Семён - Евгений Балакин

Земля

Неделька

Неделя выдалась трудная. В понедельник, после двухдневного загула, вместо завтрака и бутербродов на работу, Семён обнаружил записку на кухонном столе и не обнаружил жену и детей. Работалось так, что после обеда начальник выгнал в отгул без сохранения. Позвонил Светке, однокласснице, одинокой и оттого немного пьющей, пригласил на чашку пива. Жене не звонил, потому во вторник и проснулся от того, что она половой тряпкой гнала Светку мимо ничего не понимающих детей из квартиры. Долгие переговоры закончились хорошо: Светкина одежда не полетела с балкона, а была милостиво вышвырнута на площадку.

После примирения стало ещё хуже, и в среду на работу пошёл с большого бодуна. Замена крана в ванной в новом доме ничего плохого не предвещала, а закончилась крупными финансовыми потерями. Вообще этот дом, втиснутый застройщиком за взятку в мэрии в их старый уютный дворик, и заслонивший лично Семёну с детства родной вид на горку, с которой после школы было так здорово кататься на чём придётся, раздражал многих. Квартиры там были большими и не дешёвыми, жильцы надменными и на дорогих иномарках, быстро заполонивших все окрестные тротуары. Вот и клиент, вызвавший сантехника из ЖЭКа (а ведь мог и по объявлению за деньги себе позволить), за какую-то случайно разбитую вазу сразу ментов вызвал. Подумаешь, качнуло. Сам то вообще не сможешь столько выпить. Ваза оказалась древнекитайской, и чтобы до суда не доводить, пришлось писать расписку и заявление в бухгалтерию на перечисление 20 процентов зарплаты этому хмырю.

После таких новостей в четверг повторилась история с женой, детьми и завтраком, а в пятницу со Светкой и женой. Фиговая неделя.

Семён сидел в пивной с коллегами-алкашами. Вечер пятницы, несмотря на финансовые трудности, в их организации был неизменным уже много лет. Корпоратив без начальства, мастер не в счёт. Народ во всех подробностях знал о его нелёгкой неделе, потому слушали не перебивая. Семёна несло. К концу второго литра многие трудовые герои начинают давать советы президенту и депутатам, Семён же выдвигал целую программу. Народ внимал.

– 

Ну где это видано, чтобы самец только с одной самкой спаривался! Мы цари природы, а не можем даже царю зверей подражать. У льва этих жён целое стадо, он только и делает, что сексом занимается и спит, они ему ещё и еду приносят. А мы? Женишься на одной, родит детей и всё, неделями отговорки, то устала, голова то болит, то её красить надо, то уборку делать. И на работе сидят на шее, у нас вон в конторе больше половины – бабы, все при должностях. Мы пашем, а они по командировкам ездят, да зарплату нам урезают. Подумаешь, выпимши на вызов пришёл! А ты сама-то возьми разводной, да покрути гайки по колено в канализации.

А дети? Ну вот чему я своего сына научу? Или трудовик в школе? Помните Кольку, из нашей бригады, после армии в школу сбежал? Трудовик, как же, от работы бегун, а не трудовик. Значит судьба сынишке в нашу же бригаду после школы идти, трудовую династию продолжать. А будь у него хорошие учителя, он бы министром мог стать. А что, он сейчас уже меня в шахматы обыгрывает постоянно, я и не сажусь с ним играть. А кто его научит?

Нет, надо менять систему. Никаких браков, живи с кем хочешь, надоела – пошёл к другой. Детей ещё в роддоме в специальные учреждения всех, чтобы и кормили правильно, и лечили. А то вон поднялась у дочки температура, скорую вызвали, а там не врачи, а таксисты в белых халатах. У них один диагноз – надо в больницу везти. Вот и обтирали водкой всю ночь, чтобы сбить с 39. А кормим как? Что сами едим, то и ребёнку, а кто его знает, чего ему для развития надо ещё? Вот и говорю – надо их централизованно растить, чтобы профессионалы и кормили, и лечили, и развитием занимались. Чтобы если есть у моего талант, он его не гаечным ключом зарывал в землю, а в кабинете сидел. А если у нашего начальника сын дурак дураком, пусть с лопатой на дороге корячится. А то ведь он то точно в кабинет рядом с папашей сядет, а потом и на его место.

– 

Ну подожди, – решился встрять мастер, – а как же с дитями пообщаться, порадоваться? Я вон на своих когда просто смотрю сижу, как они возятся друг с дружкой, прям рожа сама расплывается. Да и под старость, кто с тобой, немощным, сидеть то будет?

