Чернобыль. Большая ложь - Алла Ярошинская

Алла Александровна Ярошинская

Чернобыль. Большая ложь

ОТЧЕТ ИЗ МЕРТВОЙ ЗОНЫ

26 апреля 1986 года, спустя семь лет после атомной аварии в США на «Три-Майл Айленд», в СССР в Чернобыле взорвался ядерный реактор – с разрушением, пожаром и выбросом в атмосферу большого количества радиоактивности. К этому времени Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) уже было готово к формированию общественного мнения о необходимости распространения рынка ядерной энергетики в развивающиеся страны. Такой мандат ему передала Организация Объединенных Наций, когда МАГАТЭ было основано как ответ на предложение программы «Мирный атом» президента Эйзенхауэра – с целью содействия внедрению ядерной технологии во всем мире. Нетрудно представить себе весь ужас, когда шведское правительство объявило, что в Советском Союзе случилась авария с ядерным реактором!

Когда я побывала в зоне разрушенного Чернобыльского реактора в первый раз, я увидела, что он находится в окружении сельскохозяйственных угодий и цветущих садов. На самом деле, Украину, которая входила тогда в состав СССР, называли житницей Советского Союза. В Припяти, ближайшем городке от Чернобыля, начиналось древнее искусство иконописи, в городской библиотеке хранилось много бесценных икон Средневековья. До ядерной катастрофы город Припять выглядел вполне современным. В нем были высотные жилые дома, новая школа с большой площадкой для игр, публичная библиотека…Через окна библиотеки я увидела на полу бесценные иконы вперемешку с книгами и мусором – теперь все это радиоактивные отходы. Школа, качели и горки стояли в ожидании детей, жилые дома были пусты, все окна – закрыты, несмотря на весеннюю свежесть, и улицы мертвы.

Этот город находится внутри запретной зоны. Нас доставили из Киева до ее границ, а затем перевезли внутрь в автобусах, которые эксплуатируются только в пределах зоны. Вокруг Припяти и разрушенного реактора цвели яблони и вишни; мы увидели там даже несколько пожилых людей, они отказались покинуть свою землю, которую любили. Мне рассказали, что когда все это произошло, первыми пришли на помощь жителям Припяти люди из окружающих деревень вместе с пожарными. Как это обычно бывает во всех сельских пожарных частях, жены боровшихся с огнем на АЭС помогали своим мужьям, принося им в первые дни еду, чтобы те могли перекусить и заодно немного отдохнуть. Так как многие годы эксперты по радиации утверждали, что ядерные реакторы не создают риска, дети играли во дворах, люди ходили в магазины, стояли на улице, наблюдая за пожаром на станции. Когда наконец прибыли автобусы, чтобы увезти их из опасной зоны, многие отказались покинуть свои дома и бросить животных. Власти устраивали своеобразные облавы для поимки скота (забили его позже, когда людей увезли), прежде чем население было эвакуировано. Тогда в окрестностях был сильно загрязнен лес; его вырубили и захоронили там же. Во время моей поездки в чернобыльскую запретную зону я заметила, что одно дерево все еще стояло, оно дало мощный отросток, стелющийся почти у земли. Мне рассказали, что во время Второй мировой войны в период оккупации Украины на этом дереве фашисты вешали партизан. Возле дерева стояли венки и свечи. Оно не было срезано и захоронено, как все остальные.

Нам показали большие грузовики и экскаваторы, которые использовались для захоронения радиоактивной земли. Мы встретили молодых людей, бежавших на работу к другим ядерным реакторам АЭС мимо взорвавшегося, который все еще испускал радиоактивные выхлопы. Когда мы приблизились к реактору, счетчик Гейгера зарегистрировал довольно высокий уровень радиации и моя камера оказалась «засвеченной». Так что ни одна из фотографий, которые я пыталась сделать вблизи реактора, не получилась.

Позже я познакомилась с одной женщиной – врачом, которая в то время возглавляла группу неотложной медицинской помощи для так называемых ликвидаторов. Она решала, кого направлять в больницу в Москве для специального лечения от лучевой болезни. При первой нашей встрече она была расстроена из-за того, что молодая женщина, хорошо обученный лаборант, которая работала тогда с ней, только что умерла. Ей было всего 28 лет, и до катастрофы она пребывала в добром здравии. Я спросила о ее смерти, и доктор ответила, что та умерла от «внезапной смерти лиц старшего возраста», добавив: «Никогда не думала, что, приглашая тогда на работу молодых людей, я подписывала им смертный приговор. Я выбирала из лучших специалистов, которые у нас тогда были».

