Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник) - Анна Данилова

Анна Данилова

Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник)

© Дубчак А.В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Призраки знают все

Убитый погибает именно из-за того, кто он такой, чем занимается и где находится в определенный момент времени. Чем больше ты узнаешь о жертве, тем ближе ты подходишь к убийце.

2010 г.

Следователь прокуратуры Игорь Логинов вернулся домой около десяти часов вечера и, обливаясь потом (в городе стояла невыносимая жара, и все вокруг прогрелось, как в духовке), сбросил с себя всю одежду и встал под прохладный душ. Не прошло и пары минут, как раздался характерный звонок его телефона – саундтрек desperado, зажигательная тема, которая была осмеяна всеми его знакомыми-приятелями и названа пошлейшей! Тем не менее эта мелодия с ее некачественным звучанием и намеком на желание Игоря хотя бы в чем-то походить на Антонио Бандероса, действовала на него (по первой сигнальной системе Павлова) похлеще любой сирены и заставляла в какие-то секунды настроиться на работу. В любое время суток. Что же касалось его личной жизни, то существовал и другой, волшебный и нежный сигнал из «Вальса цветов» Чайковского, но он звучал в его телефоне все реже и реже – Наташа с каждым годом все больше отдалялась от него…

Голый, босой и мокрый, чувствуя, как по его еще не остывшему телу стекает потоками вода и капает на паркет, он взял трубку:

– Слушаю.

– Игорь Валентинович, на улице Мичурина два трупа… – услышал он голос своего помощника, Лени Фролова. – Жильцы целый день искали источник отвратительного запаха, пока не заглянули в квартиру на четвертом этаже, там из вентиляционной отдушины шел такой аромат, хоть всех святых выноси. Жара-то какая! Так вот, этажом ниже снимала квартиру некая Алиса Пирогова. Вызвали участкового, взломали дверь, но никого там не обнаружили. Труп девушки нашли в квартире на втором этаже, то есть в чужой квартире, принадлежащей Денису Караваеву. Она лежала в туалете, на полу… Тело же самого хозяина – в комнате. Картина, скажу я тебе, не из приятных.

– Хорошо, я сейчас приеду.

Игорь ненадолго вернулся под душ, затем, набросив толстое махровое полотенце, сварил кофе, сделал бутерброд и перекусил. Но чувство голода все не утихало, когда он, надев тонкую батистовую рубашку с коротким рукавом и светлые льняные брюки, вышел из дома, сел в машину и покатил по пустынным в этот час темным улицам (удивительно, но в городе с каждым днем уличных фонарей оставалось все меньше и меньше!) в сторону набережной.

Ночной ветерок приятно обдувал его лицо и влажные, еще не успевшие высохнуть волосы.

Возле дома, несмотря на поздний час, в свете фонаря, освещавшего крыльцо подъезда, где еще недавно проживала девушка Алиса, толпились жильцы. Ни одной заспанной физиономии – все на удивление бодрые, с заинтересованными лицами, любопытными взглядами и какие-то спортивно-нарядные, в светлых теннисках, цветных пляжных шортах, причем и мужчины, и женщины. Конечно, все хотят узнать, как умерла (погибла, убили?) их молоденькая двадцатитрехлетняя соседка, да еще и в квартире своего убитого же соседа, Караваева. В такие минуты каждый счастлив уже тем, что эта ужасная участь постигла не его, а кого-то другого. Пусть даже совсем юную девушку.

Логинов поздоровался с участковым, который вышел ему навстречу, затем устало улыбнулся мокрому, как мышь, с взъерошенными волосами Лене Фролову. Клетчатая рубашка помощника Игоря прилипла к его телу, по лицу струился пот. Конечно, до дома он тоже не успел доехать, звонок прихватил его по дороге, так что и он теперь будет вынужден провести ночь в душной квартире, пропитанной трупным запахом.

Игорь поднялся на второй этаж в сопровождении Лени и участкового, тощего парня в форме, с бледным лицом и ярко-красными губами. Ко лбу его прилипли черные тонкие пряди волос, на кончике длинного носа сверкала капля пота.

– Вот сюда, пожалуйста, – участковый, приняв позу лакея, показал Логинову, куда пройти. Хотя и так все было ясно – дверь нужной квартиры была распахнута, и из ярко освещенного электрическим желтым светом пространства тянуло сладковато-ядовитым запашком смерти.

– Она в туалете, – подсказал за его спиной Фролов. – Зрелище не для слабонервных.

