Дело №1 - Алексей Биргер

Алексей Биргер

Кадеты ФСБ

ДЕЛО № 1

ПРОЛОГ

В офисе на высотном этаже одного из самых престижных деловых зданий Москвы, расположились трое. Секретарша только что подала кофе и удалилась, но они не спешили начать разговор.

— Ну? — проговорил наконец тот, который стоял у огромного окна и смотрел на панораму города. — В чем проблема?

— Полковник Осетров нарисовался, — сообщил другой.

— То есть? В каком смысле?

— В самом прямом, — сказал второй. — Замаячил на горизонте. Из отставки его призывают. Один мой надежный человек проект приказа видел.

Стоявший у окна чуть напрягся:

— Так зачем понадобился полковник?

— В руководители школы.

— Какой школы? Говори все, Геннадий, не цеди по чайной ложке.

— Пусть Прокоп рассказывает, он больше в курсе, — буркнул Геннадий.

Человек с достаточно редким именем Прокоп отозвался:

— А что тут рассказывать? Кому-то, вишь, мысль пришла в голову, что надо при их ведомстве кадетское училище создавать для парней с двенадцати лет. И почему-то начальником этого училища решили сделать не кого-нибудь, а… В общем, понятно кого. Пока собираются открыть один класс, в виде эксперимента. Предварительный отбор уже объявлен.

— Предварительный отбор? — переспросил стоявший у окна человек.

— Ну да. Сначала проведут местные экзамены, по всем регионам России. И человек пятьдесят соберут в Москву, на заключительный тур. Говорят, после отсева должно остаться около двадцати ребят. Можно поточнее узнать, тайны в этом нет.

— Так это же замечательно! — стоявший у окна проговорил это так, что трудно было понять, всерьез он говорит или с иронией. Но оба его собеседника, Геннадий и Прокоп, переглянулись и что-то одобрительно пробурчали, как будто понимали, что тут такого видит их партнер.

А тот развил свою мысль:

— Еще одно место, где можно на перспективу поработать, так? — Он наконец повернулся к своим собеседникам. Широкий пиджак скрывал его худобу, но он все равно был похож на «кощея». На его длинном теле и длинной шее сидела несоразмерно маленькая голова. Маленькое личико было безобразным: похожим на недопеченное яблоко, с тонкими поджатыми губами и с хищным птичьим носом. В его глазах светилась злоба.

— Ага, на перспективу, — ухмыльнулся Геннадий. — Скольких мы уже пристроили! Дело накатанное. В прокуратуру нацелили, в следаки, даже в суды… Всюду молодая поросль подходит. И тут прорвемся, Пал Юрич.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — задумчиво возразил обладатель маленькой головки (которого назвали «Пал Юрич»). — Даже племянника твоего «бригадира» двинуть на спецотделение юридического, откуда в прокуроры запросто проскочишь, и то было легче.

— Да что там… сына твоего старого друга, — он повернулся к Прокопу, — «сделать» в элитную группу института связи, из которого прямой путь в систему правительственной связи, было проще. Подмазали нужных людишек, сделали ребятам «чистую» биографию, будто они из честных не связанных с криминалом семей, и все — молодая поросль пристроена.

— Я, кстати, не понимаю, почему нашу структуру называют «криминальной», — заметил Геннадий. — И считаю, это — несправедливо. Как раз такие люди, как мы, и нужны России.

Пал Юрич как будто не слышал слов Геннадия.

— Во-первых, в вузах — поток, рутина, тысячи поступающих из года в год. А тут — единственный пока набор, и очень небольшой. Во-вторых, выпускникам этой школы предстоит заниматься такими делами, за информацию о которых можно выложить любые деньги. Дела государственной безопасности, самые сложные случаи, понимаете? Да разве сейчас мы или наши зарубежные партнеры не отдали бы многое, чтобы узнать, как продвигается дело о международном хищении технологий, против каких людей и фирм уже накоплены улики?.. Да для нас такая информация жизненно важна. Но в этих структурах у нас пока нет ни одной зацепки. А она нам нужна позарез!.. Но ведь и там не дураки сидят, и уж надежных учеников среди отобранных будет сто процентов: не сомневайтесь, в биографии любого поступающего выявят все сомнительные моменты. В третьих, не забывайте, что до сих пор мы внедряли семнадцати-восемнадцатилетних парней, которые уже знали вкус денег и были, так сказать, воспитаны нами основательно. А здесь мы будем иметь дело с двенадцати-тринадцатилетним мальчишкой, характер которого еще не сформировался. Даже если мы займемся с таким мальчишкой и все уладим с его родителями, он попадет в школу и там его смогут запросто перевоспитать, и тогда вся наша работа пойдет насмарку. Двенадцать-тринадцать лет как раз такой возраст, когда человека можно вылепить. Режим у этой школы наверняка будет закрытый, поэтому влиять на нашего «выдвиженца» мы не сможем, наше влияние на него будет минимальным. И в-четвертых… В-четвертых, сам полковник Осетров. Уж я-то знаю, насколько он въедлив и неподкупен! Если его призвали из отставки, то, значит, затевают что-то очень важное…

— Призвали из отставки, потому что делают на него ставку! — гоготнул Прокоп.