Доктор рассказала мне, что делала вскрытие некоторым умершим внезапной смертью и обнаружила, что их внутренние органы были серьезно повреждены. Внешне такие люди выглядели здоровыми, как и до аварии, но жизненно важные органы у них были полностью разрушены. Она сказала, что их внутренние органы выглядели как у очень старых людей.

Я оставалась в Киеве только неделю, но мне удалось посетить больницы и увидеть ликвидаторов и много детей с признаками необычных для них болезней органов пищеварения, неврологических, заболеваний крови и сердца. После катастрофы почти сразу также было зарегистрировано увеличение случаев онкозаболеваний – это расходилось с верой в то, что онкология не будет прогрессировать в течение десяти-двадцати лет. Вначале местные врачи жалобы людей на плохое самочувствие называли радиофобией, но вскоре сами убедились, что это – реальные болезни.

Занимаясь проблемами рака, как ученый я поняла, каким образом можно распознать ранние признаки появления злокачественных новообразований, возникающих в результате радиационного облучения. Однако правительства и народы России, Украины и Беларуси так и не получили действенной помощи от мирового сообщества сразу после катастрофы, что является обычным делом после крупных стихийных бедствий в разных странах. В СССР такое произошло в результате государственной установки на засекречивание, которая предписывала замалчивать число жертв аварии и уровни их облучения. И об этом правдиво и пассионарно написано в книге известного беллетриста Аллы Ярошинской «Чернобыль. Преступление без наказания».

Алла Ярошинская родом из украинского города Житомир, который также был засыпан продуктами радиоактивного выброса в результате катастрофы. Из ее книги видно, что она очень любит свою землю и свой народ. Работая в то время журналистом, она не просто собирала официальную информацию сразу после катастрофы, чтобы затем опубликовать критические статьи о недооценке в официальных отчетах ситуации вокруг аварии на ЧАЭС. Она выпустила «живую» книгу, показав в ней человеческий аспект ядерной катастрофы с бесценными свидетельствами тех, кто пережил тогда и переживает до сих пор самый большой рукотворный ядерный коллапс, когда-либо случившийся на нашей Земле. Книга была дополнена и многократно переиздана в России, переведена на разные языки мира. (В 1992 году Алла Ярошинская получила «за правду о Чернобыле» престижную международную премию «За жизнь, достойную человека!», известную как Альтернативная Нобелевская.)

Автор рассказывает – случай за случаем – о большой чернобыльской лжи со стороны официальных лиц, о перекладывании всей ответственности за аварию только лишь на ошибки оператора, об отказе официальной медицины признавать болезни пострадавших от радиоактивного облучения. Она описывает, как международные эксперты в ядерной сфере пытались минимизировать масштабы и опасность от радиоактивности, поразившей территории в СССР и в части Европы. Это было в немалой степени связано с тем, что советские чиновники для оценки последствий катастрофы пригласили сотрудников МАГАТЭ, целью которого и является распространение мирных ядерных технологий.

В отличие от МАГАТЭ, перед автором не стояла задача рекламировать ядерную отрасль, скрывая для этого последствия аварии и страдания жертв. В книге мы увидим сильных и терпеливых людей, выживающих после атомной катастрофы, которую пытались засекретить власти, и тех, кто пережил гнет репрессий коммунистической партии. На страницах повествования можно познакомиться также с их древней культурой и укладом жизни, увидеть красоту земли, оскверненную Чернобылем.

Эта книга является правдивым уникальным историко-социальным отчетом о чернобыльских событиях мужественной женщины-журналиста, в поисках истины и правды бросившей вызов советской бюрократии. Главное достоинство книги заключается в том, что автор проводит собственное расследование, предъявляет оригинальные документы (многие – впервые), точно излагает теперь уже исторические события, подводя читателя к собственной оценке всем основным игрокам в драме на Чернобыльской АЭС и вокруг нее.

Розалия Бертелл, доктор медицины,

лауреат Альтернативной Нобелевской

премии (Ярдли, штат Пенсильвания, США)

Перевод с английского Александра Калько и Милана Ярошинского