Першинский дневник. Повесть / рассказы - Алла Лейвич

Першинский дневник

Повесть / рассказы

Алла Лейвич

© Алла Лейвич, 2017

ISBN 978-5-4485-3525-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пояснительное слово

Несмотря на то, что база повести «Першинский дневник» была готова еще в 2011-м году, довести до ума это произведение получилось только сейчас. Причин было несколько, но главных, пожалуй, две: мне требовалось время, чтобы «утрясти» этот опыт, и нужно было найти подходящую форму для конвертации его в литературный формат.

Пробовала я по-разному, но все как-то не очень удачно. Не хватало объективности, «взгляда со стороны». Нужно было соединить прошлое с настоящим, но как это сделать в пределах одного не слишком объемного дневника? С этой мыслью я засыпала и с ней же вставала с утра на протяжении нескольких лет.

«А почему бы тебе, как Автору, не отстраниться?» – вдруг однажды пришло в мою голову. И действительно: с чего я решила, что так нельзя?

Так появилась на свет моя любимая Ольга (которая одновременно я и не я) и собственно Автор, заново открывающий для себя историю своей героини.

Першинский дневник

Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошёл оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

От автора

После выхода «Купи меня нежно»1 я надолго потеряла связь с героиней. Конечно, время от времени до меня доходили слухи об этой удивительной девушке, но большая часть из них носила противоречивый характер, и абсолютно все они были лишены хоть какого-нибудь фактического подтверждения.

Так продолжалось вплоть до 21 июля 2016 года. В этот день мне позвонил наш с Ольгой общий знакомый и сообщил, что нашел ее фотографии на одном из известных сайтов досуговой тематики. Выходило, что Оля в Москве и вновь предлагает свои услуги.

Честно говоря, я до последнего отказывалась верить в ее возвращение – слишком категорична она была в этом отношении в нашу последнюю встречу с ней. Но когда я набрала указанный номер в анкете, от сомнений не осталось следа – трубку взяла именно Оля.

Мы договорились встретиться на следующий день.

– У меня будет только две просьбы, – сказала она. – Возьмите с собой диктофон и проследите, чтобы кроме нас с Вами, за столиком никого больше не оказалось. – И, усмехнувшись, добавила: – Вам понравится… даже не сомневайтесь.

В «Шоколаднице» к четырем дня народу было немного, и мы без труда нашли столик в самом темном углу. Я заблаговременно достала из сумочки диктофон и ждала подходящий момент, чтобы нажать на красную кнопку. Оля неторопливо изучала меню, а я тем временем украдкой изучала ее.

Как и в ту, первую нашу с ней встречу, меня не покидало ощущение, что все дело в не самом удачном розыгрыше. Женщина с иконописным лицом не может быть проституткой!

– Мое дело – ломать шаблоны, – тогда и сейчас пожимала плечами она.

И видит Бог, ей это всегда удавалось.

– Я уехала из Москвы в августе 2008 года, – Ольга начала говорить вдруг, без всяких вступлений. – Потому что оставаться было нельзя. Лимит возможностей исчерпался. Я прислушивалась к себе и пыталась в себе найти ответ на вопрос: «Как быть дальше?». Ответ пришел очень быстро, буквально в течение нескольких дней – в лице моей прекрасной подруги Насти. Она предложила пожить некоторое время в ее стареньком деревенском доме на севере Тульской области.

В то время я была страстным поклонником велотуризма, поэтому до Тулы я добралась на электричках, а оттуда уже, предварительно встретившись с подругой и получив ключи от дома, отправилась на своем Треке дальше. До нужного мне поселка я добралась без особых проблем. Проблемы начались несколько позже. Три часа своей жизни я «убила» на изучение местных полей – и совершенно напрасно.

Порядком вымотавшись, я вернулась к исходной точке и попробовала начать все сначала, тщательно исследуя все следы от машин. Один из них – две разъехавшиеся от дождей гусеничные полосы – привел меня к резкому спуску к реке и маленькому покосившемуся строению из облезлого белого кирпича рядом.

