Тет-А-Тет с Отражением - Вадим Воинроз

Вадим Воинроз

Тет-А-Тет с Отражением

"Устремляя наши очи

На бледнеющий восток,

Дети скорби, дети ночи,

Ждем, придет ли наш пророк.

Мы неведомое чуем,

И, с надеждою в сердцах,

Умирая, мы тоскуем

О несозданных мирах.

Дерзновенны наши речи,

Но на смерть осуждены

Слишком ранние предтечи

Слишком медленной весны.

Погребенных воскресенье

И среди глубокой тьмы

Петуха ночное пенье,

Холод утра — это мы.

Мы — над бездною ступени,

Дети мрака, солнце ждем:

Свет увидим — и, как тени,

Мы в лучах его умрем."

Дмитрий Мережковский. "Дети Ночи"

Часть I

Поцелуй Тьмы

Глава 1

Отречение

Ночь. Холод, пронзающий до костей. Мне было совершенно все равно. Ветер, свободный, властный, гулял по комнате, призывая и пробуждая меня. Я неохотно встал и взглянул на часы: 23:55. Детское время, но в последние дни организму требовалось больше сна. Закрывая форточку, я небрежно окинул взглядом осенний пейзаж. Падал первый снег. Утром он растает, и будет ужасная слякоть. Еще раз вдохнув полной грудью, я закрыл окно.

Одевшись, я стал шарить по карманам в поисках зажигалки. Нашел, отлично. Прошел вдоль стен, зажигая черные свечи, в миг заиграли тусклые тени, в ту же секунду стала просыпаться та ужасная боль. Я зажег последний настенный подсвечник и встал в середину комнаты. С трех сторон на меня смотрело свое собственное отражение. Три спутника. Три гостя. Каждый по-своему особенный. Мне стало душно, я чувствовал на шее ее руки, я чувствовал на губах вкус ее слез, я знал на глазных зубах ее кровь…

Войдя в прихожую и взяв продолговатый предмет, обернутый в плотную бумагу, я понес его в комнату, на заранее приготовленное место. Сдернув бумагу, взору предстала красивая антикварная рама из красного дерева. Само же зеркало было отменное, и казалось, тонкой грани отражающего стекла не существует. Сев на обычный круглый офисный стул, позаимствованный от моего компьютерного столика, мне оставалось только ждать.

Минуты испарились, и в глубине комнаты старинные часы пробили полночь. С последним ударом мои отражения стали меняться. Луна настойчиво пробиралась сквозь задернутые шторы, пытаясь подсмотреть, и стать частью происходящего, а я сидел и ждал. По левую руку от себя уже можно было увидеть обреченного Падшего с серыми крыльями и когтистыми руками. Постепенно менялось и отражение справа: сначала потрескались губы, выдвинулись глазные зубы, с каждой секундой кожа бледнела, приобретая серый оттенок. Под глазами образовались круги, щеки впали, глаза налились кровью. Но начальная красота никуда не исчезла, даже в этом уродстве я видел собственный шарм и тонкую грацию.

Оглянувшись назад, я удостоверился, что там нет отражения, только комната. Соблюдая собственные традиции, зеркало позади меня упорно не хотело показывать никаких отражений любых живых существ. Оно отказывало мне даже в тенях. Но взгляд мой был прикован не к нему, а полностью отдан новому зеркалу, прожившему не один век — новым оно было только для меня. Отражение в нем не менялось, а лишь смотрело на меня и двух спутников с еле заметным испугом. Я знал, что по ту сторону я боялся, но упорно не хотел этого показывать.

— Приветствую, господа! — громко и даже немного торжественно мой голос нарушил царящую в комнате тишину.

Падший (или Обреченный — так я его иногда называл), сложил крылья и сел прямо на пол. Черные кожаные штаны, такая же жилетка, босые ноги и длинные до плеч волосы. Он обладал такой же серой кожей, как и его собрат в зеркале напротив. Больше никакой одежды, хотя надо признать, иногда на нем можно было заметить черную бандану.

— Доброй ночи! — ответил Падший.

Граф (Князь или даже Лорд — он соединял в себе не одно имя) медлил с ответом. Высокие сапоги со шпорами были в тон с изысканной черной рубашкой из чистого шелка и строгим плащом, сшитым из неизвестной мне материи. Образ завершали тонкие перчатки из кожи, такие же иссиня черные, как и волосы Лорда, которые были более короткими, нежели у Падшего, и уложенными явно не по современной моде.

— Прекрасная ночь! Всех рад видеть — наконец ответил он.

— Приветствую! — задумчиво ответило новое отражение. И нервно оглядываясь по сторонам продолжило — Что происходит?.. Кто вы?.. Кто мы?

— О, да у нас пополнение! И как вам на новом месте коллега? — дружеский ответ Обреченного не дал новому отражению ни единого ответа.

— Ничего не понимаю — растерянно повторял Новенький.

— Мы это ты, ты это мы, а все вы это я. — Я решил пролить свет на все происходящее.

— Но… как? — Растерянность нового собеседника сменилась недоумением.

— Ой, только не говори, что ты не знаешь! Давай только без игр, ладно? Не прикидывайся дурачком. — с явным недовольством пробурчал Лорд.

— Что здесь происходит? Почему мы все здесь?! — Новенький продолжал испуганно вопрошать собравшихся.

— Не много ли вопросов мой друг? — укоризненно спросил Обреченный. — И прекрати истерику.

— Ну уж нет! Извольте ответить, сударь! — Граф гневно сверкнул глазами в мою сторону. — Это твоя прихоть! Твоя жалкая трусость и очередная попытка убежать от реальности!

— Убежать?! От кого? Кто-нибудь, в конце концов, объяснит мне, какого лешего здесь происходит?! — Новое отражение сорвалось на крик.

— Убежать от самого себя! Убежать от собственного прошлого! Мне противна эта сторона человеческой натуры! Мне противно, когда ищут виноватого, сгорая от желания отомстить, обрушая проклятия! Мне противны подобные попытки заглушить боль! От своей тени не спрячешься!

— У тебя ее нет Граф! Замолчи! — крикнул я. Этот внезапно начавшийся скандал мне был совершенно ни к чему. — Значит, ты действительно ничего не знаешь? — совершенно спокойно продолжил я, обращаясь к отражению в новом зеркале.

— Нет. — Развел руками мой недоумевающий собеседник.

— О, это ужасная история, мой друг. Ее невозможно просто так воспринять. Чтобы понять все аспекты и подтексты, нужно пропустить сквозь свое сердце каждое слово… Готов ли ты испытать и вспомнить забытую боль, так тщательно скрываемую подсознанием? Встретить и обрести новую сущность, сломав и отбросив вон свои розовые очки?! Только не оставляй снова без ответа… — Падший поднялся с пола и материализовал Розу Смерти. Он резко кинул ее в зеркало, сквозь его гладь. Роза не задела мое пространство. Она появилась у нового отражения, сжавшего ее в своей руке. На пол капала кровь. Капля за каплей. — Теперь в твоей крови яд. Нет, не смертельный. Мне незачем убивать самого себя. Зато теперь ты можешь ощутить ВСЕ, если ты действительно этого хочешь.