Кровь ангелов - Дмитрий Казаков

Дмитрий Казаков

Кровь ангелов

Часть первая

Дебют

1. d4 d5

2. Nf3 e6

3. c4 Nf6

4. Bg5 Nbd7

Глава 1

Основа разумной жизни – Кровь и Плоть.

Крови слушайтесь, Плоти повинуйтесь.

Белый туман, клубящийся над поверхностью болота, поднимающиеся из жижи зеленые стволы деревьев, чьи кроны смыкаются вверху, заслоняя солнечный свет, кочки, что похожи на волосатые головы. Сырость и жара, приглушенные крики птиц и стрекот прыгающих по веткам обезьян, запахи травы и гнили, аромат дурмана, источаемый алыми цветами-ловушками…

Крокодил выдал себя еле заметным движением в мутной воде цвета крепкого кофе. Ларс не показал, что увидел зверя, даже не повернул головы, только крепче сжал копье и сделал еще шаг.

Топь, доходившая ему до колен, забурлила, плети водорослей обвились вокруг лодыжек…

А в следующий момент крокодил атаковал.

Закованное в зелено-бурую броню тело пробило пленку из цветов, стеблей и листьев. Распахнулась пасть, усаженная острыми зубами длиной в палец, ударил хвост, способный крушить стволы.

Ларс ускользнул мягким, изящным движением, ощутил зловонное дыхание, челюсти клацнули рядом.

В следующий момент он оказался сбоку от исполинской твари, что может проглотить человека целиком. Вскинул копье и ударил, целясь в единственное уязвимое место – в висок, позади и чуть выше глаза, туда, где мелкие чешуйки можно пробить не только лучевым оружием.

Хрустнуло, острие вошло на ладонь, хлынула алая кровь.

Ларс отскочил, чтобы бьющийся в агонии крокодил не пришиб его, укрылся за толстым стволом. Копье сломалось, но древко можно сделать новое, главное – вытащить наконечник, изготовленный из дорогущей вибростали, которую привозили на Аллювию с других планет…

Тварь открыла пасть, но испустила лишь тонкое вибрирующее шипение. Громадная туша изогнулась, стали видны белесые присоски на светло-желтом пузе, те самые, за которые цепляются детеныши, ударили фонтаны грязной воды, полетели обрывки стеблей и листьев.

Раздался плеск, словно в воду упало бревно… и наступила тишина.

Этого крокодила он заметил вчера, причем в непосредственной близости от фермы – а это значит, что опасный зверь в любой момент может подобраться вплотную к дому и напасть на мать и сестер…

Пришлось оторваться от дел и утро посвятить охоте.

Ларс замер, сдернул с плеча игольчатое ружье – бесполезное против бронированной туши, однако пригодное для того, чтобы отогнать хищников поменьше. Прислушался, но не уловил ничего, огляделся, но не заметил признаков опасности, а значит, у него есть несколько минут.

Нажал закрепленный на поясе вызов-контакт самоходки, а сам зашагал туда, где покачивался в воде дохлый крокодил.

Сейчас в ход пойдет вибронож – снять шкуру и разделать тушу так, чтобы не пропало ничего: ни считающаяся деликатесом печень, ни зубы, что пойдут на украшения, ни даже глаза, ведь их тоже можно продать…

В свои почти семнадцать Ларс убил двадцать крокодилов.

Куда больше, чем любой взрослый мужчина на Аллювии, исключая профессиональных охотников.

И не потому, что ему это нравилось, а лишь по той причине, что иначе один из громадных зверей сожрал бы его самого или кого-нибудь из близких родственников.

Когда он закончил снимать шкуру, показалась неспешно лавирующая среди деревьев самоходка – транспортная платформа на воздушной подушке, достаточно большая, чтобы увезти добычу. Ларс извлек из черепа твари наконечник копья, обтер и убрал в особый кармашек на поясе, после чего принялся заворачивать куски мяса в термопленку.

По воде плыли потеки крови, понемногу растворявшиеся в бурой жиже.

Еще немного, и вкус ее учуют донные падальщики, запах разрезанной утробы крокодила уловят крылатые любители полакомиться мертвечиной, и на этом участке болота станет шумно и тесно.

Поэтому нужно спешить и поглядывать по сторонам.

Напоследок Ларс вырезал у трупа челюсти, и едва перекинул их через бортик самоходки, как услышал шорох над головой. Выстрелил навскидку, не попал, но черно-желтый клювосос, испуганно взвизгнув, ушел в сторону, уселся на ветку, а через мгновение на ней оказались уже две крылатые уродины.

– А ну-ка, давай-ка, – сказал Ларс и еще раз шлепнул по сенсору, давая самоходке сигнал двигаться следом.

Выбравшись на мелкий участок, он оглянулся.