Выбора не было – пришлось съезжать.

В это самое время в крохотной комнатке, лицом к грязной электроплите и иконам, стоял человек и молился. Он просил Господа послать ему сокровенного человека. Не жену, не друга, не брата, не сестру. Сокровенного человека. Не успел он закончить молитву, как за стенкой послышался страшный грохот, изрядно разбавленный женским визгом.

У меня отказали тормоза. Прямо на съезде. Тут было два варианта – или лететь в Вашану, или лететь в стену. Я предпочла второй вариант, изо всех сил пытаясь сдержать полет ногами. Наверное, это было фееричное зрелище, не знаю. Но сказать, что выскочивший из домика человек был обескуражен – значит, не сказать ничего.

Так я познакомилась с Женькой.

Деревня оказалась совсем рядом – всего-то нужно было перейти на другой берег Вашаны. Красота кругом была невообразимая: холмы, лес и речка с кувшинками. Крошечные домики – их было не больше двенадцати – стояли вдоль берега на холме. Спустись вниз – и вот – чистая река с родниковой водой. Ключи били всего в паре сотен метров от дома, в котором мне предстояло прожить целых полтора года.

Пока я полностью не обустроила быт, дочь находилась в Москве у бабушки. До поздней осени я не могла позволить себе переехать в деревню «с концами», потому что, если помните, книга только-только вышла в продажу и требовалось мое обязательное присутствие здесь.

Я вспомнила этот период. Безусловно, Оля была интересна журналистам, особенно занятым во второсортных передачах, типа «ЧП-расследование». На Ольгу началась «охота», а она вела себя как зверь, не имеющий никакого понятия о том, что собой представляют охотники.

– Это был апофеоз моей глупости и самонадеянности, – усмехнулась она. – Вместо ожидаемого образа – девушки-интеллектуалки, главной целью жизни которой всегда было и есть – докопаться до истины, – из меня сделали вульгарную пародию на саму себя. Монтаж и закадровый текст способны нивелировать все лучшее, что в вас есть, можете поверить мне на слово. Из святого сделать грешника и наоборот – дело техники, да и только. Я была совершенно не готова к подобной реальности.

Тем болезненнее оказалось столкновение с ней.

– Хуже всего было с мамой, – лицо Оли вдруг помрачнело. Мне подумалось, что сейчас ей бы очень подошло закурить. Но она не курила. – После выпуска той передачи мне было запрещено появляться на пороге ее дома, – после некоторого молчания продолжала она. – Я окончательно и бесповоротно опозорила честь семьи. Если с принципиальным уходом из дома и выходом книги еще как-то можно было смириться, то участие в ТВ-передачах под лозунгом: «А вот проститутка такая-то свое лицо не скрывает!» – было уже слишком. Доказывать, что все планировалось совсем не так и не о том – было бесполезной тратой времени. Вместе с окончательным вычеркиванием меня из жизни семьи, матерью был запущен отвратительный процесс по лишению меня родительских прав.

Ольга вдруг замолчала.

– Выключите пока, – кивнула она в сторону диктофона. – У меня для Вас кое-что есть. Вот, – девушка протянула мне лист бумаги с распечатанным текстом. – Это отрывок из одной моей незаконченной рукописи. Для полноты картины, так сказать. Когда будете делать расшифровку – введете в текст.

– А не хочешь закончить? – спросила я.

– Нет, – качнула головой Оля. – Не хочу. И не знаю, возьмусь ли когда-нибудь снова за эту работу. Слишком больно давалась в ней каждая строчка.

Вот этот текст:

«Больше всего я жалела о том, что не забрала с собой ребенка в тот день.

– Никогда, ты понимаешь – никогда! – как сумасшедшая, повторяла я. Мне не хотелось жить. Во имя чего? Во имя какой идеи можно поставить на кон глаза своего ребенка? Любовь своей дочери?

Осознание пришло с разлукой. После выхода сюжета «Любовь за деньги» в ЧП расследовании, мама запретила мне появляться на пороге ее дома. Запретила появляться там, где жила моя дочь.