Байки из блога - Владислав Грушев

Владислав Грушев

Байки из блога

Небольшое предисловие

Я блоггер. Всё, представленное ниже — плод моего воображения. Эти рассказы–посты были опубликованы в разное время в двух моих блогах. Просматривая как–то их архивы, я решил, что не худо было бы объединить понравившиеся читателям и мне рассказы в небольшой, уютный сборник.

Я намерено исключил из этого сборника вполне удавшиеся, но касающиеся какой–то профессиональной или технической темы посты, оставив только рассказы, в которых чистый полёт вдохновения превалировал над меркантильными соображениями)

Поскольку читателю, не очень близко знакомому с интернетом и блогосферой, в некоторых рассказах будет трудно ориентироваться в персонажах и терминах — в конце сборника я устроил небольшой словарик.

Наслаждайтесь.

Сон про Дона Маула

Запахнувшись в шёлковый халат, Дон Маул1 смотрел в окно на огромный мегаполис, готовящийся перейти к ночной фазе.

Миллионы людей варились в этом адском котле, одержимые успехом, поклоняясь идолам и Ксении Собчак, питаясь и испражняясь деньгами. Дон Маул усмехнулся — он знал об этом всё…

Ещё немного полюбовавшись закатом, он задёрнул бордовые шторы и вернулся за рабочий стол. Необходимо было разобрать многочисленные предложения рекламодателей, буквально завалившие электронный почтовый ящик.

«Придётся, всё–таки, нанимать бухгалтера» — раздражённо подумал Дон. Красное, тяжёлое солнце грузно опускалось за горизонт где–то в районе Тёплого Стана, окрашивая кабинет в различные оттенки пурпурного. Дальше, за Тёплым Станом были дикие земли.

«Одри» — не отрывая взгляда от монитора тихо позвал Дон.

Пропитанный пурпуром воздух перед ним как будто сгустился, заколыхался, в непонятном этом и почти осязаемом мареве возникли крохотные, едва видимые глазу вихри, танцующие замысловатый, беспорядочный танец, словно облако мотыльков в знойный летний полдень над застывшей гладью пруда. Воздух же в комнате напротив — стал значительно прохладнее и тяжелее.

Бешено вращающиеся вихри сталкиваясь переплетались между собой, как страстные, обезумевшие танцоры и порождали вихри большего размера, наполняя при этом окружающее пространство почти невыносимым, на грани слышимости человеческого уха, звоном.

Хаос стремительно обретал форму и вскоре уже можно было различить ещё не совсем чёткий, размытый, но легко угадывающийся силуэт хрупкой женской фигуры.

Спустя несколько мгновений перед Доном предстала женщина. Лицо её было искажено мукой и отчаянием. Тихий, едва слышный стон сорвался с её губ. Образ женщины стал настолько ясным, реальным, что можно было впасть в заблуждение и принять её за живое существо из плоти и крови.

Однако фигура её, при всей своёй кажущейся безукоризненности, обладала неприятной особенностью — она была полупрозрачна. Сквозь нее было явственно видно кучу шёлковых халатов и домашних тапочек с острыми, загнутыми вверх носами, сваленных в дальнем углу кабинета и ожидающих своей дальнейшей участи в мусорном контейнере (не стирать же их, в самом деле!).

— «Да, господин» — голос женщины был подобен шелесту листьев на лёгком ветру.

— «Не называй меня «господин»» — не повышая голоса, Дон Маул коротко взглянул на женщину — «Называй меня Дон».

Призрак отшатнулся, словно взгляд Дона был ударом бича и на мгновение утратил резкость форм. Казалось, что он вот–вот вновь рассыплется на мелкие вихри. С огромным трудом совладав с паническим ужасом, женщина хрипло выдохнула — «Да, Дон…».

— «Пой» — приказал Маул, брезгливо оттолкнув от себя мышку. Одри глухо застонала и заломила в отчаяньи руки.

— «Отпустите меня, Даниил … Дон. Зачем я Вам? Дайте мне упокоиться наконец. Мучения невыносимы …»

— «Пой!!!» — страшным голосом закричал Дон Маул. Лицо его исказилось и покрылось красными пятнами. Тело била крупная дрожь. В соседних дворах бешено завыли собаки. На побережье Индонезии обрушилось цунами, перемалывая в своей утробе деревья, дома и американских туристов…

Мгновенно сникнув, бессильно уронив руки, призрак Одри еле слышно, безнадёжно спросил: «Что Вы желаете услышать, Дон?»

Постепенно успокаиваясь, глубоко вздохнув, Маул ответил совсем уже ровным голосом: «Я хотел услышать «Moon River», но решил наказать тебя за непослушание. Теперь ты будешь петь песню из репертуара Жанны Фриске. Любую на твой выбор».

Дон скупо улыбнулся. «Я не деспот и дарю тебе право выбирать самой. Но ты не ценишь этого… Итак, что ты будешь петь?»

