Слово не стрела, а к сердцу льнет. Холодное оружие в пословицах и поговорках русского народа - Журнал Прорез

Игорь Минаев

Слово не стрела, а к сердцу льнет. Холодное оружие в пословицах и поговорках русского народа

Фольклор, в том числе его малые жанры — пословицы и поговорки — нашел достойное место «булатному клинку», дал нам возможность, приподняв завесу веков, лучше понять его природу, а заодно ощутить присутствие далеких предков — доблестных, отважных воинов, трудолюбивых, талантливых мастеров.

Объемистый труд В.И. Даля «Пословицы русского народа» (30 000 пословиц, поговорок, метких слов), наверное, одно из самых представительных собраний «сгустков народной мудрости». Изучение его, а также некоторых других сборников выявляет довольно много пословиц, поговорок, в которых фигурируют разнообразное холодное оружие и его мирные родственники — колюще-режущие орудия труда. Уже по самому их количеству можно судить о той значительной роли, которую топоры, мечи, ножи, рогатины играли в жизни русского человека, в истории, мифологии народа. Владимир Даль утверждал, что пословица не сочиняется, а вынуждается силою обстоятельств, «как крик или возглас, невольно сорвавшийся с души». Пословица не мертвое, застывшее изречение, а элемент живого общения, обладающий мощным воздействием на собеседника. Не случайно «слово» (т. е. изречение) часто отождествлялось с различными видами оружия — другими творениями народного гения, рождающимися в огне кузнечного горна:

Не ножа бойся, языка/ Слово не стрела, а сердце язвит.

Велико число пословиц и поговорок, ограничивающихся простой констатацией, утверждением: «Язва от стрел глубока, от меча широка» или «Сколько яств, столько и ножей». Но есть выражения со своей особой изюминкой, напоминающие затейливые ларцы с хитрыми замками. Интересное, волнующее занятие — подбирать к ним ключи.

В пословицах и поговорках находит отражение самосознание народа, почитавшего мирную ниву, но и на поле брани никому не дававшего спуску.

Абсолютный чемпион по частоте упоминаний — топор, универсальный инструмент и одновременно грозное оружие. Пословицы и поговорки с ним составляют более 40 % от всех, где действующие лица из «колюще-режущего» сословия.

Почти вдвое меньше ножа. Далее (по степени убывания) следуют стрела, лук, сабля, штык, копье, меч, шпага, рогатина, булава, кистень, вилы, бердыш, палаш.

Топор острее, так и дело спорее. Топор — кормилец/ Топор одевает, топор обувает/ С топором весь свет пройдешь. Топор всему делу голова/. Топор своего дору-бится. Рубит в два топора, да работа не спора.

Орудие труда и оружие, топор был неотъемлемой частью крестьянского быта. От вырубки леса до колки дров, от постройки избы до изготовления деревянной посуды. Топор всегда носили при себе за спиной, заткнутый за опояску: В лес идет, домой глядит; из лесу идет, в лес глядит.

Древние славяне любили подвешивать к поясам амулеты, отпугивавшие горе-злосчастье, приваживавшие удачу. Топорик был одним из самых распространенных оберегов. Он воспроизводил форму реальных рабочих топоров, известных по многочисленным курганным находкам. На лезвиях часто изображались солнечные знаки (круг с точкой).

Топор для многих славянских племен служил тотемом и воспринимался как живое существо. И в более поздние времена фольклор не игнорировал подобные представления: Вырос лес, так выросло и топорище. И в том, и в другом случае факт персонификации налицо.

В пословицах топор часто выступает в качестве атрибута трудового сословия и никогда не служит признаком «белой кости»:

С топора не богатеют, а горбатеют/ Топор сохе первый пособник/. Без топора не плотник, без иглы не портной. Топор одевает, топор обувает.

Бедность трудового люда, способность простого человека обходиться малым, выживать в прямом смысле на хлебе и воде тоже нашли отражение в пословицах. И вновь встречаем упоминание топора, символизирующего целый ряд качеств и состояний:

В людях живал, свету видал: топор на ногу обувал, топорищем подпоясывался/ Из блохи голенище, из спички топорище.

Если прялка в фольклоре отличала принадлежность к женскому полу, то топор — к мужскому. Судя по всему, пословичным творчеством в основном занимались мужчины. Иначе трудно объяснить распространенность уничижительно-ироничного отношения к слабому полу:

Семь топоров вместе лежат, а две прялки врознь/ Прялка рогата, топор комоват/.

