из того же дневника за 1867 г., производящее впечатление некоторой двусмысленности: «16 апреля. Светлое воскресенье. Ночью в Зимнем дворце… Граф Панин на прощанье уносит алмазы святого Андрея, а Замятин — алмазы святого Александра»?

Не сразу удается разобраться в смысле рассказа начальника III Отделения и шефа корпуса жандармов графа П. А, Шувалова. В 1-886 г. в кругу близких знакомых он вспоминал, как 20 лет назад граф М. Н. Муравьев (усмиритель польского восстания 1863 г., а в 1866 г. председатель Верховной следственной комиссии по делу о покушении Д. В. Каракозова на Александра II) просил, Шувалова в связи с окончанием следствия (которое велось «с большим зверством») «доложить государю, что он… желает быть назначенным генерал-адъютантом». Когда это было передано царю, тот воскликнул: «Моим генерал-адъютантом — ни за что!.. Дать ему бриллиантовые андреевские знаки, но без рескрипта». Муравьев, «недовольный тем, что ему не была дана награда, о которой просил, уехал к себе в лужское имение», где скоропостижно скончался. «Фельдъегерь, привезший ему туда бриллианты, застал его мертвым…». (Обратим внимание на то, что рассказ, Шувалова характеризует не только нравы, но и шкалу ценности разных наград).

В том же 1886 г. А. А. Половцов счел важным записать в дневнике как характерную черточку времени, что застал у генерал-фельдмаршала великого князя Михаила Николаевича графа П. А..Шувалова, «который в белом мундире пришел благодарить великого князя за исходатайствование этого щёгольского костюма». Здесь тоже не все ясно: что за «белый мундир», что означало его получение?

В книге К. А. Кривошеина о его отце — видном государственном деятеле предреволюционной России — говорится, что в мае 1905 г. А. В. Кривошеин «был