Двойной Киндер для Блудного Санты (СИ) - Габриэлла Риччи

Габриэлла Риччи

Двойной Киндер для Блудного Санты

Дорогие читатели! Обратите внимание, это история про Лидку из «Мужа заказывали?», но книга легко ЧИТАЕТСЯ ОТДЕЛЬНО! ОДНОТОМНИК!

1

Спустя девять месяцев после описанных в «Муже» событий

Первым, что услышала, войдя в собственную квартиру, стала музыка.

Бархатная, льющаяся по всей жилплощади и, скорее всего, за пределы стен тоже. Она царапала слух игривыми нотками, затем убыстрялась и — внезапно — обрывалась, оставляя сердце тревожно стучать в груди.

Продрогшие пальцы скользнули по запотелой ручке двери. Благо, последнюю я сменила не так давно, и будучи еще новой, она не издала ни звука. Лишь мягко закрылась.

Погруженная во мрак прихожая (от удивления я совсем забыла включить свет), как и остальные комнаты, вкупе с музыкой нагоняли чувственный флер. Едва ли значимая полоска света проступала на полу, на всю высоту дверного проема спальни. Из чего я сделала вывод, что скрытая сейчас от глаз шкафом в прихожей, дверь пригласительно приоткрыта.

Хм… Меня ждут? А я грешным делом решила, что Костя позволил себе вопиющее — нагло забыть про собственную невесту. Как и о том, что ее же, невесту, требовалось встретить сегодня в аэропорту. Впрочем, последнюю мою просьбу он все равно успешно провалил.

Хорошо, что существует такая опция как университетский автобус, иначе до сих пор дрогла бы на морозе или слонялась по аэропорту — как назло, мелочи в кошельке на такси не хватало, а дробить круглую сумму на кредитке не хотелось. Жаба душила.

Спокойно доехавшая со своими ребятами до места работы, и все-таки еще час — от универа до дома — в вонючей холодной маршрутке я Костику так просто забыть не могла.

Пока решила промолчать. Женишок играть изволит? Что ж, я вовсе не прочь. Только вот где сказано, что играть можно лишь по его правилам?

Расстегнув шубу, я собиралась было повесить ее в шкаф. Но только и успела отодвинуть зеркальную дверцу, когда музыку перекрыл стон.

Глубокий, откровенный, грязный и отвязный.

Женский… стон.

Догадка родилась быстрее, чем я успела моргнуть. Кровь ударила в голову, и в шубе, в помещении, мгновенно стало горячо. Хотя, готова поспорить — в моей собственной спальне сейчас было куда как жарче.

Чувствуя себя чертовым Шерлоком и молясь неизвестно о чем, я по-мышиному тихо скинула ботинки на основательном каблуке. Хотя каучук практически не издавал звука при ходьбе. Не дыша и не помня себя от напряжения и набирающей обороты ярости, я бесшумно подпорхнула ко входу в спальню.

Соберись, Лида! Не будь тряпкой.

Даже если все подтвердится — я не дам благоверному удовольствия наблюдать за предательскими слезами. Он их не стоит, и пусть даже не пытается тешить себя надеждами об обратном!

Три… два…

Выдох.

Не знаю, что потрясло меня больше: то, что призрачная догадка подтвердилась, или то, что в подсвеченной гирляндами спальне их оказалось трое. Костя и две «шалавы», как сказала бы с придыханием соседка тетя Рая, и, с чем я спорить совершенно отказывалась. Сейчас так точно, как минимум из-за накрывшего с головой шока.

М-да… Такого порно-фитнеса я еще в жизни не видела!

2

В центре семейного, как предполагалось изначально, ложа лежала первая адептка Эроса. С распростертыми ногами, между которых мастерски орудовали пальцы моего благоверного, и с широко открытым ртом, она старательно вбирала в себя его напряженный член. Тот проникал до самой глотки, грузно ударяя мошонкой по тонкой переносице, и девушка захлебывалась при каждой тяжелой фрикции нависшего сверху Кости.

Сам он… даже не знаю, как точнее охарактеризовать представшее моему, как оказалось, абсолютно неискушенному взгляду действо.

Движения Костика походили на отжимание. Разве что перед лицом его лежала вторая самка «бражника», с не менее широко разведенными бедрами, а «отжиматься» приходилось на одной руке. Вколачиваясь членом в глотку первой девушки, он опускался на тренированной руке и широко лизал клитор другой, успевая подразнить тот языком. И вот она-то, вторая прости-господи, как раз и стонала…

Вернее, делала это громче товарки, поскольку ее рот был свободен. А еще хохотала и между делом не забывала вести счет… Явно получая от происходящего… удовольствие.

Какое-то совершенно нездоровое, больное удовольствие.

«Вот же ж… Вот же…! Ар-р-р!!!» — слов не нашлось описать весь охвативший меня спектр эмоций!

Мозг натурально вскипел и норовил выплеснуться из ушей плавленым металлом, черепная коробка готова была лопнуть от скакнувшего давления, что немедленно прострелило виски.

Ай да Костик! Ай да сукин сын! Фетишист, блять, недоделанный!!!

Сказать, что я выпала в осадок — пожалуй, не то, что не сказать ничего, а откровенно потоптаться на моих чувствах, во главе с гордостью, и от души вытереть о них грязные ноги.

Короткий шок, однако, быстро отпустил, уступая разум накрывшей вдвойне ярости. Алая пелена застлала взор. И противиться разрушающим чувствам не осталось во мне, уставшей с дороги, ни сил, ни желания, ни уж тем более терпения!

Это что же получается? Я, значит, по командировкам маюсь, места себе не нахожу, лишь бы лишнюю копейку в дом принести, а этот кусок дерьма преспокойно себе развлекается! Гребаный поручитель по ипотеке. И ладно бы делал это на стороне, так нет же! В моей собственной квартире, в спальне. На моей, мать ее, кровати!

Нервно сглотнув, я краем сознания отметила засуху в горле.

В голове вспышкой молнии промелькнула мысль по-тихому намочить полотенце в ванной. Дабы немедленно выжать, скрутить в тугой жгут и отходить нехристей как следует!

Ух-х! Кукурузы в углу на них нет! И дедушки моего, для комплекта! Он у меня человек военной закалки, мигом бы показал, где раки зимуют.

Дикий поросячий визг и первые крики вернули умом на землю, и только после я поняла, что, гневно сопящая, стою посреди спальни с ремнем в руках. Из натуральной телячьей кожи. Прочным, не в пример жалкой Костечкиной любви. Точно знаю, потому что лично выбирала для благоневерного сей аксессуар.

Тьфу ж ты, еб твою мать!

— Лида! Погоди! Погоди, ты все не так поняла!

Костя вскочил с постели и спешно нашарил трусы на полу. Мерзко было наблюдать его такого: растерянного, раскрасневшегося от утех и волнения, и все еще возбужденного.

Судорожно перебираемые в руках трусы так и не определились, где у них север, а где юг, и ни в какую не желали натягиваться на стоящий колом, разноцветный в свете гирлянд, член. Даже через пустую голову. Поэтому