Школа в наследство для попаданки – 1. Замуж по завещанию - Соболянская Елизавета

Алина Углицкая, Елизавета Соболянская

Школа в наследство для попаданки – 1. Замуж по завещанию

Глава 1

Кто-то стучал. Громко, настойчиво, нетерпеливо.

Стук эхом отозвался в гудящей голове сонной девушки.

– Сейчас! Сейчас! Иду! – пробормотала Юля, открывая глаза.

Вокруг царил сумрак, только метрах в пяти горел тусклый фонарь, освещая тяжелую дверь. Стук шел именно с той стороны.

Не сразу, но Юля ощутила, что лежит на чем-то твердом и неудобном, а еще адскую боль в затылке.

Она коснулась больного места.

Пальцы нащупали здоровую шишку.

Девушка медленно поднялась. Огляделась, удивляясь, что проснулась на полу.

Когда это она успела упасть с кровати? И где кровать? Вместо собственной спальни Юля обнаружила себя сидящей на паркете в незнакомом помещении. Таком большом, что его стены тонули во мраке. А вместо любимой пижамы на ней было непонятное платье. Темное, длинное и неудобное. С корсетом, не дающим вдохнуть полной грудью, и ворохом юбок.

Но больше всего в этот момент ее удивила лестница, у подножия которой она очнулась. Широкие ступени укрывал красный ковер, а кованая балюстрада уходила наверх, в темноту.

Сердце Юли сжалось от дурного предчувствия.

Что происходит?

Стук повторился.

– Да иду я! – нервозно воскликнула девушка. – Иду! Кому там не спится?!

Она подошла к двери, краем мысли отмечая, что видит эту дверь первый раз в жизни, да еще отлично видит, несмотря на отсутствие очков. И отодвинула засов.

За дверью обнаружился залитый солнцем двор, совершенно незнакомый, и румяная крутобокая девица, которую Юля тоже видела в первый раз. Девица красовалась в накрахмаленном белоснежном чепце, таком же переднике и длинном тускло-коричневом платье.

– Доброе утро! – машинально поздоровалась Юля. – Вы из новеньких? Шекспира играть?

Это было единственное объяснение, которое пришло ей на ум. Только вчера на педсовете обсуждали, что постановка “Ромео и Джульетты” может с треском провалиться. А все потому, что все старшеклассницы хотят непременно сыграть Джульетту, и нет ни одной желающей на роль ее кормилицы. Может, на ней самой это дикое платье потому, что она сама решила играть кормилицу?

– Госпожа! Вот, все как вы приказали, – девица широко улыбнулась обескураженной Юле и протянула корзину, полную свежих овощей. – Хотя я на вашем месте лучше бы пирог с мясом съела или окорока кусок! Поглядите на себя, скоро совсем прозрачная станете. Тетушки уже месяц как нет, хватит по ней горевать.

Юля в шоке уставилась на незнакомку. Еще никто не называл ее госпожой. И о какой тетушке речь идет? С маминой стороны или с папиной?

– Ты уже в роль вошла? – она окинула девицу изучающим взглядом. – Не припомню, чтобы в пьесе была такая сцена… А ты из какого класса?

Девице на вид было лет двадцать, но современные дети быстро растут, этой вполне может быть и шестнадцать, если оценивать возраст не по размеру груди, а по уровню интеллекта в глазах.

Как завуч спортинтерната, Юлия Петровна давно научилась определять этот самый “уровень интеллекта” у своих подопечных в первые пять минут разговора.

Но эта девица ее не на шутку смутила.

– Госпожа, не пойму я, о чем вы! – незнакомка шмыгнула носом. – А почему вы во вчерашнем платье?

Юля перевела взгляд на себя и испуганно вскрикнула.

Только сейчас до нее наконец-то дошло: она стоит в странном помещении, в чужой одежде и совершенно не помнит, как это случилось!

Ноги подкосились, в глазах потемнело, и Юле пришлось схватиться за дверной косяк, чтобы переждать приступ паники.

Восстановив равновесие, она с трудом оторвалась от двери и первым делом ощупала себя. С удивлением отметила, что грудь стала меньше на размер, а талия – существенно уже. Юля смогла обхватить ее пальцами обеих рук, чего не случалось лет с двадцати.