У Владимира Даля пояснение: «Мужик уживчивее бабы в дому».

Сочиняя пословицы и поговорки о топоре, народ, разумеется, не забывал и его пенитенциарную функцию. Топор не только миловал, но и казнил: Вот топор, вот голова моя.

Топоры-амулеты

Нож, как и топор, служил нашим предкам амулетом. Подвеска-ножичек отпугивал нечистую силу. Уважительное, заботливое, собственническое отношение к ножу сохранилось: Не свой нож, не любой кус. Однако топор все же окружен большим почетом: Не почто тут с ножом, где топор заложен. Такие противопоставления не редкость.

В целом можно сказать, что нож вызывал более агрессивные ассоциации, нежели топор:

Что беснующемуся нож в руки, то лукавому власть/ Бешеному дитяти ножа не давати/ С ним водись, а ножик за пазухой держи!

Столетия человек провел вместе с ножом и, зная его свойства, не случайно приписывал ему качества сурового, но справедливого судии:

Он сам на себя нож точит/ Он сам на себя плеть свил /Видимый рок, как ножом в бок.

 Во многих пословицах, где встречается упоминание ножа, присутствуют судьба, рок. В чем же причина фаталистического отношения к ножу? Многие народы, в том числе и славянские предки русских, считали, что смерть — это обрыв нити жизни. Славянская богиня Макошь прядет нити судеб. Когда приходит время, берет острый нож и перерезает нить.

Следует заметить, что уважение пословица оказывает не вообще ножу как таковому, а лишь наточенному. Тупой клинок вызывал у русского человека иронию, становился посмешищем:

Этим ножом хорошо бы старого на печь подсаживать/ На этом ноже — хоть верхом да вскачь/ Он меня тупым ножом режет (или — тупеём ножа, т. е. обухом, режет).

Одна из пословиц перечисляет качества булатной стали:

Булат режет и железо, и кисель/ На булате ни написать, ни стереть.

Булат был дорог, простому человеку недоступен. Отсюда — приблизительность, неточность некоторых пословичных характеристик: Булат не гнется, шелк не сечется, красно золото не ржавеет. Как известно, булатный клинок не только замечательно остер и стоек, но еще и упруг. Проверяя качество булатной стали, клинок сгибали колесом и — хоть бы что. Редчайший, интересный случай, когда пословица ошиблась.

Меч в пословицах и поговорках упоминается сравнительно редко. Творил их простой народ, «черная кость». Не по мошне мужику-лапотнику было владеть мечом. Отношение к нему в пословицах неизменно почетное, но нередко холодноватое. О мече вспоминают, когда нужно нарисовать картину высокого, патетического звучания или прибегнуть к широким обобщениям:

Огнем и мечом. Конским хвостом пепел размести/ Русский ни с мечом, ни с калачом не шутит/ Косу острят на траву, а меч на главу.

Меч пословица определяет как исключительно мужской атрибут. Спрашивает и сама же отвечает: На что бабе меч? Ей некого сечь.

Лук и стрелы вошли в жизнь человека с древнейших времен. Это грозное оружие участвовало во многих культовых ритуалах. По числу упоминаний в пословицах и поговорках лук и стрелы следуют сразу за топором и ножом:

Горе что стрела разит/ Оба луки, оба туги. Кость на кость наскочила/ Царь что лук, а стрелы — по-сланнички/ Непереная стрела вбок идет/ В друге стрела, как во пне; а в себе, как в сердце/ В камень стрелять — только стрелы терять/ Изломанного лука двое боятся (и враг, и хозяин).

 Значительная часть пословиц возникла в эпоху зарождения и развития феодальных отношений, господства патриархального хозяйства и уклада жизни. Мужчина занимался ратным делом или охотой, женщина — домашним хозяйством. Пословицы увековечили подобное разделение труда:

Тугой лук — коромыслице, калены стрелы веретеньица. Колчан пригож стрелами, а обед — пирогами.

Исключительно мужским пословицы провозглашают кузнечное ремесло: Не кует железа молот, кует кузнец. Работу у наковальни фольклор трактует как таинство, священнодействие.

Умудряет Бог слепца, а черт кузнеца. Отголосок представлений о потусторонней, волшебной природе кузнечного дела. В пословичного «черта», по-видимому, превратился легендарный народец — гмуры. Более привычное их европейское название — гномы. Гмуры-мастера первыми научились добывать руду, плавить металлы. Они похожи на людей, только ростом не вышли. От гмуров по легенде люди переняли тонкости кузнечного ремесла.[1]