Камень Тамерлана - Юрий Липовский

Ю. О. Липовский

Камень Тамерлана

© Липовский Ю. О.

Вступление

Как войти в реку времени?

Люди старшего поколения помнят, какой нестерпимой скукой веяло от наших «доперестроечных» школьных учебников истории: бесконечные даты и нескончаемая борьба классов, войны и революции, честолюбивые полководцы и надменные короли, кровожадные цари и безликая масса инертного угнетенного народного большинства, которая каким-то непостижимым образом оказывалась основной движущей силой истории. Считалось, что эта народная масса в нашей стране неуклонно движет историю к светлому будущему, которое почему-то все никак не наступало.

И так было не только в учебниках. Историки, завороженные идеей прогресса (расхожий, популярной, но и легковесной и ничего не объясняющей), историю не столько писали описывали, сколько судили и оценивали. Увы, эта традиция не была порождением советского времени. Л. Н. Толстой, читая и перечитывая «Историю» Соловьева, записал в 1870 г.: «Читаешь эту историю и невольно приходишь и заключению, что рядом безобразий совершалась история России. Но как же так: ряд безобразий произвели великое единое государство? Но, кроме того, читая о том, как грабили, правили, воевали, разоряли (только об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу, что ограбили и разоряли?.. Кто и как кормил хлебом весь этот народ? Кто ловил черных лисиц и соболей, которыми одаривали послов, кто добывал золото и железо, кто выводил лошадей, быков, баранов, кто строил дома, дворцы, церкви, кто перевозил товары? Кто воспитывал и рожал этих людей единого корня?..

Историк хочет описать жизнь народа – миллионов людей. Но тот, кто… понял период жизни не только народа, но человека… тот знает, как многое для этого нужно. Нужно знание всех подробности жизни… – запись нужна любовь».

Если бы Л. Н. Толстой мог прочесть увлекательную книгу Ю. О. Липовского «Камень Тамерлана», которую читатель держит в руках, у него бы не возникли эти вопросы и не сложилось бы неверного впечатления о сплошных «безобразиях» нашей истории. Автор книги порой так талантливого воссоздает дух прошедшей эпохи и переживания людей того времени, так магически «затягивает» в свое повествование, что заставляет забыть о настоящем. Лев Николаевич не смог бы признать, что книга написана с любовью, а именно она, прежде всего, нужна для истинного познания истории.

Может быть, слова о любви звучат и ненаучно, но не стоит забывать, что муза истории Клио никогда не была бездумной накопительницей фактов, всех подряд, без всякого разбора. Во все времена опыт прошлого описывали, упорядочивать и истолковывали с позиции настоящего, и каждая эпоха по-своему определяла тот ракурс, в котором виделось прошлое; да и сама история понималась по-разному. В одну эпоху она «учила философии посредством примеров», в другую была способна только славить Бога-творца, в третью становилась школой политической мудрости. А бывало и так, что история воспринималась как «воплощенная глупость человеческая», и такой взгляд тоже имел право на существование. Каждая эпоха в соответствии со своими жизненными ценностями и способом видеть мир извлекала канувшие в Лету события и факты и освещала их. Нашему времени, пожалуй, созвучнее всего понимание истории как науки о людях во времени, и именно такому ее пониманию следует автор исторической повести «Камень Тамерлана». Главный герой книги – великий Тимур, «Железный хромец» показать человеком своей эпохи и своей судьбы. Он был от природы богато одарен, а трудная жизнь в молодые и зрелые годы упрочнила его дарования, закалила волю и сделала его способным мужественно противостоять и жизненным невзгодам, и сильным противникам. Историческим деятелям такого масштаба, как он, принципиально невозможно дать однозначную оценку, которая удовлетворила бы всех в равной мере, и в этом смысле портрет Тамерлана, воссозданный Ю. О. Липовским, займёт достойное место в галерее уже имеющихся портретов.

При чтении этой книги, думается, у читателя не останется сомнений в том, зачем нужна история. Как писал наш отечественный историк В. О. Ключевский: «…изучая предков, узнаём самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем пришли в мир, как и для чего мы живем, как и к чему должны стремиться, механическими куклами». В самом деле, если с любовью, глубоко и серьёзно всматриваться в историю, как это делает Ю. О. Липовский, то придется признать, что каждый из нас, осознает он это или нет, – историческая личность, не в том смысле, что с нами случаются какие-то истории или что мы совершаем великие дела, а в том, что мы просто существуем, продолжая нескончаемые линии жизни наших предков, что мы включены в бесконечную цепь существования рода человеческого на земле, и что каждый из нас – звено важная и нужное, сколь бы малым оно не было. «За нами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана истории: мысли всех веков на сию минуту в нашем мозгу», – так выразил А. И. Герцен то глубинное историческое чувство, которое живет в каждом из нас. Но не каждому оно доступно и понятно.