– 

Ну про радость – это да, тут надо как то придумать, свидания там, или просто день в неделю на совместные прогулки. Но и тогда не к своим только, а то кто-то придёт, кто-то нет – детям обидно же будет. Надо чтоб не знали ни мы, ни они, кто родной, чтобы группами гуляли, кто кому нравится. А про старость я тебе так скажу. Буржуи давно своих в дома престарелых сдают. В кино часто показывают. Там тоже уход нужен профессиональный, и лечение. Вон у меня мать 10 лет с бабушкой сидела, как на пенсию вышла. Знаешь как тяжело двум старухам, ужас. Как ни приеду – слёзы и жалобы, и поднять в ванну не может, и вытащить, и переодеть… Вымоталась вся. Оттого и померла сразу после бабушки. Вон, пусть сынок нашего начальника в санитары идёт и старух подмывает, ему такая работа как раз по уму. Хотя нет – ржать будет и шутки шутить дурацкие, пусть уж лучше дороги ремонтирует, одна беда другую.

Вот увидишь, если так всё сделать, лет через 20 и не вспомнят, что по-другому было.

Мужики притихли, смотрят Семёну за спину. – Жена, подумал он. – Нет, -ответили сзади. Оборачиваться не хочется до рези в мочевом, но мужики уже отодвигаются и демонстративно болтают о ерунде.

Двое в штатском выглядят так, как уже лет двадцать даже в плохом кино не показывают: длинные плащи, шляпы и большие тёмные очки. Руки в карманах, оттопыриваются как у боксёров в перчатках, или… Что или – даже думать не хочется.

– 

А что я сделал?

– 

Пока ничего, Семён Николаевич. Давайте прогуляемся к машине. Тут рядом.

Деньги на пиво потратил зря, – подумал уже трезвый Семён. – А в туалет можно?

– 

Мы недолго, поте́рпите.

Пролог

Вечером четверга на той же неделе осунувшаяся, немного шаркающая Анжелина Джоли заходит в подъезд самой обычной элитной многоэтажки в центре Москвы. Охранник привычно вздрагивает и вызывает лифт, консьерж подхватывает пакеты с продуктами. В квартире тихо. Из детской неслышно выходит нянечка, такая же усталая. Дверь закрывается, снова тишина. На полпути к кухне приходится оставить пакеты и повернуть – из детской плач. Дочери восьмой месяц, режутся зубы. Уже неделю нянечка дежурит по 15 часов без отдыха, остальные 9 Елена дома, но почти не спит. В сочетании с работой в ФСБ, где особо не расслабишься – та ещё неделька. «Был бы муж, но где ж его в Москве взять с такой то внешностью и работой?» – в который раз пожалела Елена о смене внешности ради той операции, когда надо было проникнуть на важную вечеринку европейских политиков.

Несколько дремотных часов с перерывами на помазать дёсны обезболивающим гелем, поноси́ть, покачать… Под утро поднялась температура, лекарства в таком возрасте давать страшно, мало ли как подействуют. Полчаса обтирала уксусом, сбила до 38. Уснули обе, дочь тоже намаялась, от будильника не проснулась, да и Елена встала только благодаря стальной воле. Кофе раскрыл глаза, консилер скрыл круги под ними. В подъезде навстречу двигается тень нянечки, снова вопрос про помощницу/сменщицу, снова пришлось врать. Не скажешь же ей, что предыдущая не уехала срочно к маме в Харьков, а дала показания и сидит в одиночке, и что отдел безопасности за неделю забраковал уже сотню личных дел кандидаток.

На утреннем совещании, отпустив 2 группы с важными делами, остальных озадачила своей проблемой. Все и так в курсе, что начальница после рождения дочери спит не больше 4 часов в сутки, но последняя неделя совсем доконала. Голос не повышает, конечно, но видно же – на грани срыва. Ребята хорошие, к обеду нашли подходящую нянечку, заменили уставшую. Подошёл зам, на стол легло личное дело какого-то сантехника. Короткое, почти без компромата, но идея хороша, хороша! Если и человек подходящий окажется – надо подключать к проекту. Тут же отправила за ним группу, и доложила наверх.

Кабинет

Из 8 окон кабинета видно Красную площадь, но бардовая пуленепробиваемая портьера во всю стену никогда не открывается. Противоположная стена напоминает ЦУП – огромный экран показывает десятки графиков, новостных каналов, картинок с камер наблюдения. Хозяин кабинета сидит за скромным письменным столом спиной к портьере. Время от времени проводит пальцем по встроенному в стол планшету, и одна из мозаичных картинок разворачивается в центре большого экрана со звуком. Там уже 10 минут лысеющий мужик с трудом мнёт двух девок. Он лыка не вяжет, и глава секретной организации почти потерял надежду на хороший компромат.

В углу замигал экранчик и переместился в центр, отодвинув главу фракции в дальний угол экрана и кабинета. Впрочем, это никак не повлияло ни на его намерения, ни на возможности.