Бросок на Луну - Артур Кларк

Артур Кларк

БРОСОК НА ЛУНУ

НА СТАРТ

Столько написано о первой экспедиции на Луну, поневоле спросишь себя: можно ли рассказать о ней что-нибудь новое? И всё-таки мне кажется, что официальные доклады и отчёты очевидцев, радиорепортажи и магнитозаписи не воссоздают всей картины. Много говорится об открытиях — и очень мало о людях, которые их сделали.

Как командир «Индевера» и начальник британского отряда, я наблюдал немало такого, чего вы не найдёте в книгах, и кое-что — не всё — теперь можно рассказать. Надеюсь, когда-нибудь своими впечатлениями поделятся мои коллеги, командиры «Годдарда» и «Циолковского». Но капитан Ванденберг всё ещё на Марсе, а Краснин где-то между Венерой и Солнцем, так что пройдёт не один год, прежде чем мы прочтём их воспоминания.

Чистосердечное признание, говорят, облегчает душу. Что ж, мне и впрямь будет легче, когда я расскажу правду о графике Первой лунной экспедиции, который всегда был окутан покровом тайны.

Общеизвестно, что все три корабля — американский, советский и британский — были собраны на орбите Третьей космической станции, на высоте пятисот миль над Землёй, из частей, которые забросили транспортными ракетами. Хотя детали изготовили заранее, на сборку и испытание ушло больше двух лет; к концу этого срока многие, кто не понимал, как сложна задача, стали терять терпение. Люди видели десятки фотографий, даже телепередачи: три корабля в космосе рядом с Третьей станцией, как будто полностью смонтированные и готовые сию минуту уйти в полёт. Но эти кадры не показывали, что идёт ещё тонкая кропотливая работа, установка и всесторонняя проверка тысяч труб, электропроводов, моторов и приборов.

Дата старта не была точно определена. Луна всегда находится примерно на одинаковом расстоянии от Земли, и можно стартовать чуть ли не в любое время — был бы корабль готов. Если говорить о расходе горючего, практически нет никакой разницы, вылетите ли вы в полнолуние, или новолуние, или какой-либо промежуточный день. Мы не хотели гадать, когда полетим, как ни добивались от нас определённого ответа. В космическом корабле столько узлов и деталей, которые могут вдруг выйти из строя; мы не собирались уходить от Земли, пока не выверим всё до последнего винтика.

Никогда не забуду последнего совещания командиров, когда все собрались на космической станции, чтобы доложить о готовности. Каждый отряд выполнял своё задание, но экспедиция была совместной, поэтому договорились, что три корабля сядут на Луне в пределах двадцати четырёх часов в заранее условленном районе Моря Жажды. Что же касалось подробностей, то тут командиры решали сами. Смысл этого? Ну хотя бы тот, что один не повторит ошибок другого.

— Я буду готов к первой репетиции старта завтра утром в девять ноль-ноль, — сообщил командор Ванденберг. — Как вы, джентльмены? Попросим командный пункт Земли проследить за всеми тремя?

— Что ж, о'кей, — сказал Краснин; его никак нельзя было убедить, что американцы уже двадцать лет не говорят «о'кей».

Я молча кивнул. Правда, у меня шалила одна группа контрольных приборов, но это большой роли не играло: к тому времени когда баки заправят горючим, приборы будут налажены.

Репетиция охватывала всю программу старта; каждый участник должен был выполнить то, что предстояло ему в полёте. Конечно, мы тренировались ещё на Земле, на макетах, но лишь здесь можно было устроить всестороннюю проверку. Только не взревут моторы, а так всё будет как при настоящем старте.

Мы провели шесть репетиций, разобрали корабли, чтобы устранить неполадки, затем провели ещё шесть репетиций. «Индевер», «Годдард» и «Циолковский» были в полной готовности. Теперь только заправиться, и можно трогать…

Не хочу даже вспоминать последние напряжённые часы перед вылетом. Глаза всего мира обращены к нам… Время старта назначено с точностью до нескольких часов, испытания завершены, всё, что зависело от нас, сделано.

И вот тут-то очень высокое начальство вызвало меня к радиоаппарату для совершенно секретного разговора. Мне сделали предложение, которое учитывая, от кого оно исходило, — было равносильно приказу. Конечно, сказали мне, первая экспедиция — совместное предприятие, но нельзя забывать, сколь важно для нашего престижа опередить остальных. Хотя бы на час-другой…

Я был потрясён таким предложением и не стал этого скрывать. Работая плечом к плечу с Ванденбергом и Красниным, я успел по-настоящему подружиться с ними. И я прибег ко всяческим отговоркам, мол, орбиты уже рассчитаны, теперь ничего не сделаешь. Каждый корабль пойдёт наиболее экономным маршрутом, сберегая горючее. Стартовав одновременно, мы и прилунимся в одно время, разница не превысит нескольких секунд.

