Условия абсолютного добра - Николай Лосский

КЛАССИЧЕСКАЯ ЭТИКА АБСОЛЮТА

(вместо предисловия)

Переход к веку XX был вместе с тем временем глубочайшего, небывалого исторического разлома, определившего далеко вперед, вплоть до дня сегодняшнего, новые пути жизни. Господствовало состояние, насыщенное жгучими противоречиями, в хаотических сочетаниях разнородных социально–культурных феноменов. Во всем этом бурном процессе отчетливо просматривается одна нить, проходящая духовным лейтмотивом через все политические, социальные, культурные изменения, нравственные искания смыслообразующих основ человеческого бытия. Эти искания и породили высокие, сияющие благородством и мужеством идеи и подготовили условия появления будущих «чудищ» общественной. жизни, тех духовно–нравственных падений, от которых ужаснулись последующие поколения.

Парадоксальность переломных эпох состоит в том, что все многообразие, многоцветье их идей, ценностей и идеалов «имеет историческое право на существование» (К. Маркс) не только в рамках этих эпох. Ведь каждая такая идея или ценность выражает существеннейшую черту, потребность, тенденцию исторического развития. Выражает, как правило, односторонне, зато — оригинально и глубоко. Переломная эпоха проходит — одни из этих идей и ценностей побеждают, другие оказываются отброшенными или полузабытыми. Но наступает такой исторический момент, когда новые поколения людей с изумлением открывают для себя подлинный смысл этих духовных прозрений. Даже то, что ранее, в пору непримиримой идеологической борьбы, третировалось и отбрасывалось как реакционное и неверное, предстает как содержащее в ряде своих аспектов глубокий и непреходящий смысл.

Именно так произошло с противоречивым комплексом идей и ценностей, выдвинутых в революционную эпоху первой четверти нашего столетия в России. Наряду с могучей волной революционных идей и настроений, социалистических идеалов и представлений о справедливости в это же время появляются оригинальные и по–своему ценные концепции, разрабатывавшиеся на иных идейно–нравственных основах — целой плеядой глубоких мыслителей. Неприятие революции в ее реальном течении, даже просто антиреволюционность обрекли многих из этих мыслителей и их учения на поражение. Судьба их самих была тяжкой, а оценка их мыслей неоправданно приниженной. Оказавшись в эмиграции, они продолжали

5

творить, но на родине их идеи были полузабыты или, в силу политических запретов, неизвестны. А ведь речь идет о таких «звездах первой величины» на мировом духовном небосклоне, каким был, например, Н. А. Бердяев. Среди них особое место принадлежит этику и философу Николаю Онуфриевичу Лосскому (1870–1965), крупнейшему представителю интуитивистского персонализма в России. По своему духовному складу он был ближе всего к тем, кто стремился пересоздать русское христианство на новый лад, пытаясь восстановить утрачиваемый религией авторитет (В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, Д. С. Мережковский и другие). Было бы наивно не видеть реальных политических причин неприятия идей этих мыслителей в то время: всплеск морального энтузиазма, который срастался у активной части народа с революционной борьбой, они волей–неволей, объективно направляли в религиозное русло, где в конечном счете затушевывались реальные социальные противоречия. А ведь именно эти противоречия и интенсифицировали нравственные процессы в душах миллионов людей, просыпавшихся от многовековой спячки, рвущих многочисленные, в том числе и религиозные, путы и привычную рутину повседневного, суетного существования. Однако сводить все оценки творчества данных мыслителей только к этому, говоря современным языком, «исторически конъюнктурному» моменту, было бы не только неверно, но и не простительно для дела обогащения народной культуры (в том числе и послереволюционной). Политическая антиреволюционность (впрочем, как и самая что ни на есть «ура–революционность»), безусловно, не конечный и единственный оселок, на котором можно испытывать вклад в общечеловеческую сокровищницу ценностей. В реальной жизни, в «двуликом Янусе» хитроумной истории все обстоит не столь просто и однозначно. Кроме того, было бы упрощением рассматривать религиозную идею как простое заблуждение и невежество. Заблуждение заблуждению рознь. Это заблуждение не личное, а, говоря словами Маркса, всемирноисторическое. Более того, те пласты народной веры, которые за сотни лет вобрала в себя религия и которые играли разнообразную и важнейшую роль в процессе жизнедеятельности людей, нельзя просто третировать, подходя к ним с заранее составленными, жесткими прокрустовыми мерками. Религия — особенно в своих морально–этических аспектах — настолько проросла живым человеческим чувством, в ней аккумулировалось столько упований, радостей и страданий, она в такой значительной степени стала оперативным каноном повседневного сострадательного поведения, настолько срослась с рядом общечеловеческих взаимоотношений, что никакой самый тонкий хирургический инструмент не сумел бы отделить в ней надежду и веру мнимую от надежды и веры подлинной.

