Секретный пилигрим - Джон Ле Карре

Джон Ле Карре

Секретный пилигрим

Глава 1

Позвольте мне сразу признаться вам, что, если бы я тут же не взялся за перо и не нацарапал Джорджу Смайли записку, в которой пригласил его выступить перед моей выпускной группой на заключительном вечере подготовительного курса, и если бы Смайли, вопреки моим ожиданиям, не согласился, я не стал бы здесь изливать перед вами свою душу.

Самое большее, я предложил бы вам отредактированные воспоминания, которыми, честно говоря, намеревался угощать своих студентов: подвиги тайных рыцарей – ярких, находчивых и отважных. И всегда, конечно же, приносящих пользу. Я бы увлек вас воспоминаниями о забрасывании ночью наших агентов-парашютистов на Кавказ, рискованных переправах на быстроходных судах, высадках на пляж, мигании береговых огней, нелегальных радиопередачах, которые обрывались на полуслове. О безмолвных героях “холодной войны”: сделав свое дело, они скромно растворялись в обществе, которое защищали. О перебежчиках, в самый последний момент выхваченных из лап противника.

Что ж, в общем-то так мы и живем. Мы занимались этим в наши времена, и некоторые из нас даже неплохо кончили. В плохих странах у нас были хорошие люди, которые рисковали ради нас своей жизнью. Обычно им верили, и иногда их разведданные разумно использовали. Надеюсь, что использовали, поскольку даже самый лучший в мире шпион не стоит ничего, если добытые им сведения не используются.

А ради развлечения, за второй порцией виски, я выбрал бы для них историю о том, как группа приема из Цирка в составе трех человек под моим храбрым руководством, действующая в Восточной Германии, лежала, замерзая, на скалах в горах Гарца, молясь, чтобы услышать шум самолета без опознавательных знаков и с выключенными двигателями и увидеть парящий за ним черный благословенный парашют. И что же мы обнаружили, когда молитвы наши были услышаны и мы скатились по сплошному льду, чтобы забрать свое сокровище? Камни, скажу я своим ошалелым студентам. Глыбы благородного аргайллского гранита. Диспетчеры с нашей воздушной базы в Шотландии по ошибке послали нам тренировочный груз.

Даже если другие мои истории уже к середине обычно теряют своих слушателей, эта, по крайней мере, нашла некоторый отклик.

Подозреваю, что мой порыв написать Смайли созревал во мне дольше, чем я сам это сознавал. Идея возникла во время одного из моих регулярных визитов к Кадровику, чтобы обсудить достижения моих студентов. Заскочив в буфет для старших офицеров, чтобы выпить пива и съесть бутерброд, я наткнулся на Питера Гиллама. Питер был чем-то вроде Ватсона для Джорджа – Шерлока Холмса – в их долгих поисках предателя Цирка, которым оказался Билл Хейдон, начальник Оперативного отдела. Питер ничего не слышал о Джордже вот уже год, может, даже больше. Он сказал, что Джордж купил себе коттедж где-то в Северном Корнуолле и воплотил в жизнь свою ненависть к телефону. В колледже Эксетер [1] у него была просто синекура, а кроме того, ему разрешали пользоваться библиотекой. Остальное в картине, которую я нарисовал себе, было довольно печально: Джордж, отшельник на фоне пустынного пейзажа, обдумывает что-то во время своих одиноких прогулок. Джордж, прибившийся на склоне лет к Эксетеру в расчете на человеческое тепло и в ожидании занять свое место в пантеоне шпионов.

А его жена Энн? Я спросил у Питера, понизив голос, как это делал каждый, когда речь заходила об Энн, – ведь тайна, что Билл Хейдон был одним из ее многочисленных любовников, была всем известна и довольно тягостна.

Энн в своем репертуаре, сказал Питер, пожав плечами на французский манер. У нее оставалась какая-то семья и имения в устье Хелфорда. Иногда она жила там, иногда – с Джорджем.

Я попросил адрес Смайли. “Не говори ему, что адрес тебе дал я”, – предупредил Питер, пока я записывал. С Джорджем всегда так было: когда речь заходила о его местожительстве, каждый всегда почему-то чувствовал себя виноватым – и я до сих пор еще не знаю почему.

Три недели спустя в Сэррат явился Тоби Эстергази, чтобы выдать нам свою знаменитую лекцию об искусстве скрытого наблюдения на территории враждебного государства. И конечно же, он остался на обед, который еще более удался благодаря присутствию трех наших самых лучших девиц. После схватки, длившейся в течение всего моего пребывания в Сэррате, Кадровик в конце концов решил, что девочки все же не так уж плохи.

И я услышал собственный голос, называющий имя Смайли.

