Гадание на яблочных семечках - Казис Сая

Казис Сая

Гадание на яблочных семечках: повесть, полная снов, писем и неожиданных находок

Гадание на яблочных семечках

Они выбрали самое красивое румяное яблоко, осторожно разрезали его на две равные половинки и выскребли из сердцевины шесть каштановых семечек. Поделили по три и разостлали на столе карту Литвы. Подняли руку приблизительно где-то над Каунасом и один за другим, зажмурившись, рассыпали семечки. Потом пригляделись, в какую сторону те повернуты острым кончиком, и выписали названия городов и поселков. По этим адресам оба заранее решили разослать по школам вот такое послание:

«Привет вам, еще незнакомые друзья!

Льет, льет, льет… Уже третий день подряд размывает дождем лед и снег, а мы оба не знаем, как избавиться от наседающего на нас Нуда. Во время уроков пробовали сыграть в необычный баскетбол: как только один зевнет, другой тут же старается забросить ему что-нибудь в рот. Совсем как Эленуте в сказке кидала паклю девятиголовому чудовищу в пасть… Договорились: кто забросит ластик девять раз, считается победителем Нуда. (Нудом мы прозвали занудливое-презанудливое чудище.)

Но состязаться между собой нет смысла. Все равно нам не одолеть друг друга, потому что мы одного роста, силы и ловкости у нас тоже поровну, мы одинаковые ротозеи, одинаковые сорванцы, одеты одинаково. Словом, похожи, как две капли воды.

Как-то оба мы размечтались — было бы здорово, если нам кто-нибудь неожиданно прислал письмо! Рассказал бы, как они там воюют с Нудом, что делают для того, чтобы серые дни не казались такими мрачными и однообразными. А самое главное — как их различают, если они такие же сиамские близнецы, как и мы.

И тогда мы оба решили первыми написать вам, разослав несколько одинаковых писем — может, хоть одно из них попадет в руки к таким же самым близнецам, братьям или сестрам.

Зовут нас Угнюс и Аудрюс, и мы пока еще шестиклассники. Сидим на первой парте; как утверждают многие, если бы захотели, могли стать отличниками. Только слишком часто получаем замечания: и непоседы мы, и озорники, и шалопаи, и всякое такое. Всех сильно раздражает, что нас никак не различить. Одноклассники даже прозвали нас Угрями, не удается им отличить, кто Угнюс и кто Аудрюс, как ни стараются. А это не всегда по душе… Когда сидим за партой, учителя одного называют Левым, а другого Правым. Но мы меняемся местами и даже дома иногда делаем вид, что «я вовсе не я».

Наша мама — Живиле Гедрайтите. Может, слышали случайно? Она актриса театра и чаще всего играет детей, потому что мы обучили ее всяким проделкам и хитростям, которые взрослым недоступны. Папа у нас керамик. Он делает глиняные декоративные вазы, а еще вылепил трех самых злобных чудищ — Нуда, Фука и Параза. Про Нуда мы уже рассказывали, о других узнаете тогда, когда напишете нам длинное интересное письмо.

Если у вас нет двойняшек, которые хотели бы с нами переписываться, подскажите, где, в какой школе они могут быть?

Что, по-вашему, нам нужно делать, чтобы не казаться такими похожими?

А вы играете в «зеленую травку»? Это такая игра. Если захотите научиться, обязательно напишите. Еще мы расскажем, как боремся с челодралями, человралями и челдобреками.

Ждем ответа! Желаем удачи!

Угри

(Угнюс и Аудрюс)»

Челодрали, человрали и челдобреки

Мама уже давно не рассказывает Аудрюсу и Угнюсу по вечерам сказок. А папа посоветовал близнецам по очереди рассказывать перед сном друг другу что-нибудь интересное. Один вечер сказку придумывает Угнюс, а другой — Аудрюс. Позже, когда оба научились читать, самые увлекательные приключения они находили для себя в книгах. Начитавшись их, братья откладывали книгу, гасили свет и вступали в таинственный мир сновидений, где всякие происшествия, всякие события кружились вокруг, как карусель.

Но самое интересное, что Угнюсу и Аудрюсу удавалось видеть одни и те же сны! Стоило им смежить веки, как они оба сразу начинали озираться в поисках своей палочки-путешественницы — словно закладки в книге.

Просыпаясь поутру, они эту палку втыкали в какое-нибудь легко запоминающееся местечко, а встав с постели, обязательно напоминали друг другу, как оно выглядит, это место. И вечером едва успевали пожелать один другому спокойной ночи, как опять встречались там, где торчала их палочка-поводырь.