Когда в переломные революционные эпохи религиозные идеи оттесняются с переднего края, что, собственно говоря, выступает на первый план? Ответ напрашивается конечно же сам собой:

6

жажда справедливости и добра, голос совести и потребность в сочувствии, утешении. В этих особых исторических обстоятельствах морально–этический компонент религиозной концепции оказывается даже более фундаментален, чем вся теологическая ортодоксия, «первородство» и духовно–логический приоритет принадлежат этике и морали. Именно в этом, морально–этическом, русле и происходит в то время обновление религиозных идей. И именно этим нелегким путем шел в своем творчестве Н. О. Лосский. Его учение — прежде всего этическое и лишь затем, в своеобразной теософской форме, — религиозное. Свои творческие усилия он посвятил разработке этики и аксиологии, направленных на совершенствование человека и человечества, подымающегося к Царству Божиему, к состоянию нравственно наивысшему и непререкаемому — Божественной благодати. Писатель плодовитый и разносторонний, он создал фундаментальную серию Оригинальных трудов, значение ряда которых нам предстоит еще осмысливать. Среди них такие книги, как «Обоснование интуитивизма», «Мир как органическое целое», «Свобода воли», «Ценность и бытие», «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция»и др. Многие из этих работ были созданы Лосским в эмиграции и до сих пор малодоступны нашему читателю. Публикуемые в настоящей книге «Условия абсолютного добра. Основы этики» (1949) и «Характер русского народа» (1957) принадлежат к наиболее значительным и характерным для творчества Лосского произведениям. Одно из них представляет собой систематическое изложение этической концепции автора, другое носит характер конкретного, «прикладного» морально–этического исследования.

Этику Н. О. Лосского с полным правом можно назвать классической этикой Абсолюта. Абсолютная ценность — даже не сверхценность космического масштаба, а нечто более огромное, бесконечно значительное — Царство Божие. Положив проблему ценностей в основу своей этики, Лосский нашел такой ракурс видения нравственной жизни, который позволил ему оригинально и последовательно сконструировать картину совершенствования человека. Конечно, он не отвергает той простой и фундаментальной истины, что «этика есть наука о нравственном добре и зле и об осуществлении его в поведении человека»1. Она исследует конечную цель жизни человека, степень ее достижения или отклонения от нее. Эта конечная цель и выступает как ценность. Со всеми этими положениями, разумеется, можно согласиться. Однако что взять за такую высшую ценность человеческого бытия? Какой принцип? Где искать основания такой ценности и всего «мира ценностей», в котором она доминирует? Это вопросы, которые мучили всех абсолютистов–этиков. Действительно, где критерий избрания высшей нравственной ценности? Что она такое? Добро? Совесть? Любовь? Справедливость? Личное достоинство? Долг? Счастье? Сострадание? А может быть, просто удовольствие?

_____________________

1Настоящее издание. С. 24.

7

Кроме того, почему не построить систему этики, где главенствующей самоцелью выступают те или иные антиценности, противоположные морально положительным ценностям, — зло, бессовестность, ненависть, злоупотребление властью, эгоизм, торжествующее насилие над другими и т. п.? Означает ли все это, что подобные системы этики можно выбирать произвольно, в зависимости от предпочтения или пристрастий того или иного мыслителя? Один выбирает любовь, другой справедливость, третий — долг и т. д. И что же, все этические системы и определяющие их смысл нравственные Абсолюты — равноценны, имеют одинаковое право на существование? Это затруднение Лосский решает однозначно, открыто и просто: основой всего мира ценностей является Царство Божие, а сверхценностью — Бог. Каково основание для такого решения? Лосский подчеркивает, что он признает не только абсолютные, но и относительные ценности. Однако они неравноценны. Абсолютные ценности, как все, что относится к области основополагающего, не могут быть доказаны посредством выведения из каких‑то других начал. Да они и не требуют такого доказательства, ибо усматриваются непосредственно, через интуицию, духовное озарение. Что в этике может быть важнее такого их опознания? Ничего. Разногласия относительно существования абсолютных ценностейи их состава вызваны узостью их осознания, не возвышающегося до «богопознания». Таким образом, здесь Лосский придерживается традиционных теософских позиций.