Гражданские хроники (СИ) - Синило Иван Андреевич

Синило Иван Андреевич

Гражданские хроники

.DOCX – https://mega.nz/#!tOAACapK!zjke5txtKQsGIhm1_7lU_qabNpoXTGDaq_HQ-ttJC0g

ЛИЦА

В а л я, А н д р ю х а – бывшие сослуживцы

О н а, клофелинщица

Л а в р е н т и й П а л ы ч, коллектор

В а л е р а, сутенер

1

Двухкомнатная хрущевка.

Вы входите внутрь. Вам кажется, что вы здесь когда-то уже были. Кажется, что это и есть ваша квартира. И вы здесь живете давным-давно.

Но это не так.

Вы здесь впервые.

Планировка такая же, как и у вас. Но обои другие. Мебель стоит на тех же местах, что и у вас. Но она другая. Ковер лежит там же, где вы его и постелили. Вы даже знаете, где поднимать ногу повыше, чтоб об него не запнуться.

Вы знаете, сколько нужно сделать шагов, чтобы попасть из комнаты в ванную или на кухню, если вдруг света нет.

А его нет.

Если вдруг нет света, вы знаете, где находятся острые углы и как их обходить. Вы знаете, как неожиданно и подло дверные косяки бьют мизинцы на ногах. Поэтому выставляете руки вперед, чтобы ухватиться за косяки раньше, чем это сделают ноги.

Почему в темноте?

Потому что единственная вещь, кардинально отличающая одну хрущевку от другой, – это расположение выключателей. Вы никогда не знаете наверняка, где они находятся. Вам остается только предполагать и водить ладонью по стенам. Если все же вам удалось найти выключатель, то еще далеко не факт, что свет загорится там, где надо, и загорится ли вообще.

Чик. Свет в коридоре.

Вы видите Валю, хозяина квартиры. Следом – Она и Андрюха.

Дверь закрывается. Гулкий звук щеколды. Как будто состыковка вагонов.

Никак не выделяется и не режет глаза только Валя. Он стоит ближе всех, упершись спиной в стену, потому что уже перебрал и еле сохраняет равновесие. Внимание привлекает не он.

А Она. Вся такая хохочущая, нарядная, останавливающая шаг и поворачивающая взгляды мужчин на улице. Может создаться впечатление, что она только что из театра. Или еще откуда, неважно.

И Андрюха. Весь такой шумный, жизнерадостный, размахивающий флагом с эмблемой внутренних войск как завоеватель. Может показаться по его одежде, что он только что демобилизовался. Оливковый берет, краповая тельняшка, берцы.

На настенном календарике жирно отмечено чисто 27.

27 Марта – это не только День театра. Это еще День внутренних войск. Казалось бы, вещи мало совместимые. Но если вы знаете, то вы поймете, что разница, в общем-то, не так уж и велика.

А н д р ю х а (поет): «ВВ! Это крепкие ребята. ВВ! Командиры и солдаты. ВВ! Сыновья и наши…»

О н а (хохочет): Ну, Андрей, ну харе уже горланить, а! Ну сколько можно-то?! Чо за блядство-то?! Ведь всех соседей разбудишь, а! Ну, Андрей!

А н д р ю х а (громче): Вээээ-Вээээ! Сука! Вэээ-Вэээ! Соседям итак скоро это… подъем скоро. Прям как в армии. Так что не надо тут это… Вэээ-Вэээ!

О н а: Ну, Валентин, ну ты хоть скажи этому Газманову! Ну серьезно уже, а! Дебииилыыы!

А н д р ю х а: Олечка! Олюшечка, Олюносик, Оленяшка! Да пойми же ты! Я же… Вы все поймите уже! Я ведь… Что ВВ – это… (Изображает руками.) Это…

В а л я (невозмутимо): Андрюха! (Делает только им двоим понятный жест.)

А н д р ю х а: Все, понял. Не вопрос. Затыкаюсь. Я все понял. Все! Тщщщ… (Прикладывает указательный палец к губам.) Тщщщ… Все, тихо! Тихо всем! Тщщщ! Все, все, все…

Она по-хозяйски, как будто у себя дома, смело прошла с пакетами на кухню. Шарила по стене, искала выключатель.

Чик. Свет на кухне.

А н д р ю х а (расшнуровывает берцы, себе под нос): «ВВ… это пушки-вертолеты… ВВ… БТРы-самолеты… ВВ… и на суше и на флоте…» Ща, Валюх, ща. Скину берцухи и тобой займусь. Ща… ток я это… ща вот… Не падай, не падай! (Прислоняет Валю к стене.) Стой смирно! Прям как в армии. Боец, была команда «смирно»! Боец, тебя команды не ебут что ли?! (Стягивает берцы ногой об ногу.) Ща, Валюх, ща. Дай ток я это… ща вот… вот так вот их!

