Любовь – это все! - Ирина Склярова

Ирина Склярова

Любовь – это все!

Любовь – это все!

Я долго ждал ее возле запертых ворот. Набрался терпения и ждал. Наконец она появилась – женщина моей мечты. Конечно не совсем то, о чем мечталось, но на безрыбье и рак рыба.

Она еле двигала ногами и помогала себе костылем. Когда «подползла» поближе, тут уж я рассмотрел ее в упор. Улыбка голливудская, ненатуральная. Ну, о ногах я вообще промолчу, не успеет убежать ни от одной собаки, хотя костыль в руке – это сила, но я тогда об этом еще ничего не знал. Хвоста у нее не было – купирован. Я подбежал к ней и заглянул в глаза. Ребята, поверьте, что-то в этой бабе было.

Она наклонилась ко мне и стала гладить. А я улетел от счастья. Наши души слились и тихо зазвенели.

Ну, мой хозяин, видя такую обоюдную любовь, сразу втрое поднял за меня цену. Я смотрел на нее преданными глазами и умолял:

– Дорогая, только заплати. Забери меня. Деньги – ерунда, а любовь – это все!

Конечно, ради нее она сразу раскошелилась. Прощайте, голодные дни и некупанные блошиные месяцы.

Если верить легенде моего бывшего хозяина, отец мой участвовал в Чеченской войне, а также принимал участие в собачьих боях, так как был из чистейшей бойцовской породы. Позже знающие спецы определили, что у меня задние ноги короткие, и большой бой я не выдержу. На полтора часа меня не хватит, только минут на пятнадцать. Представление о своей участи, если останусь на Кавказе, я уже сделал – собачье мясо. Поэтому у меня были мечты о женщине, которая бы меня купила за любые деньги, кормила, любила. И они сбылись…

Для проезда на поезде нужны были паспорт и билет. Все как у людей. В паспорте она написала имя Джек, а фамилию – Потрошитель. Кто читал мои документы, смеялся от души: я был размером с кошку.

Мы зашли с ней в вагон. В купе полно мужиков, курят, играют в карты, пьют. Один громадный, в очках, сидел в углу и в этих мужских безобразиях не участвовал. Моя женщина попросила всех выйти, никто даже ухом не повел. Тогда она оставила меня в купе, назвала мое имя, фамилию и побежала на перрон за чемоданами. Ну, я пару раз рявкнул. Когда она вернулась, в купе сидел один громадный, остальных как ветром сдуло.

Оказалось, этот мужик собаковод, ехал до самой столицы. Всю дорогу он ее дрессировал, как меня правильно воспитывать. Ох, и досталось же ей!

В Тулу мы приехали поздно ночью. Стоим с ней в тамбуре, открывается дверь и подбегает какой-то маленький серенький мужичонка. Хватает в одну руку мою женщину, в другую все чемоданы и меня. Выскочил из вагона и прыг-прыг по мосту через пути, шустрый такой. И целует ее, и целует. Оказалось, ейный муж. Ну, она баба неглупая, сразу сказала ему, что у меня День рождения двадцать третьего февраля. А он родился двумя днями раньше. Вы бы видели, что тут началось. Он ее сразу целовать перестал и на меня накинулся, как собака, хоть намордник надевай. Я хвост поджал, терплю. Хотя на кой ляд мне эти мужские лобзания. Я женщин люблю.

Приехали домой. Он с ней спать лег, а меня за дверь выкинул. Это, мол, моя женщина. Целый месяц я спал возле ее кровати, охранял, защищал, а этот сморчок взял меня вот так, и вышвырнул. Короче, дал понять, кто в доме хозяин. И вообще…

Ну, я тоже не дурак. Сразу нос по ветру. Любить женщину люблю, а вот хозяин – это святое. Когда он вечером возвращается с работы и на автобусе подъезжает к нашей Маргеловке, я уже сижу возле двери. Он заходит, я сразу вскакиваю, два раза аллюром вокруг, это как положено, потом тапочки и все такое.

Когда он ест на кухне, то мне всегда кусочек даст со стола, хотя женщина и ругается. А когда хозяин ложится на диван, я такое с ним проделываю. Каждый палец на ноге промассирую языком и блошек для приличия поищу. Хозяин млеет и засыпает. Много есть желающих, которые мне в морду суют свои ноги, но они мне не нужны. Их много, а хозяин один.

Хороший он мужик, добрый. Никогда не дерется. Жену свою ни разу не бил, хотя она очень суетливая. Все боится, чтобы я не потолстел, а сама всю жизнь на диете. Придумала сделать из меня футболиста. Купила мне мяч, надела намордник и погнала на футбольное поле. А там пятнадцать мордоворотов против меня одного. Ну я их и сделал: три – ноль в мою пользу. Теперь все меня уважают. При встрече лапу просят пожать, я подаю, но колбасу за это никто не дает, а положено!

