Деревня - Н Маркелова

Маркелова Н

Деревня

Н.Маркелова

ДЕРЕВНЯ

Снежное поле тянулось до самого белёсого изорванного облаками горизонта. Изъеденное язвами желтой травы, с редкой шерстью кустов и голыми душами берёзок, за что-то брошенных под ветер. Оно походило на юродивого, зачем-то боровшегося за свою никому не нужную причиняющею ему самому только боль жизнь. И во всём этом было столько всего противоестественного, что вызывало лишь отвращение.

По полю шла серая лошадь, кое-где она проваливалась в снег и с трудом вытаскивала дрожащие окровавленные ноги, очевидно содранные об острый как зубы чудовища наст. Когда позёмка запутывалась в её копытах, лошадь останавливалась и начинала жалобно ржать. В абсолютной гнетущей снежной тишине её голос походил на звон колокола, на разрушенной колокольне, над пустым заброшенном кладбищем.

А Ольга знала, что это поле и есть кладбище - кладбище без крестов и надгробных плит. Она не понимала основу этого знания, просто оно выпало в ней откуда-то из глубины, может быть заложенных в ней генов, или кто знает, прошлых жизней.

Ветер взлохматил ей волосы, и они упали на лицо тяжёлой каштановой волной. Резким движением руки девушка отбросила их обратно. Её пронзил страх, что если она на секунду отвлечётся, что-то изменится, что-то очень важное от чего зависит её жизнь.

И это случилось...

Можно было подумать, что просто ветер запел сильнее. Или все же закричал, предупреждая о чём-то? О чём?

Лошадь смотрела на неё большими красными глазами и слёзы текли по её морде, тяжело капая на снег.

Затем раздался звук, точно внутри земли, что-то лопнуло и клочок травы, как ей показалось, стал выше и затрясся мелкой прерывистой дрожью.

Что-то липкое и неприятное поползло Ольге под кожу, это парализовало её до тех пор пока она не нашла имя. Такое простое и чёткое имя - Страх. И тогда сорвавшись с места, утопая в снегу, падая и вновь поднимаясь на ноги, она помчалась к лошади, ощущая, как земля под ногами начинает жить, шевелится и стучит десятками, сотнями, тысячами сердец. Тянется к ней и молит о ещё одном сердце, её сердце!

ВЕДЬ ТЫ ЖЕ ЛЮБИШЬ ЭТУ ЗЕМЛЮ!!!

И на какую-то секунду девушка замирает от сладкой истомы, слиться с этим рождением жизни, стать участницей всего этого. Она готова лечь и позволить тому, что рвётся из чрева поля пройти сквозь неё.

Даже ветер бросил её, оставляя этому наитию.

И тут над землёй, точно безумие, возникает вой, разбивающий тишину, как старое зеркало на тысячу кусков, в каждом из которых искажённое лицо страха. В нём чувствовалась поддержка и понимание, и Ольга точно хлебнула живительной влаги.

Лошадь послушно подпустила девушку и позволила, уцепившись за гриву вскочить в седло. Казалось, животное ищет не просто человеческое существо, а друга по несчастью.

Впереди чернел лесок туда-то, и направила Ольга своего "Пегаса", оттуда-то и струился в промёрзшем воздухе, оставляя мутную дорожку за собой вой. Но животное, как не старалось не могло бежать быстро.

" Мы обречены, мы пара агнцев на заклании", - эта мысль пронзила Ольгу и впилась в мозг маленьким упрямым клещём.

Она оглянулась и ахнула, позади на белом снегу алой лентой тянулся их след. Кровь из ног лошади оставляла красивый яркий узор.

"Это не наст, ей специально порезали ноги, но зачем?" Ответ тотчас созрел в её мозгу - кровь. Кровь для пробуждения - кровь животного, Кровь для жизни кровь человека.

МАТЬ ЗЕМЛЯ ИЗ ЧРЕВА ТВОЕГО!!!

И поле родило их...

В муке руки их царапали землю, а рты в беззвучном крике хватали воздух. И они вышли, выползли, вылезли покрытые грязью и снегом. Их глаза были закрыты, но они чуяли её. Чуяли сердцами, или тем, что у них было вместо сердец.

Лошадь дико заржала, вернее сказать закричала. И они прозрели.

И они пошли - дети, взрослые, старики, вечные и мёртвые - плохая подделка под людей.

" Из грязи в князи", - вспомнила почему-то девушка и расхохоталась и сама испугалась этого смеха сумасшедшей. - " Надо взять себя в руки и выжить".

А они подходили.

И тогда вдруг влекомая каким-то внутреннем инстинктом ощутив себя зверем, Ольга вцепилась в шею лошади, зубами разрывая её плоть, и тёмная, солёная струйка потекла в горло, опьяняя и пробуждая голод. Вырываясь от туда, с рычанием и воем.

***

Вой всё ещё плыл в густом холодном воздухе, когда Ольга открыла глаза и тут же оказалась в реальности, без всякого перехода её мозг перескочил от одного кошмара к другому.

"Как я могла заснуть?" - ей вспомнились полные потные руки, ощупывающие её бедро, точно она была индюшкой и голос: " Я заплачу детка". Девушка резко выпрямилась на сидении, водитель бросил на неё насмешливый взгляд:

- Я даже могу сказать, о чём ты подумала.

- Да?

- Ты подумала, как я могла уснуть, ведь этот "пи" водитель мог поиметь тебя прямо во сне. Не так ли?

Ольга покраснела её мысли были выражены резко, но полностью соответствовали истине.

- Я прав?

- Да, - сказала она и повернулась к окну машины, за которым быстро бежала дорога, эта лента была окрашена от серого и чёрного до коричневого и бежевого переходящего в снег за обочиной.

- Не сердись, - миролюбиво улыбнулся водитель, точно это он ехал в её машине, а не она, - что случилось красавица, от чего бежишь?

И ей вдруг захотелось рассказать ему всё, хотя когда она остановила машину, водитель ей не понравился. Что-то в его облике напоминало зверя хищного зверя. Который пытается скрыть это, замаскировать перед доверчивой жертвой. Но она устала три дня пути, три дня почти без сна, если не считать ночёвки в зарослях ёлок перед жалким костерком в холодном спальнике. Три дня тупых разговоров с водилами и сотни километров пешком по трассе, когда-либо нет машин, либо они проносятся мимо и люди в них даже не обращают внимания на одинокую стопщицу или принимают за дорожную шлюху. Три дня страха. И вот когда после долгой дороги пешком она остановила его, то девушке было уже всё равно. А теперь он даже чем-то начал ей нравится, и всё же он пах зверем и ещё чем-то очень знакомым, что не давало покоя тому, что жило в глубине в сердцевине Ольги.

Она глядела в окно и ей вдруг показалось, что она видит себя только не теперешнею, а ту, какой она была всего пару месяцев назад. Не изменилось вроде бы ничего, ну может похудела, но она была уверенна, все кто знал её когда-то давно в те незапамятные времена, теперь её не узнают. Что-то в глазах когда-то наивных, по детски чистых и чуть грустных стало другим, а точнее сказать они были теперь холодными и жесткими. Ольга была уверенна, что чувства похожи на жидкость в сосуде, который постоянно заполнен. Становится меньше чего-либо, его место тут же заполняется иным. И вот теперь наивность и грусть были вытеснены. Вытеснены навсегда...