Были времена, когда я не пустил бы Тоби дальше дровяного сарая, а иногда благодарил Создателя за то, что Тоби был на моей стороне. Мне приятно отметить, что с годами привыкаешь к людям.

– О боже, Нед, послушай! – завопил Тоби на своем безнадежно венгерском-английском, приглаживая тщательно напомаженную гриву седых волос. – Ты хочешь сказать, что ничего не слышал?

– О чем? – терпеливо спросил я.

– Дорогой мой, Джордж возглавляет комитет по правам рыболовства. Разве тебе в этом захолустье ничего не сказали? Лучше, я думаю, мне сейчас же поговорить об этом с Шефом – с глазу на глаз. Когда буду в клубе, шепну ему пару слов.

– Может, ты сначала скажешь, что такое комитет по правам рыболовства? – предложил я.

– Знаешь что, Нед? Мне кажется, я начинаю волноваться. Может, они вообще вычеркнули тебя из допуска?

– Может быть, откуда мне знать? – сказал я.

В конце концов он мне все рассказал, в чем у меня не было никаких сомнений, а я должным образом изобразил сильное изумление, что еще больше возвеличило его в собственных глазах. А какая-то часть меня осталась в изумленном состоянии и по сей день. Комитет по защите прав рыболовства, объяснил Тоби во благо лишенных благословения, является неформальной рабочей группой, созданной из офицеров Московского центра и Цирка. Его работа, сказал Тоби, – и я действительно понял, что он утратил всякую способность удивляться, – заключается в том, чтобы определить интересующие обе службы цели разведки и обстоятельно прорабатывать способ участия.

– На самом деле, Нед, идея заключалась в том, чтобы выявить “горячие точки” земного шара, – сказал он с видом исступленного превосходства. – Думаю, сначала они остановятся на Ближнем Востоке. Только не выдавай меня, Нед, хорошо?

– И ты говоришь, что Смайли возглавляет этот комитет? – недоверчиво спросил я, пытаясь переварить эту информацию.

– Что же, может, уже и нет – все течет и тому подобное. Но русские с таким рвением стремились встретиться с ним, что мы привезли его сюда, чтобы разрезать ленточку. Доставьте удовольствие старику, говорю. Немного приласкайте. Да в придачу пачку пятерок в конверте.

Я не знал, чему больше дивиться – тому, что Тоби Эстергази шествует к алтарю с Московским центром, или тому, что Джордж Смайли присутствует при этом в качестве свадебного генерала. Через несколько дней, с разрешения Кадровика, я написал в Корнуолл по адресу, который дал мне Гиллам, и робко добавил, что если Джорджу публичные выступления не по душе хотя бы наполовину так, как мне, то он ни в коем случае не должен соглашаться. В то время я немного хандрил, но когда от него в ответ пришла официальная открыточка, где он сообщал, что чрезвычайно рад, то стажером почувствовал себя я да к тому же и очень разнервничался.

Две недели спустя в новом с иголочки костюме для загородных прогулок, специально надетом по такому случаю, я стоял у перронного барьера на Паддингтонском вокзале, наблюдая, как из видавших виды вагонов выгружаются пассажиры средних лет. Кажется, я никогда еще с такой остротой не ощущал безликость Смайли. Куда бы я ни смотрел, мне казалось, что я вижу его двойников: коротконогих и толстых очкастых джентльменов с видом некоторого превосходства, и каждый из них был похож на Джорджа, когда тот чуть опаздывает сделать что-то такое, чего бы он с удовольствием не делал вовсе. Потом мы неожиданно пожали друг другу руки, и он уже усаживался рядом со мной на заднем сиденье “Ровера”, принадлежавшего Главному управлению, и был еще приземистей, чем мне помнился, седовласый, что правда, то правда, но в таком бодром и хорошем настроении, в котором я не видел его с тех роковых пор, когда его жена ушла к Хейдону.

– Ну что, Нед? Как тебе нравится учительствовать?

– А как тебе живется на пенсии? – парировал я, засмеявшись. – Скоро примкну к тебе.

Ах, как нравилось ему на пенсии, уверял он меня. Просто то, о чем мечтал всю жизнь, сбивчиво рассказывал он; да и мне не следует иметь по этому поводу никаких страхов. То, Нед, поднатаскаю кого-нибудь, иногда бывает, что и лекцию прочитаю; прогуляюсь (он даже завел собаку).

– Слышал, тебя снова впрягли в работу и заставили возглавлять какой-то странный комитет, – сказал я. – Говорят, заговор с Медведем против Багдадского вора.

Джордж не дает втянуть себя в беседу, но я вижу, как лицо его расплывается в улыбке.