— Вот именно! — живо отозвался Павел Юрьевич. — Значит, проблема еще и в том, чтобы полковник не вздумал совать свой нос в некоторые дела!.. Вот видите, мы имеем четыре проблемы, и одна труднее другой. Но тем интереснее задача!

— Вот и возьмемся за нее, — сказал Геннадий.

— Обязательно, — кивнул Пал Юрич. — Тем более что у меня уже есть несколько идей.

Глава первая

Полковника призывают из отставки

Будем знакомы. Я — Осетров Валентин Макарович, полковник, сорока девяти лет. Здесь, конечно, к слову «полковник» сразу надо бы добавить, что «в отставке», и что полковник не чего-нибудь, а ФСБ (вернее, КГБ — Комитета государственной безопасности, так называли ФСБ в прежние времена).

Как я ушел — история отдельная. Расскажу об этом как-нибудь потом.

Жил я последние годы тихо. Звали меня, конечно, в самые серьезные охранные структуры, звали и в другие места. В охранную структуру одного банка я даже согласился пойти. Это было в девяносто третьем году. Кругом неразбериха. Но дело свое я выполнял честно и получал неплохо. Но в одночасье все закончилось. Одного из руководителей банка в Праге застрелили, другие в Америку сбежали. Появилось новое руководство… Моей вины в смерти банкира и в том, что банк на грани развала оказался, не было, я и так делал больше возможного. Но, когда гибнет человек, за которого ты отвечать взялся, так или иначе свою вину чувствуешь… Пришлось и с охранными делами завязать. Вот и получилось, что я, мужик в расцвете сил, заслуженный офицер, остался не у дел. А безделье — это, я вам доложу, для таких людей, как я, — мука. Но я никогда никого ни о чем не просил. Уехал на дачу и жил там. Дача у меня теплая, зимняя, сам ставил когда-то. В минуты отдыха посиживал на веранде, на розы любовался да шашлык жарил. Семьей я так и не обзавелся, и скоро стало мне скучно там. А потом выяснилось, что дачу сдавать можно: желающих много. Стали деньги за дачу капать, да и пенсия у меня такая, что жить можно. Но чтобы от безделья с ума не сойти, взялся я в одной строительной бригаде работать. Тут тебе и общение, и сознание того, что ты нужен кому-то.

Так сложилось, что к началу этого лета развалилась наша бригада, а нового дела я так себе и не нашел. «Ничего, — думал я, — со мной такое в жизни случалось.»

И вот, однажды, в солнечный, жаркий день брел я из магазина с двумя пакетами кефира и хлебом. Зашел в подъезд, начал подниматься по лестнице на свои четвертый этаж (я никогда лифтом не пользуюсь, чтобы поддерживать себя в форме), как услышал телефонный звонок. Звонок у моего телефона громкий, даже сквозь входную дверь слышен. Я чуть прибавил ходу, и когда снял трубку, услышал знакомый голос:

— Приветствую, Валентин Макарович! — Это был генерал Волков.

— Добрый день, Борис Андреевич! — ответил я. — Какими судьбами, какими делами?

— Правильно догадываешься, что без дела я бы тебе не позвонил, — рассмеялся генерал. — Не возражаешь, если подъеду в ближайший час?

— Ну, если генерал к полковнику едет, значит, дело и впрямь серьезное, — в тон ему, шутливо, ответил я.

— Серьезней некуда! — заверил генерал. — Правда, ты в жизни не догадаешься, что за дело такое.

— Ох, заинтриговали, Борис Андреевич! — сказал я.

— Заинтриговал? Тогда жди.

Интересно, что за дело возникло? И зачем я понадобился? Ну, чего гадать, скоро все узнаю.

В ожидании генерала я кофеварку зарядил, печенье достал. Надо же хоть как-то его угостить.

Через некоторое время возле подъезда тормознула черная машина, и из нее выбрался генерал Волков. Я пошел встречать его у входа.

Когда генерал вышел из лифта, я отметил про себя, что он практически не изменился. Разве что седины прибавилось.