Жижа вокруг крокодильих ошметков кипела, из нее высовывались головы, клацали челюстями, с хрустом перемалывали ребра и позвонки. Клювососы парили над самой топью, метались из стороны в сторону, хоботками слизывая с листьев и травы даже капли крови.

Между зеленых стволов плыли белые клубы тумана.

Через пару минут крылатые твари ушли вверх и скрылись в кронах, донные исчезли из виду, и о том, что здесь что-то произошло, напоминала только прореха в плавающих растениях. Но пройдет несколько часов, она затянется, и этот участок болота станет неотличим от других.

Ларс повел плечами и зашагал дальше.

Пора домой.

Столбики сторожевого периметра, отделяющего возделанную землю от трясины, вытянутые треугольники полей, засаженных модифицированным рисом, – нежно-зеленые стебли торчат из воды, белеют начавшие созревать зерна. Тропинки, сходящиеся к расположенному на искусственной насыпи дому, пристройки вокруг двора – склады, мастерская, гараж; дым из трубы в алой черепичной крыше.

Ларс выбрался на сухое место, нагруженная самоходка за его спиной загудела, приноравливаясь к новой поверхности. Сейчас он разберется с добычей, спрячет все, что годится для продажи, в холодильную камеру, кое-что отдаст матери на кухню, и можно будет вымыться…

Вступив во двор, Ларс понял, что планы придется изменить.

Рядом с гаражом стоял окрашенный в фиолетовый цвет карпентум, похожий на огромный баклажан, и на его боку выделялся белый символ церкви Божественной Плоти – коронованный кулак. Двое ее служителей в черных сутанах располагались у трапа, еще один беседовал с вышедшей на крыльцо матерью, а сестры, недавно отметившие семилетие, испуганно жались к ней.

Что надо здесь этим чужакам?

– Вот он! – воскликнул один из жрецов у трапа, и тот, что говорил с матерью, повернулся.

Бритая голова, худое, изможденное лицо, темные глаза, обычные, человеческие, и третий, подобный драгоценному камню, что вживлен немного выше переносицы – через него, как говорят, смотрит сама Божественная Плоть, владыка состоящего из тысяч планет Империума.

Третий глаз – признак служителя высокого ранга.

Неужели к ним в усадьбу прилетел сам примас Семирейской провинции?

Но зачем?

– Ларс Карвер Примус, свободный гражданин Империума, полный человек, я полагаю? – Голос у жреца оказался резкий, и еще он использовал полное имя, что делается крайне редко, в официальных и торжественных случаях.

Но что за случай сегодня?

– Да, – ответил Ларс, чувствуя, что напряжен так же, как перед самым нападением крокодила.

Попавшая в их двор тварь не была чешуйчатой и зубастой, но он чувствовал в ней хищника, возможно, даже более опасного, чем кровожадный обитатель болот, хищника умного и беспощадного.

Служители Божественной Плоти обладали властью, и немалой, они частенько делали то, что считали нужным, и порой шли против воли прокуратора Аллювии, так что тот вынужден был с этим мириться.

Как возразить тем, кто молится самому владыке Империума?

– Возрадуйся же, Ларс Карвер Примус, – сказал жрец с улыбкой, и третий глаз заискрился.

Вопреки тону, лицо осталось жестким, а один из служителей у трапа потянулся к кобуре на поясе, в ней, судя по форме рукоятки, скрыт странгулор – оружие бескровное, неспособное убить…

Да и у матери вид почему-то расстроенный, а девчонки испуганы.

Что происходит?

– Но почему я должен радоваться и кто объявляет мне это? – спросил Ларс, вспоминая, что он здесь, несмотря на шестнадцать лет, хозяин, что он мужчина и что нет спины, за которую он сможет прятаться, да и не привык он прятаться от опасности, даже от такой.

– О, имя мне Гней Атрокс, и занимаю я скромную должность примаса сих земель… – сообщил жрец.

Ларс не ошибся – перед ним стоял духовный владыка доброй трети Аллювии.

Послушник, становясь жрецом, получает новые имя и фамилию, взятые из высокого наречия, что пришло из древних времен, когда еще не было никакого Империума…

– А ты, свободный гражданин, – продолжил Атрокс, – посредством жребия, изречением Божественного Духа назначен для служения Божественной Плоти рядом с Мерцающим престолом…

– Что? – Ларс отступил на шаг.

Такого не могло быть!

Жрецы Божественной Плоти ежегодно забирали свой налог – благословенную дюженицу, не брезговали и добровольными пожертвованиями, но и то и другое принималось в полновесных сестерциях. Однако раз в десять лет в храмах владыки Империума, что есть во всех крупных городах, проводился некий обряд, и после него Аллювия платила своеобразную «дань людьми».