— «Мне всё равно» — прошелестела Одри и помолчав несколько секунд запела. Ледяная усмешка застыла на лице Дона Маула. Взгляд замер в одной точке.

— «Ла–ла ла–ла ла–ла ла–ла, танцуют звёзды и луна» — разносился нежный, печальный голос в тиши кабинета. Иногда голос ломался, срывался в низкий хрип, казалось, что певица прикладывает неимоверные усилия, чтобы отчаянная, всепоглощающая истерика не охватила её.

Примолкшие было собаки зарыдали. Хоккайдо основательно тряхнуло. От иррациональности, потусторонности происходящего волосы на голове Дона Маула встали дыбом. Резким взмахом руки он прервал пение. «Довольно! Уходи. Я позову тебя позже.»

Облегчённо вздохнув и что–то невнятно пробормотав, призрак тотчас же рассыпался на мелкие вихри и исчез. Вцепившись в подлокотники кресла и слегка привстав Дон Маул напряжённо вслушивался в затихающее послезвучие.

«Что она сказала? То ли «Да, Дон», то ли … Нет! Не может быть! Она не посмеет…» Устало откинувшись на спинку, он широко, счастливо улыбнулся и закрыл глаза.

«Она будет моей вечно. Эдда Кэтлин ван Хеемстра Хэпберн — Растон.» Ему нравилось мысленно произносить полное имя Одри. «Вечно…»

Просидев в полной неподвижности около получаса, он резко поднялся и принялся распаковывать новый шёлковый халат, разрывая в нетерпении плотную обёрточную бумагу и не отрывая глаз от мерцающего пятна монитора.

Один глаз косил. Город провалился в ночь. Блогосфера открылась… Время …

Десять книг на орбиту 2

Надсадный вой сирены бесцеремонно выпнул Глеба в реальность. Мгновенно сбросив остатки сна, он сел на койке и включил в кубрике свет. В коридоре раздавался гулкий топот армейских ботинок и слышались обрывки команд.

— «Что за…!» — досадливо подумал Глеб и принялся быстро обуваться. За 20 лет войны он уже привык к тому, что ничем хорошим этот топот не заканчивается. Сирена наконец заткнулась, уступив место решительному голосу из системы внутреннего звукового оповещения:

— «Внимание! Персоналу и армейским подразделениям базы срочно прибыть на платформу номер один для эвакуации. Экипировка — полная. На сборы — 10 минут. Внимание…»

— «Плохо» — нахмурился Глеб, вытягивая из–под койки армейский ранец. Платформа номер один была предназначена для взлёта–посадки космических челноков. Похоже, эвакуация намечалась на орбиту. А то и на Луну. Поговаривали, что там строили военные базы — как раз для такого случая…

А полная экипировка означала, что сюда они уже не вернутся. Дверь кубрика распахнулась и внутрь ввалился Макс — сосед Глеба.

— «Ну что там?» — спросил Глеб.

— «Да чёрт его знает!» — раздражённо ответил Макс, лихорадочно копаясь в своём ящике — «Всю смену сняли с дежурства, погнали собираться. Сказали ждать никого не будут. Люди болтают, что климатическое применили — ударная волна очень быстро распространяется. Все сваливают. Если правда — конец Матушке — Земле…»

— «Хреново» — сказал Глеб, доставая с полки книги и сваливая их на постель. Он уже одиннадцать лет жил на этой базе и накопил за это время небольшую библиотеку, из–за чего слыл чудаком. Часть книг выменял, часть купил, часть подарили, а часть осталась у него из юности, из той — прошлой, мирной жизни, когда люди ещё жили в городах и воздух был чистым…

Люди посмеивались над ним — зачем хранить все эти килограммы бесполезной бумаги, когда петабайты информации можно носить в нагрудном кармане? Что, впрочем, не мешало им иногда брать книги почитать, так — ради любопытства. Начальство закрывало глаза на это маленькое чудачество — специалистом Глеб был первоклассным.

— «Ты что?» — Макс на секунду оторвался от своего занятия — «Собираешься тащить это всё с собой? С собой разрешено брать только ранец — они же не влезут! Да брось ты их — скоро некому будет читать. Человечеству, судя по всему, кранты — на орбите мы долго не протянем…»

— «Я возьму то, что влезет» — спокойно ответил Глеб, быстро просматривая книги — «Так, эту обязательно. Габриэль Гарсиа Маркес — «Сто лет одиночества»«. Глеб прочитал эту потрясающую по художественной силе книгу довольно давно, но до сих пор был под сильнейшим впечатлением. С тех пор он её так и не перечитывал — всё как–то не решался и не был уверен, что когда–нибудь перечитает вновь, но это не имело ровно никакого значения — книга должна быть с ним — она сама по себе обладала особой энергетикой…