Слоненок - Ануар Турлыбекович Алимжанов

Ануар Алимжанов

Слоненок

Художник БУЛАТ МУХАМЕДИЕВ

Слоненок был совсем мал. Теплый хоботок, мягкие тонкие уши, лоб, спина и ноги, казавшиеся ватными, — все было покрыто черным пушком. Глаза доверчивы и любопытны. Он еще не знал, что такое страх, неприязнь, осторожность. Он делал для себя первые открытия, не успевая осмыслить их. И, как все несмышленыши мира, во все совал свой хоботок. То путался в зарослях лиан, то залезал в бамбуковую чащу и орал, не зная, как оттуда выбраться. Увидев крокодила, выползающего из реки, он помчался прямо к нему в пасть — хорошо, что оступился и упал в небольшую яму. Мать быстро подняла его и увела подальше от опасности.

Одним словом, слониха не знала ни минуты покоя. А старый отец думал, что среди его детей раньше никогда не было такого шалуна. Мать уже много раз устраивала ему трепку, но ничто не помогало. Малыш был упрям. Только в самое жаркое время дня он отдыхал, стоя в тени у ног отца и устало закрывая глаза. А мать готовила для него обед из вкусных ростков бамбука и влажных листьев.

Отец часто водил малыша к реке. Выбрав место помельче, долго купал сына. Он любил, когда слоненок набирал воду в хоботок и, играючи, обливал его. Но такие минуты длились недолго. Почуяв, что где-то поблизости появился чужак, который может привлечь внимание молодой слонихи, он внезапно прекращал купание и выталкивал на берег упрямца, не желавшего выходить из воды. К старости вожак стал не в меру ревнив. Он ни на минуту не терял из поля зрения своего младшего сына и свою последнюю — он чувствовал, что она последняя, — любовь…

Молодые самцы, в свое время изгнанные из стада, появлялись поблизости все чаще. Вожак понимал, что недалек тот час, когда они осмелятся посягнуть на его власть. Он знал: если победят молодые, то каждый возьмет себе самку и уведет ее подальше в джунгли. В стаде останутся лишь старые слоны и слонихи, которые в свой час уйдут по неведомой тропе на последнее лежбище предков.

Он никогда не видел то последнее пристанище, но знал, что оно есть. В вожаке жила великая надежда, что он найдет это место сам, в одиночку, когда истечет его время, никто — ни зверь, ни птица, ни человек — не должен знать тайну последнего дня предков…

Какое-то неодолимое, странное чувство подсказывало ему, что оно, это лежбище, где-то на северо-востоке, за непроходимыми зарослями деревьев и лиан, за темными расщелинами скал, плотно закутанных в толщу мха и листьев, в самой глубине зеленой мглы, куда не пробивается солнце…

Щемящая тоска овладела им, едва он подумал о глухом зеленом мраке. Но вот он увидел, как из-за пальм вслед за молодой матерью выбрался слоненок. Уныния как не бывало, вожак мотнул головой, прижал огромные уши и поднял вверх хобот, собираясь трубным кличем напомнить о себе, но передумал. Постоял немного и уверенно направился к опушке леса. Он решил увести свое стадо в другие края. Пусть молодые самцы остаются здесь, пусть отныне они будут хозяевами здешних лесов. Он уведет своих подопечных в такие чащобы, куда юным забиякам не так-то легко будет добраться. Они не сразу осмелятся перейти через твердые как камень, бесконечно длинные и как огонь горячие днем толстые железные нити, прорезающие весь этот огромный лес и всю землю…

…Стадо вереницей потянулось за вожаком. Он шел медленно, чтобы слоненок не отставал от взрослых. Но малыш есть малыш. Опять заигрался, запутался в стеблях вьющихся растений. Молодой матери приходилось осторожно выталкивать своего первенца из зарослей и все время быть начеку, чтобы проворный зверь не напал на ее дитя. Беспокоился и сам вожак, но не подавал вида. Заметив, что малыш с матерью отстал, он останавливался, как будто пробуя свежие побеги листьев на деревьях, а на самом деле, подняв хобот к сочным ветвям и оттопырив уши, внимательно прислушивался и принюхивался к воздуху. Сзади, из далекой сумрачной глубины леса, тянуло острым запахом прелых стволов и сыростью джунглей. А впереди все было тихо и спокойно.

Когда мать подгоняла слоненка совсем близко, вожак не спеша двигался дальше.

Неожиданно лес поредел. Они вышли на широкую вырубленную полосу. Слоненку стало легче идти. Теперь он шел, смешно уцепившись хоботком за хвост матери. Лишь крики незнакомых птиц время от времени отвлекали его. Увидев огромный, широко раскинувшийся зеленый куст, малыш решил полакомиться листьями. Освободив кончик хвоста матери, подбежал к кусту. Но, как только он дотронулся до веточки, весь куст ожил и с шумом собрался в единую плотную зеленую массу — ветка к ветке, лист к листу. Слоненок с трудом выдернул хоботок из веток, перепугался не на шутку: он еще не знал, что это хищное деревце, раскинувшее свои зеленые побеги-ловушки в ожидании мелких птиц, крупных жуков и бабочек. Слоненок больше не отставал от матери. Он шел, держась за ее хвост, недоверчиво и пугливо озираясь не только на крики птиц, но и на зеленые кусты, росшие особняком, в стороне от густых, тенистых чащоб. Так они добрались до насыпи, по которой, прорезая с севера на юг весь остров, пролегла из Тринкомали в Коломбо узкоколейка.

Вожак ждал, пока подойдут оставшиеся слоны. Кругом царила тишина, только старые слонихи, уже многое перевидавшие на своем веку, вдруг начали проявлять беспокойство, словно догадываясь о замысле вожака. И это подстегнуло главу стада, он твердым, уверенным шагом пошел прямо на насыпь. Под тяжестью его ног, шурша, осыпался щебень, но он не замечал этого, собрав все силы, быстро поднялся на полотно, перешагнул через рельсы и, даже не оглянувшись назад, сбежал, почти скатился вниз. Все стадо бросилось за ним. Неуклюже взобравшись на насыпь, слоны со страхом перешагивали через рельсы и поспешно скатывались на другую сторону. Только молодая мать замешкалась со своим первенцем и отстала.

Малыш никак не хотел идти вслед за взрослыми. Тогда самая старая слониха, всегда плетущаяся далеко позади, помогла молодой матери, и они вдвоем, осторожно подталкивая лбами, заставили слоненка подняться на насыпь. Остальные слоны ждали их