Хотят еще фильм про меня снять и на телевидение отправить. Пусть снимают, мне не жалко.

Победа на Тереке

Моему отцу посвящается

Он появился на свет в реке, которая берет начало в горах Кавказа. Вода в ней мутная и ледяная. Это как раз то, что нужно: в воде тебя никто не видит, а ты видишь всех, да и в жару плавать в ней одно удовольствие. Охотиться он начал с раннего детства. Мелочь ловить не очень интересно, никакого азарта, одна скукотища. Интереснее промышлять у поверхности воды возле берега. Однажды утку поймал за ногу, то-то крику было на всю реку. Правда, нет, но поговаривали, что его дед утащил на дно целого поросенка. Вот это настоящая охота!

С годами он становился осторожнее и мудрее. Все больше и больше его интересовали люди: уж больно прыткие они были. Так ловко обманывали усачей, чернобрюшек, пескарей и других обитателей Терека. Он наблюдал за людьми и каждый раз убеждался, что они очень хитрые. Заплыв в тихую заводь, где любила резвиться мелкая рыбешка, он черпал ртом воду вместе с рыбой, пока досыта не набивал себе брюхо. Люди тоже охотились на мелочь, но всегда мечтали поймать его, хозяина Терека. Он слушал их бредовые разговоры о том, как это лучше сделать, и усмехался. Чтобы его поймать, нужно родиться на этой реке, хорошо ее знать и любить. Но самое главное, обмануть его, а этого еще никому не удавалось. Какие бы приманки ни ставили эти хитрые людишки, он всегда угадывал, где ловушка, и никогда не попадался. Правда, были моменты, когда, сильно голодный, он захватывал рыбешку вместе с крючком, но это все ерунда: один рывок головой, и на берегу раздавались вопли неудачливых рыбаков.

Жилище он себе выбрал отменное: затонувшую еще во время войны немецкую баржу. Там он чувствовал себя в безопасности. Как-то в нее набилось немцев, как в бочку селедки, а русские летчики взяли и потопили ее. Долго пришлось плеваться немецкими пуговицами, да и сапоги с широкими голенищами застревали в горле. Надолго он их запомнил. Ну зачем им такие широкие голенища? Однажды два рыбака говорили на берегу о том, что у немцев были ручные гранаты с длинными ручками, которые очень далеко летели при броске. Вот немцы и набивали ими широкие голенища своих сапог.

Да, за его долгую жизнь чего только ни случалось на этой реке. И все-таки со страшной силой, всем своим рыбьим нутром он любил ее, все заводи и перекаты, глубины и мелководья.

Как-то вечером он заплыл на один уютненький перекатик за мостом и повеселился от души. Надолго запомнят его эти жирные чернобрюшки. Ох, сколько он их съел! Потом так крепко заснул, что не заметил, как очутился на мелководье кверху брюхом. В это время рядом оказался какой-то рыбак. Подумав, что лежит дохлая рыба, решил провести рукой вокруг головы, нет ли лески. Тут он проснулся, быстро перевернулся на брюхо и дал «стрекоча». Но мужик оказался из проворных, быстро вскочил ему на спину и ухватился двумя руками за плавники. Сом на всей скорости ушел под воду и метра три прокатил рыбака на спине. Так состоялась их первая встреча.

Он родился и вырос возле реки, которая берет начало в Кавказских горах. С самого раннего детства бегал с братьями на Терек ловить рыбу. Вставали до восхода солнца и бежали на рыбалку. Было очень страшно: вокруг темный лес, громко кричал филин, и каждая палочка на тропинке казалась гадюкой. От всего этого мурашки пробегали по спине, и перехватывало дыхание. Но страсть к рыбалке преодолевала все страхи, и она сохранилась на всю долгую жизнь. Даже когда служил в армии, в пилотке носил леску и крючки. Но, конечно, больше всего на свете он любил рыбачить на реке, возле которой родился и вырос. Он любил ее со страшной силой всем своим сердцем. Знал все заводи и перекаты, а неосторожный всплеск рыбы отзывался радостным волнением в его душе, вызывая ничем не сравнимое предвкушение предстоящего таинства рыбалки.

Как-то рано утром он сидел на берегу и ловил мелкую рыбешку, втайне мечтая поймать его, хозяина Терека. Зацепив пойманную чернобрюшку за спину, забросил снасть далеко от берега. Леску повело и сильно рвануло. Рыбак вытащил удочку и увидел, что крючок был разогнут. От волнения у него задрожали руки, и сердце учащенно забилось. Значит, клюнула крупная рыба. Быстро сменив леску и крючок на больший, насадил новую рыбешку, зашел по колено в воду и снова закинул удочку. Но чернобрюшка, почуяв исходящую из глубины опасность, спряталась за ноги рыбака. Он уже достаточно хорошо изучил повадки крупной рыбы и знал, что из воды она отлично видит. Поэтому, закрепив удилище, рыбак отошел подальше от воды и стал ждать.