Ю. О. Липовскому оно счастливым образом открыто. Несмотря на трудную судьбу нашего отечества, где «цепи времен», издревле соединявшие века и поколения, не раз жестоко и нещадно разрывали и разрушай и разрубали, и потому понятие «мой род» почти вышло из нашего обихода, он сохранил чувство кровной связи со своим родом, также как и знание его истории. Это и помогло ему написать захватывающую книгу об исторических событиях и людях, в которой нет скучного и надоевшего нагромождения дат, описаний восстаний и мятежей, а за фасадами блестящих империи и тревожных времен слышна изумительная симфония чувств, переживаний и мыслей людей, живших до нас, так что внимательного читателя не может не зазвучать в душе ответный отклик, и он не сможет не ощутить себя «прибрежной волной» в «океане истории».

Главным историческим источником для автора книги является семейное предание. И нового читателя это может и шокировать, но источники бывают разными, также как их отбор и способы работы с ними. Дело в том, что в нашем сознании так укоренились традиции современной историографии, что нам трудно воспринимать все иные подходы к прошлому и его воссозданию. Между тем, это у нас, на Западе со времен нашего «Отца истории» Геродота повелось, что история – это история событий, действий и воин, что важно как можно точнее воспроизвести действия их участников, их речи, позиции, личности и т. д. В Китае, например, со времен их отца истории Сым Цаня на первый план была выдвинута человеческая личность и ее деятельность, именно такой подход служил руководящей моделей для последующих историков. По нашему мнению, историк должен усердно рыться «в хронологической пыли бытописания земли», и потому единственно важными и достойными внимания мы привыкли считать письменные свидетельства, хотя они вполне могут оказаться неполными или намеренно искажающими действительность.

Но есть и другие традиции, прямо противоположные западной историографии, где господствуют иные временные связи, иная память и иная историчность. Если учитывать то, что история и память неразрывно связаны, то нельзя не признать и того, что отношения между ними сложны и чреваты конфликтами. Так, древнегреческий историк Фукидид считал, что история всегда грешит против памяти, а историки XIX в. полагали, что история кончается там, где начинается память. Сейчас, по мнению многих ученых, память захватывает область истории, а это заставляет переосмыслить оба понятия, так что память сама по себе становится объектом истории. Вот тогда-то и возникает, как у Ю. О. Липовского, своеобразная история памяти, при которой события и факты можно рассматривать с двух сторон, личностной и исторической, да и прошлое понимается не как движение во времени, а как постоянно присутствующая в жизни человека реальность, с детства поддерживаемая семейными преданиями.

Такой подход как раз близок исламскому Востоку, к которому принадлежит главный герой книги, чьим именем названа повесть, Тамерлан. Мусульманские историографы не воссоздавали прошлое, как историки Древней Греции, не искали в истории свидетельств Божьего всемогущества, как средневековые христианские историки, и не оценивали события с точки зрения иронического прогресса, как советские историки. Своеобразие их подхода было обусловлено выбором исторической информации, именуемой по-арабски «хабар». «Хабар» означает «факт, событие, упомянутое в беседе или предании». Ю. О. Липовский, подобно исламским историкам, отталкивается от семейного предания и собирает воедино факты и события, тщательно проверяя их достоверность.

И еще одну важную и достойную всех похвал черту хотелось бы отметить в повести: Ю. О. Липовский сумел избежать того безоглядного европоцентризма, который судит обо всём с позиций собственного превосходства и который мы унаследовали от нашего европейского отца истории: он смотрел на мир глазами истинного эллина, именующего все другие народы варварами, и следовал традиции видеть в них собственную противоположность. Поэтому он описывал, оценивал и истолковывал все по принципу противопоставления, разумеется, считая греков эталоном, сравнения с которыми не выдерживал почти никто. Именно так повелось у нас в отношении монголов. И западные, и русские, и советские историки постоянно писали и говорили о «монгольском иге», под которым в течение двух с половиной столетий находилась Русь, со школьных лет в наших головах засел стереотип «дикого татаро-монгола». Гегель в своей «Философии истории» сказал о монголах, имея в виду вообще кочевые азиатские народы, что живут они-де бессодержательной «патриархальной жизнью», но часто собираются большими массами и под действием какого-нибудь импульса приходят в движение: «Прежде мирно настроенные, они внезапно, как опустошительный поток, нападают на культурные страны, и вызываемый ими переворот не приводит ни к каким иным результатам, кроме разорения и опустошения. Такие движения народов происходили под предводительством Чингисхана и Тамерлана: они все растаптывали, а затем опять исчезали, как сбегает опустошительный лесной поток, так как в нем нет подлинного жизненного начала».