Затем она подняла одну руку к глазам, потрясла хрупкой полупрозрачной кистью, на которой не было ни малейших признаков турецкого загара или гель-лака, и схватилась за щеки.

– Ой, мамочка! – тихо вырвалось из нее.

Недовольно ворча, незнакомка перешагнула через порог и бухнула корзину на мраморный столик. Затем захлопнула дверь. Помещение погрузилось в темноту, но не успела Юля испугаться, как на стенах вспыхнули тусклые огоньки. Через минуту они осветили огромный холл с колоннами, подпирающими расписной сводчатый потолок.

– Вот так-то лучше! – заявила девица. – Нечего вам сидеть в темноте!

– Я… я…

Юля начала заикаться. Не веря своим глазам, она еще раз огляделась. Ее окружала обстановка, достойная Эрмитажа или Версаля, но никак не среднестатистической школы-интерната на гособеспечении. Если только она сама вчера не уснула в музее эпохи барокко!

Нервно сглотнув, девушка посмотрела на мраморную лестницу, возле которой очнулась. Оценила кованую решетку и перила из светлого дерева, шелковистого даже на вид. Затем потрогала шишку на затылке и обнаружила еще одну странность.

Аккуратный “боб” превратился в увесистый шиньон на макушке.

Юля лихорадочно ощупала голову. Сомнений не было: она не только попала в чужой дом и вырядилась в чужую одежду, но еще загадочным образом похудела на несколько килограммов, избавилась от загара и отрастила длинные волосы…

И все это за ночь?!

– Где я? Кто я? Кто вы? – пробормотала она упавшим голосом.

– Как это кто вы? —девица уперла руки в бока. – Вы – леди Джулиана Гейбл! С утра точно были. Вот говорила я вам, пейте поменьше этих новомодных капель, которые ваш жених насоветовал! Мне знакомый аптекарь сказал, что они на память плохо влияют!

Юля вспомнила, что очнулась у подножия лестницы. Неужели она упала? Тогда немудрено, что память отшибло. Видимо, удар был очень сильным.

– Я упала, – призналась она. – Ударилась головой.

– Ох, батюшки! – девица всплеснула руками и полезла проверять. – У вас там огромная шишка, миледи! Как же вы так? Идемте скорее на кухню, надо лед приложить!

Она подхватила под руки вконец растерявшуюся Юлю и осторожно повела на кухню, в противоположную от лестницы сторону. Та шла покорно, растерянно глядя по сторонам, и все пыталась понять: кто же она? Леди Джулиана, которая стукнулась головой и вообразила себя Саблиной Юлией Петровной, завучем спортинтерната, или двадцатисемилетняя Юлия Петровна, которая спит и видит себя Джулианой?

После недолгих размышлений Юля пришла к выводу, что быть благородной леди и владелицей роскошного особняка лучше, чем завучем в спортинтернате. И безропотно позволила странной незнакомке усадить себя в мягкое кресло.

Даже если это всего лишь сон, то неплохо бы им насладиться. Никто никогда так не хлопотал вокруг нее. Никто так не беспокоился за ее самочувствие и не охал над пустяковой ссадиной.

Она склонила голову на руки и закрыла глаза, не мешая словоохотливой девице обрабатывать рану.

Та, в отличие от “миледи”, болтала без перерыва. Через минуту Юля уже знала, что зовут девицу Агнешка, ей восемнадцать, и служит она своей госпоже с “девчоночьего возраста”.

– Вам шестнадцать было, когда меня к вам приставили, – трещала она, прикладывая к затылку леди замотанный в тряпицу кусок льда. – Вы тогда только начали на балы выезжать. Папенька прочил вам хорошего жениха, эх… жаль, что все так вышло с тем господином.

– Каким господином? – машинально откликнулась Юля.

– Ох, батюшки, так вы и мистера Ллойда забыли? – Агнешка всплеснула руками.

Юля уставилась на нее непонимающим взглядом:

– А кто это?

– Жених ваш первый!

– Первый? А есть и второй?

– Ну конечно! Мистер Ллойд умер от кори, не дожив до вашей свадьбы два дня! Ох, вы так убивались за ним, так убивались, – служанка громко шмыгнула носом и, ничуть не смущаясь, высморкалась в угол передника. – Вы так сильно его любили, что все бросили и удалились в деревню.