Игорь прошел по коридору и остановился у распахнутой двери, ведущей в туалет. Там на полу, закинув голову назад, чуть ли не опустив ее в унитаз, сидела девушка в белых трусиках и голубом кружевном бюстгальтере. Руки и ноги разведены в разные стороны, как у тряпичной куклы. Голова немного склонена набок, и в темной волне густых длинных волос в области лобовой части головы виднелось влажное от крови бурое пятно. Плечо девушки – тоже в потеках крови, вытекшей из раны. Капли крови на крышке унитаза и плитках пола. Глаза прикрыты, рот широко раскрыт и забит смятой пачкой серых стоевровых купюр. На подбородке – кровоподтек, как если бы, раскрывая жертве рот, чтобы туда с силой засунуть пачку денег, преступник поранил ей губу…

Рядом с ногами трупа на полу разбросаны какие-то темные монеты, медные и похожие на серебряные, подсвечники, бисерная брошь, серебряные цепи, браслеты… Словно в убитую швырнули горсть мелких предметов, а потом стали метать подсвечники. Или наоборот.

– Да тут прямо мизансцена… Убийца явно хотел дать нам понять, что жертва очень любила деньги и антиквариат. И, мол, именно за это пристрастие ее и убили. Что это убийство, думаю, очевидно.

Тело Дениса Караваева, зрелого, далеко за пятьдесят лет, полноватого мужчины, лежало в гостиной на полу. На нем был темно-коричневый махровый толстый халат, подол его был подмочен водой. Мужчина лежал на спине, и халат, нетуго подпоясанный, на груди был распахнут, открывая взору густую седую шерсть и верх округлого, выпирающего живота с красной родинкой посередине. Лицо Караваева с крупными чертами и кустистыми черными бровями было спокойным, глаза – полуоткрыты. При жизни он был довольно приятным, можно даже сказать, красивым мужчиной. Волосы на его голове выглядели так, словно он не успел их высушить и причесать после мытья – они торчали в разные стороны, словно смазанные клеем. На виске образовалась лиловая с малиновым кровоподтеком гематома. Видно было, что кровь залила и белок полуоткрытого – рядом с областью гематомы – глаза.

Логинов понимал, что с минуты на минуту сюда прибудут эксперт, фотографы, а потому постарался увидеть и понять как можно больше до их приезда. Уловить, что называется, настроение убийцы. Тот факт, что он действовал зло, жестоко, указывал на то, что убийцу до этого душевного состояния нужно было довести. И сделала это жертва. К тому же убийца был явно не алчным человеком, раз он оставил во рту у своей жертвы такое количество денег. В сущности, там вполне могло оказаться около двух-трех тысяч евро. Почему он не взял деньги? Или те же монеты, серебро, подсвечники? Значит ли это, что убийство было совершено из принципа?

Вот тебе, Алиса дорогая, подавись! Приблизительно таким девизом он пользовался, желая распалить себя до такого состояния, чтобы ударить жертву… Удар был нанесен неоригинальным предметом, которым довольно часто пользовались убийцы, действовавшие в состоянии аффекта, – небольшая, покрытая облезлой зеленоватой краской гантель лежала прямо за унитазом, и даже с высоты своего роста Логинов мог заметить, что она вымазана кровью. Стало быть, убийца оставил на месте преступления орудие преступления. Что ж, это уже кое-что.

Вполне вероятно, что этой же гантелью был убит и сам хозяин квартиры.

Одежда, вернее, почти полное ее отсутствие на телах обоих трупов свидетельствовало о недвусмысленных отношениях молоденькой соседки и зрелого Караваева. Вряд ли Алиса заглянула к соседу за солью, будучи лишь в трусиках и бюстгальтере.

Беглый осмотр квартиры показал, что она принадлежала небедному человеку, поскольку здесь не было ни одной дешевой вещи. Все, от мебели до безделушек, свидетельствовало о хорошем вкусе хозяина. И не нашлось ни одной вещицы, которая могла бы принадлежать женщине, из чего нетрудно было догадаться, что Караваев холост. То есть что Алиса, в каком бы качестве она ни пребывала по отношению к Караваеву, еще не успела захламить полочку в ванной комнате своими расческами, кремами, зубными щетками.

– Караваеву, по словам соседей, – докладывал чуть позже, вернувшись с улицы, где ему удалось опросить жильцов, Фролов, – примерно пятьдесят пять лет. Жил (не поверишь!) один, вежливый такой и тихий был человек. Работал программистом, родственников, которые навещали бы его, нет, женщины к нему тоже не ходили (так говорят соседи!). Неподалеку от дома он купил хороший гараж, где держит дорогую иномарку. Коллекционировал медали и ордена.