А палочка эта появилась у них таким образом…

Гостили двойняшки в деревне у дяди Пятраса и в один из летних вечеров вместе с двоюродным братом Рамунасом и его друзьями играли в колхозном саду в «прятки». Прятаться здесь можно было за деревьями, можно было залезть в скирды клевера или притаиться за ульями. «Застукивать» нужно было возле фургона — передвижного домика на сплющенных резиновых шинах.

Угнюсу и Аудрюсу необычайно везло. Им еще ни разу не выпадало считать до тридцати, уткнувшись в стенку фургона, и потом искать попрятавшихся приятелей. И вдруг в тот самый миг, когда братья громко забарабанили в стенку — «палочки-стукалочки, раз, два, три!» — неожиданно распахнулась дверь, из фургона-сторожки вывалился лохматый пьяный мужчина в рубахе нараспашку, откуда выглядывала косматая грудь с татуировкой дракона. Этот сторож-не сторож, не разберешь, кто такой, был всего в одном сапоге, другой он пытался натянуть на ходу, но тот почему-то не налезал на ногу. Ругаясь, человек вытащил из голенища бутылку вина и обрадовался:

— Ха! — Потом прогорланил сгрудившимся поодаль семерым игрокам: — Ну, змееныши! Ваше счастье… Пока вылакаю, проваливайте с глаз долой! Кого первым ухвачу — мне поставит первачу!

Сорвал зубами металлическую пробку с бутылки и, отвернувшись к стене, принялся хлестать вино как воду. Ребята разбежались кто куда. Близнецы подумали, что пьяница этот постарается поймать именно их, потому что, натягивая сапог, он прорычал:

— Погодите у меня! Сейчас выясню — действительно вас двое или у меня в глазах двоится..

Угнюс и Аудрюс вскарабкались на ветвистую яблоню, но такое укрытие показалось им ненадежным: слишком уж яркие у них рубашки. Неподалеку стояла высокая скирда сена. Оба точно кроты зарылись в нее и притихли. Им почудилось, что сапоги прошлепали совсем рядом и остановились возле скирды. Донеслось какое-то бормотание. Чиркнула спичка. Сейчас он закурит… Вроде пахнуло дымком, никак сено горит? Уж не надумал ли этот помешанный подпалить скирду?!

Так и есть! Только вот сено не спешит разгораться. Перепуганные братья зарываются поглубже в скирду. Сенцо на редкость мягкое и рыхлое. Правда, они оба даже не предполагали, что стог такой огромный. Уже давным-давно им пора бы выбраться с другой стороны!..

Дальше пришлось пробираться сквозь такое рыхлое сено, что, казалось, в лицо метет вьюга из сухой мелкой травы.

— Я уже вижу землю и деревья, — наконец заметил один.

— А я — облака и небо, — отозвался другой.

Однако запах дыма настиг их и здесь. Оглядевшись, они заметили в сумраке отблеск костра. Пламя полыхало прямо у подножия развесистого дуба с мощным стволом. Белёсый дым курился сквозь зеленые ветви, отчего казалось, будто дерево светится каким-то призрачным жутким светом.

Вокруг шныряли скорее всего браконьеры в высоких броднях с подвернутыми голенищами. У реки, в кустах, белела машина, на ветках сушилась сеть с набившимися в нее водорослями. А эти негодники теперь толпились чуть поодаль и метали в дерево бутылками, камнями, палками… Запустят чем попало и насторожатся, прислушаются.

— Слышите, слышите? — выкрикивал один из них. — Дуб не просто скрипит — он что-то там бормочет! Это он нам силится что-то сказать!

— Я боюсь… — раздался женский голос. — Давайте собираться и поехали…

Угнюс и Аудрюс обратили внимание, что издалека дерево напоминает голову бородатого великана. На ветру красновато вспыхивал тлеющий снизу ствол, словно рана на шее, а пышная крона приоткрывалась совсем как рот, откуда явственно доносились стоны.

— О люди, люди! О люди… Эх, вы, челодрали!..

— Мужики, бросьте, хватит, поехали! — наконец произнес один, заметив, что на них сердито уставились два незнакомых мальчика. — Бубнит одно и то же… Люди, люди… Больше ничего.

Он подхватил с земли закопченный котелок, постучал им о дерево и вытряхнул гущу от ухи. Женщина в брюках сняла с ветки магнитофон, пустила его на всю мощь. Другой парень взял топор и сказал, обращаясь к ней:

— На таком феномене не грех оставить отметину. Поглядим, что он запоет в другой раз.

— Эй, карапузы! — позвал тот, что занимался котелком. — Может, вам что-нибудь известно про это дерево?

— Известно! — воинственно откликнулись оба.

— Ну и о чем же он тут разохался? Кто такие эти челодрали?

— А может, так в старину называли людей? — сказала женщина, приглушая маг. — Ведь дуб чертовски старый…