Резюме на небеса, или Жизнеописание и поучительные истории Гоши Рябинина - Георгий Калинин

Георгий Калинин

Резюме на небеса,

или Жизнеописание и поучительные истории Гоши Рябинина

Предисловие

В 2011 году я ушел на покой. Я проработал в УКРГИПРОМЕЗе[1] с небольшими перерывами чуть больше сорока лет. Последние лет пять чувствовал себя все хуже. Не вообще, а в процессе самой работы – постоянные командировочные разъезды по «горам и весям» стали изматывать. К этому времени у меня уже случилось два инфаркта. Короче – никто не гнал, работа была, но здоровья не было.

В те времена пенсионерам при увольнении была положена симпатичная сумма денег, которой хватило на приличный комп. Сын сам выбирал. Уговаривал взять ноутбук, но мне эта «папочка» казалась не серьезной покупкой. Любой мог невзначай за пазухой утащить. Взяли персональный.

Признаюсь, приобретая этот агрегат, я уже тогда, как говорится, «на подкорке», предвкушал некое творчество.

Дело в том, что жизнь моя сложилась очень витиевато и не скучно. Весь этот багаж страстно просился вывалиться на бумагу. По работе я неплохо освоил Word и мечтал поскорее приступить к сочинительству, пардон, к повествованию, но… В начале не мог освоить формат Word на Windows-7 – этот для меня был более навороченный и сложнее в употреблении, чем старый на работе. А второе и главное – я никак не мог определиться с форматом своих воспоминаний. В каком виде лучше подать мои приключения.

Думаю, кое-кому, например – «провидению», надоело наблюдать за моими творческими схватками, и у меня, для начала, посыпался жесткий диск. Сын Андрей к этому времени плотно занимался компьютерами и смог достать за умеренную стоимость подержанный «винд», но постарше. Когда он настроил на нем Word, я моментально узнал систему и почти сразу вспомнил все тонкости работы.

Вторая проблема – с форматом изложения, решилась тоже сама по себе, вернее с подачи того же Андрея. Зная по отрывочным рассказам различные эпизоды моей жизни, сорокачетырехлетнее чадо ненароком молвило: – «Батя, а почему бы тебе не создать что-то типа «Жизнеописания и поучительных историй».

ВОТ ОНО!!!

Это было второе Божье провидение и, значит, ОНО должно родиться.

Написалось как вспомнилось, но на бестселлер явно не тянет. Андрей прочитал первым и вынес вердикт – читаемо, но суховато. Диалогов нет. «Милый мой! Ты подумай кто читать-то будет и еще прикинь, в каких коллизиях мне приходилось пребывать! Так что все те изысканно-интеллектуальные диалоги я могу только морзянкой озвучить», – отвечал я мудро сыну.

Прошу всех сторонних читателей моих историй, не напрягаться слишком, критикуя их за всяческую недостаточность. Этот «блин» – первый.

Спешу так же предупредить гиперщепетильных читателей – все фамилии и клички намеренно исковерканы. Всякое совпадение – считать сугубо совпадением.

Приступая к работе над жизнеописанием своим, желаю всем, милым моему сердцу людям, упомянутым в данном повествовании, но ушедшим уже из жизни – ЦАРСТВИЯ НЕБЕСНОГО И СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ В ДЕТЯХ И ВНУКАХ!!!

Пролог

Вот уже четвертый день в городе обосновалась аномальная жара, не позволявшая мне чрезмерно ощущать себя в отпуске. Очередном, между прочим, и законном. Даже по TV показывали плюс сорок один градус по Цельсию, хотя обычно СМИ берегли спокойствие народа и привирали. Я был очень недоволен, я источался, я не находил себе места. Вчера из-за этой «катаклизмы» мы с Таткой сбежали из базы отдыха нашего института «Орель», пробыв там буквально два дня из десяти. В панельном домике выжить было не реально – сень дубняка, под которой, как говорится, живописно разбросались двух и четырехместные «бунгало», не спасала от обволакивающей температуры мартеновской печи, и эти «шале» превращались в скороварки, микроволновки или даже просто в крематорий. Только безвылазно сидеть в водах изюминки нашей базы – речке Орель тоже, к большому сожалению, являлось экстримом из-за глубинных ледяных родниковых потоков. Как пошло сейчас говорят – «лед и пламень» в одном флаконе. Пламенный суховей добавлял разочарования в жизни.

Вчера же, приехав на городскую квартиру и посмотрев со страхом на жалкие потуги нашего оконного «кандюшника»[2], решили бежать на дачу.

Эта дача стоит, что бы сказать о ней пару слов. Приобрели ее, опять же, по Божьему промыслу, т. к. любые случайности, я в этом давно убедился, не случайности вовсе, а судьба. По приезде из Нигерии в 1992 году, стали прорабатывать тему «прикупить дачку» и просмотрели за месяц с десяток предложений, но все варианты требовали личного транспорта, которого у меня отродясь не ездило. На автобусах и электричках только на заработки ездить, а не на балдеть от совокупления с природой.