К сожалению, кто-то предусмотрел и это. После заправки наши корабли в готовности номер один должны были сделать ещё несколько оборотов вокруг Земли, прежде чем покинуть орбиту спутника и идти на Луну. На высоте пятисот миль мы делали полный оборот за девяносто пять минут, и на каждом круге лишь одна точка годилась для старта. Если мы стартуем за один оборот до срока, остальным придётся ждать девяносто пять минут, чтобы идти за нами. И прилунятся они на девяносто пять минут позже…

Не буду излагать всех доводов, мне до сих пор стыдно, что я уступил, согласился предать товарищей. Тщательно высчитанная секунда настала, когда мы были в тени Земли и на миг для нас наступило затмение Солнца. Ванденберг и Краснин, честные ребята, думали, что я вместе с ними пройду ещё один круг, а потом мы все вместе тронемся в путь. В жизни не чувствовал себя таким подлецом, как в ту секунду, когда я повернул пусковой ключ и ощутил рывок моторов, уносящих меня прочь от матери-Земли.

Следующие десять минут мы были заняты только нашими приборами, проверяли, как «Индевер» выдерживает расчётную орбиту. Наконец вырвались из объятий Земли, выключили моторы, и почти тут же ночная тень сменилась слепящим солнечным светом. Теперь до самой Луны — пять суток беззвучного полёта по инерции — не будет ночи.

Уже тысяча миль отделяет нас от Третьей космической и наших товарищей. Через восемьдесят пять минут, в назначенный срок, Ванденберг и Краснин выйдут на старт и ринутся следом за мной. Но догнать меня невозможно. Хоть бы не очень сердились, когда встретимся на Луне…

Включив кормовую телекамеру, я увидел далёкое светящееся пятнышко. Третья космическая только что вышла из земной тени. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, что «Годдард» и «Циолковский» не парят там, где я их покинул…

Оба корабля шли в полумиле от меня, не отставая ни на шаг. Мгновение я глядел на них, не веря собственным глазам, и вдруг понял: не только англичанам пришла в голову блестящая идея… «Ах, черти, обманщики!» подумал я. И рассмеялся. Только через несколько минут я вспомнил о Командном пункте и успокоил озадаченных наблюдателей. Всё идёт по плану правда, не по тому плану, который объявлен первоначально…

Потом в эфире зазвучали смущённые голоса: мы поздравляли друг друга с успешным стартом. А вообще-то, мне кажется, в душе каждый из нас был рад такому обороту дела. Остальную часть пути нас разделяло самое большее несколько миль, а садились мы так согласованно, что тормозные ракеты трёх кораблей одновременно обожгли своим дыханием поверхность Луны.

Ну хорошо, не совсем одновременно. Я мог бы, конечно, с гордостью сослаться на показания приборов, подтверждающих, что «Индевер» опередил Ванденберга на две пятых секунды. Но ведь ровно на столько же Краснин опередил меня.

Учитывая дистанцию — двести пятьдесят тысяч миль, — думаю, что вы поместили бы всех троих на верхнюю ступеньку пьедестала почёта…

РОБИН ГУД, ЧЛЕН КОРОЛЕВСКОГО ОБЩЕСТВА

Мы прилунились на рассвете долгого лунного дня. Равнину исчертили длинные — на мили — косые тени. Чем выше солнце, тем они будут короче, а в полдень почти исчезнут. Но до полудня пять земных суток, до ночи — ещё семь. Впереди почти две недели дневного света, потом солнце зайдёт, и царицей неба станет голубая Земля.

В первые дни было столько хлопот, что почти не оставалось времени для исследований. Надо было разгрузить корабли, освоиться с необычной обстановкой, как следует овладеть большими и малыми электровездеходами, расставить герметичные купола, в которых нам жить и работать, пока не придёт пора возвращаться. На худой конец можно оставаться в кораблях, но там и тесно, и неудобно. Конечно, в куполах тоже не слишком просторно, но после пяти дней в космосе они показались нам роскошными апартаментами; длинные трубы, соединённые с воздухоочистителями на кораблях, позволяли дышать вполне сносным воздухом. Естественно, американцы соорудили себе самый вместительный купол, со всевозможными приспособлениями, включая горячую мойку для посуды. Не говоря уже о стиральной машине, которую они охотно одалживали нам и русским.