В а л я: Андрюха! (Другой жест.)

А н д р ю х а: Все, понял. Не вопрос. Поссым. Дай я ток тебе это… (Разувает его.) Ща… вот так вот их! (Закидывает руку Вали себе на шею.) Своих не бросаем. Боец, шагооом – арш! Давай, Валюх, давай. С левой. Прям как армии. Во, правильно, во! Пошла вода горячая!

О н а (громко): Чайник ставить, а?! Или чо?!

Чик. Свет в туалете.

Вам не видно Андрюху и Валю. Вы можете только слышать, что там происходит.

Вы смотрите на кухню. Она что-то химичит с выпивкой, причем очень умело.

А н д р ю х а: Короче, тебе помочь, Валюх?

О н а: Ну ставить, нет?! (Хохочет.) Эй, бойцы туалетного фронта!

А н д р ю х а: Да ставь уже, ебаное-все! Короче, Валюх… Да убери ты руки, дай я это… я сам там у тебя это… Где там, че там, как там? Ща мы это дело… щааа… Ну где там?! Ты хоть подскажи, напряги мышцу! Вооо! Ага… ща я это… это мы ща… щааа… Смотрите-ка, какие мы пожарные со шлангами… Пс-пс-пссс… Жги! Давай! Туши! Пс-пс-пссс…

О н а: Пошла вода горячая, а?! Напор есть?!

А н д р ю х а: Пошлааа, Мариночка, пошлааа! Вон как зажурчало, слышишь оттуда?! Маринок, Маринусик, Маринашка! Хорошо пошла! Слышно ведь?!

О н а: Встряхнуть не забудь!

А н д р ю х а: Ясен красен! Не ссы, все будет! (Вале.) Да я не тебе! Ты это… ты давай там дальше… Че там?! Все, что ли?! Огонь! Ща я это… вот так вот его… Вооо! И обратно… туда и обратно… я ща его это… Все! Айда, боец, кррру-гом! Да через левое, воин! Че ты как не этот-то совсем… прям как не в армии! Давай! Шагооом – арш! (Тащит его на кухню.) Забыл все уже, Валюх! Обидно… обидно мне… за тебя… за меня… за нее… да за всю Россию обидно, Валюх! Вот честно! Не падай, держись, не падай…

О н а (хохочет): Дебииилыыы! Не падайте духом, воины!

А н д р ю х а: За всех обидно! За… например… за… Да похуй, короче.

О н а: Ну а я вот уже и пивасика вам открыла, а вы…

А н д р ю х а (усаживает Валю на угловой диван): Какая же ты умничка все-таки, Кристиночка! Крисятка, Крысинка, Крисюнок! Какая же ты прям… вот прям… (Вале.) Все, тихо! Замри. Не двигайся. (Ей.) Ты как это… как самая… как… Я балдею от тебя, короче! Дай я тебя это… поцелую!

О н а (отталкивает его, хохочет): Ой ну все… ну все… Андрей! Ну, Андрей! Ну серьезно уже, а! Ну все… все… хватит… (Громко.) Андрей!

А н д р ю х а (довольный): Ну все, так все, че. (Садится на табурет.) Я ж это… сама понимаешь… как бы это… вот, короче. Че там, где там, как там?

В а л я: Андрюха!

А н д р ю х а: Все, понял. Не вопрос. Как прикажите, товарищ перебрамши, как прикажете. Ща зальем!

О н а: Мож, ему уже хватит, а? Ну наебенится, потом скорую вызывать. Мож, не надо, а?

А н д р ю х а: Надо, Федя, надо! Мы знаешь как с Валюхой фестивалили в армейке?!

О н а (равнодушно): Ну и как?

А н д р ю х а: Короче! Это… завалимся с пацанами в каптерку. Ну там это… кто че может, то и несет… Сгухи целая коробка, короче. Мы ее на хлеб – и в горловину. Там это… водочки пацаны пронесут по-тихому, чтоб не это… ни старшина… чтоб никто не это… И сидим, шутеечки там всякие, то да се, короче. Чтоб главное по-тихому все было, без палева там всякого… без этого… без кипиша.

О н а: Ночью шо ль?

А н д р ю х а: Ясен красен ночью! А когда еще-то? Днем ты потеешь как падла, а ночью это… а ночью – отдыхаешь. Это так даже в этом… в этом самом… в Уставе написано, черным по белому. Что это… мол… солдат ночью должен отдыхать! (Гордо.) Так-то!