Объявления тогда не клеили только на скоростных объектах, поэтому читать всю ту заполошную клинопись не стояли глаза. Однако, а это несомненно была она – судьба, глаз таки узрел необходимое нам по жизни предложение. В километре от нашего дома – через больничный двор, обосновалось садовое товарищество «Металлург» завода имени товарища Петровского. Когда-то, лет сорок назад, это были просто далекие песчаные кучугуры, сейчас же – максимум полчаса до центра. Пятнадцать минут пешего размеренного хода от дома до дачи!!! Сейчас, с возрастом, ковыляем с Таткой уже все тридцать минут…

Около шести соток земли, домик шесть на восемь с печкой и камином, сад взрослый и сараюшка. Дом почти готовый, ну процентов на семьдесят. Все со временем доделали и переделали. Очень помогли в этом Наташкины братья Коля и Юра. Воистину золотые руки. Уютно там. Чердак высокий – с расчетом потенциальной мансарды, поэтому прохлада внутри домика не исчезает. Дети, а потом и внуки только на шашлык приезжали, так что мы с женой блаженствовали, как говорят садоводы, «геквой бу» с весны ранней до осени поздней. Ну, честно сказать, в этой позе, в основном, только Наталья пребывала. Я только – если нахрапом «эге-гей»: что-то перекопать, пожечь, выкопать или пересадить, ну и чисто по хозяйскому глазу.

В тот день зной вступил в жизнь почти с восходом солнца. Суховей не объявлялся и это радовало, отчасти. После обеда природа вообще упала в обморок – все замерло. Чувствовались томление и дискомфорт в организме, что подсказывало мне, как профессиональному гипертонику – резкое изменение атмосферного давления. То есть, шла классическая прелюдия штатной грозы.

Из-за рослых деревьев вокруг, горизонт не просматривался. Ни тучек ни облаков видно в обозримой близи не было. И вот, как говорят в Одессе, таки ЧУ!!! – легкий ветерок принес аромат дождика и слабую свежесть. Листки на растениях воспрянули и возбужденно зашептались, как девки, прибежав на речку.

Ветерок набирал скорость что резвый жеребец за кобылкой. Через пять минут это был уже добротный ураган. Мы с Таткой зашли от греха в домик и глазели в окно как тридцатиметровый орех в десяти метрах от дома выполнял гимнастический этюд, клонясь земле в пояс. Было реально страшно. Небо стремительно чернело и первый раскат грома порвал небо просто над нами. Вселенский треск и грохот сопровождался ослепительной молнией.

Телефон услышала Наташа. Я оставил его в беседке и вот кто-то забеспокоился, скорей всего Анюта – узнать как мы тут с грозой миримся.

Я так подумал и бегом, капли с кулак только начали шлепать, кинулся за трубкой. Схватив телефон, я глянул на дисплей – да, доця, и побежал под навес крыльца. И уже тут, укрывшись от начавшегося дождя, нажал зеленую кнопку…

Глава 1. Шкет

Калитка хлопнула! Паника! Мама, мамочка с работы идет! Куда? Скорей! Куда? В большую комнату! Под стол посреди комнаты, под бахрому скатерти!!! Погрозив пальцем бабушке Марине, что бы помалкивала, я нырнул под стол.

– «А где же мой Горик? Где же мой сыночек? Мама, (это она к бабушке) ты не видела Горика? Я за ним так соскучилась, а он меня не встретил. А я ему гостинец принесла. Где же он делся? Пойду, наверное, отдам гостинец Вовке Рыжкову…»

Ну нет, только не Вовке. Вовка – сосед со второго этажа. Он дразнится и задирается вечно. Он старше на год и задается… Он – враг!

А мама повернулась и вправду пошла на двор… Да как же…, да я же нарочно спрятался! Я выскочил из-под стола – мамаааа! Мне было очень сильно обидно на маму и досадно на себя. Мама тоже шутила, но я тогда еще не улавливал чужих шуток. Почему-то, я этот случай запомнил. Нельзя пересиживать под столом лишку (и вообще перебарщивать с шутками), иначе можешь остаться в дураках. Мне тогда было, думаю, чуть больше двух.

Я стою у калитки нашего дома на улице Шмидта. На нашей улице три одинаковых двухэтажных дома. Самые первые кооперативные дома. Их построили перед войной. В двух из них по четыре хозяина и, соответственно, четыре квартиры, а в одном, по соседству с нашим, один хозяин всего дома, дедушка Петя – он кузнец. В трех квартирах живут он с бабушкой Марьей Ивановной и все его немаленькое семейство (дочери с семьями), а в одной квартиранты. В моем доме было тоже четыре квартиры, и в нашей был хозяином мой дедушка Яша, но я его не запомнил – он умер не так давно и остались здесь жить: бабушка Марина, моя мама Шура, тетя Тоня и двоюродная сестра Ира. У меня был еще дядя Жора. Командир экипажа тяжелого бомбардировщика, погибший в первые дни войны. Вот в честь него меня и нарекли таким мужественным именем. Я родился в марте 1945 года. Мой отец не вернулся с фронта, но так как они с мамой не были расписаны, я ношу дедушкину фамилию.