Цвет неба - Елизавета Левченко

Елизавета Левченко

Цвет неба

Всю жизнь я думала, что боги лишь одна из сказок, рассказанных мне на ночь…

Я считала, что люди единственные, кто населяет этот мир…

Я была уверена, что я человек…

Часть I

Начало и конец

Пролог

Интересная штука жизнь. Падения, взлёты… вверх и вниз. Постоянный повтор, напоминающий качели. Все твои действия, решения, желания отражаются на жизни, делая ее разнообразнее и интереснее, а может, даже страшнее и никчемнее.

Взлёты и падения… Их должно быть поровну, чтобы человек мог удержаться в неком подобии равновесия — не канул в бездну или же не воспарил слишком высоко. Это закон, применяемый для каждого.

Ну, почти. Я исключение. Невезение, достигшее патологии, преследует меня всю жизнь. Но я привыкла и смирилась. А что мне оставалось делать? Я слишком слабый человек, чтобы пытаться идти против ветра.

Страдаю от этого не только я. Как глупо это «страдаю»! Словно я набиваюсь на жалость. Действительно страдают близкие, моя семья. Оттого, что слишком долго пробыли рядом с «эпицентром».

Я выбрала самый неподходящий момент для появления на свет — за два месяца до начала Великой Войны, о наступлении которой, конечно же, никто не знал.

Родители одними из последних узнали о надвигающейся беде.

Узнали, когда неисчислимые орды тварей заполонили наш третий раздел.

Демоны — гремело в воздухе, наполняя сердца людей лютым ужасом и паникой.

Моя семья не смогла, как и большинство остальных жителей, уехать в защищенный толстыми стенами Край Паланкаров. Демоны отрезали путь к спасению.

Солдаты из столицы попытались оттеснить их. И мой отец был среди них. Он командовал войском. Хотя, разве можно было назвать войском те три сотни перепуганных людей, знающих, что они стоят лицом к лицу с собственной смертью? Их разорвали за считанные секунды острейшие клыки и когти. А отец, видя, что стало с солдатами, бежал.

Правильно ли он сделал, что проигнорировал приказ «стоять до конца» и бросился спасать себя и свою семью? Не знаю. Я не смею судить его. Ни один человек не смеет. Потому что нас не было там.

Мама, брат и бабушка со мною на руках — отцу почти удалось вывести нас через забытый подземный тоннель.

Мерзкое слово «почти»…

Нас заметили.

Брат, ни лица, ни голоса которого я не помню, остался в том тоннеле. Через день мы вышли на поверхность, в леса, за много километров от города, и прождали его почти полня, но он так и не вернулся.

Когда я спрашивала о нем у мамы, она старалась уйти или увести разговор в сторону. И всегда отводила взгляд. Иногда меня посещали мысли, что мама ненавидит меня, как причину смерти собственного сына. Может, так оно и было.

После триумфального разгрома демонических войск за неисполнение приказа и гибель вверенных ему солдат отца забрала специальная служба безопасности Его Императорского Величества. Всю вину за поражение при столице третьего раздела переложили на него и назначили наказание в виде пожизненного заключения. Приговор звучал дико, но повезло, что папу не казнили. Нашу же семью лишили статуса аристократии, денег и привилегий.

Дальше — восемь лет скитаний по временным домам и приютам среди простолюдинов, что ненавидели лишенных титула, «спесивых богатеев», как они бросали в лицо подобным нам.

Когда мне исполнилось девять, умер самый дорогой для меня человек — бабушка. Единственная, кто не забывала обо мне и, несмотря ни на что, принимала такой, какой я была, и которая дарила мне тепло, как маленькое солнце. Могу сказать — все хорошее, что во мне есть, вырастила и воспитала именно она.

За несколько месяцев до моего четырнадцатилетия вернулся отец. С него, наконец, сняли все обвинения. Так неожиданно… Нет, я любила и ждала его. И искренне радовалась, когда он вернулся. Просто, это было странно, учитывая приговор.

Вместе с его приходом открылся путь в ту, старую жизнь. Мы вновь стали аристократами, армия расщедрилась на небольшой домик близ столицы второго раздела.

Нас никто не знал. Не знал о нашем прошлом. И родители не могли нарадоваться этому. Мама завела подруг, надутых от собственной значимости дам, по крайней мере, с моей точки зрения. Отцу была одна дорога — армия. И он вернулся туда, начал с самых низов и вскоре достиг вершины. А я… я пошла в одну из самых престижных Академий в стране.

Мы словно попали в сказку — так невероятно переменилась жизнь. Хотя для меня почти ничего не изменилось, только место. Отношение людей осталось прежнее. Группа не сильно меня жаловала. Но я привыкла быть изгоем.

В целом, учеба не доставляла особых проблем, я быстро попала в касту отличников и шла на диплом с золотым орденом. Куча свободного времени и отсутствие всякого интереса к различнейшим хобби сделали из меня заучку, что постоянно сидит за книгами.

Таков был мир, где я жила.

Один взгляд.… Один единственный взгляд этих странных, ярчайших из когда-либо виденных мною изумрудных глаз и все рухнуло, рассыпавшись мириадами осколков.

Я сама.

Моя жизнь.

… И мир.

Глава 1

То, с чего всё началось

— Деятельность — основа существования правильного общества… Деятельность понимается как проявление активности существования в какой-либо сфере… Потребности — осознаваемая…

Монотонный голос профессора вгонял в тоску еще сильнее, чем отвратная погода по ту сторону окна.

«Дождь… я до последнего надеялась, что не соприкоснусь с этой водой. Брр… ненавижу…» — недовольно подумала я, записывая домашнее задание с доски. Учитель всё ещё продолжал что-то говорить, но было поздно. Прозвенел звонок. Наступила любимая пора всех учащихся — перемена. И чем ближе к концу занятий — тем любимей она. А эта как раз и была последней.

Внимание всего класса сосредоточенно лишь на одной вещи — входной двери. Раз последняя перемена, значит, староста скоро соберёт сумку и выйдет на охоту за недобровольным дежурным. Учитель махнул на свои попытки и ушёл через заднюю дверь, щелкнул замок. Класс ломанулся на выход.

Как они бежали… По головам своих же друзей, ожесточенно толкаясь…

У меня же была другая тактика: я старалась избегать пробок и заторов, и уже практически достигла цели, как какой-то, даже не знаю, как его цензурно назвать… ладно, не очень осторожный человек, двинул мне локтем под рёбра. Я охнула и осела на пол.

Пока приходила в себя — класс опустел. Опираясь на стеночку, обхватив ноющие ребра и стараясь как можно тише и незаметнее исчезнуть в проходе, я пропустила момент появления старосты.