Наука Плоского Мира - Терри Пратчетт

Терри Пратчетт, Йен Стюарт, Джек Коэн

Наука Плоского Мира

О книге

«Любая достаточно развитая технология неотличима от волшебства»

«Любая технология, неотличимая от волшебства, является достаточно развитой»

«Правда необычайнее вымысла: вымысел должен придерживаться правдоподобия, а правда в этом не нуждается»

«Нигде нет ни одной черепахи»

Когда магический эксперимент выходит из-под контроля, волшебники Незримого Университета случайно создают новую Вселенную. Внутри они обнаруживают планету, которую называют Круглым Миром. Круглый Мир — это удивительное место, где логика берет верх над волшебством и здравым смыслом.

Как Вы уже, наверное догадались, это наша Вселенная, а Круглый Мир — это Земля. Вместе с волшебниками, наблюдающими за развитием своего случайного творения, мы проследим историю Вселенной, начиная с исходной сингулярности Большого Взрыва и заканчивая эволюцией жизни на Земле и за ее пределами.

Переплетая оригинальный рассказ Терри Пратчетта с главами, написанными Джеком Коэном и Йеном Стюартом, книга дает замечательную возможность посмотреть на нашу Вселенную глазами волшебников. Стоит вам один раз взглянуть на наш мир с точки зрения Плоского Мира, и он уже никогда не останется для вас прежним.

Наша история начинается здесь

Давным-давно существовал Плоский Мир. Впрочем, существует он и до сих пор.

Благодаря Плоскому Миру, летящему сквозь пространство на спине гигантской черепахи, появились двадцать три романа, четыре карты, энциклопедия, два анимационных сериала, множество футболок, шарфов, моделей, значков, сортов пива, украшений, ручек, плакатов, и, вполне возможно, к моменту издания этой книги — гигиеническая пудра и освежающий лосьон для тела (даже если и нет, их появление — всего лишь вопрос времени).

Короче говоря, Плоский Мир приобрел невероятную популярность. А еще Плоский Мир существует благодаря волшебству.

В то же время, Круглый Мир, наша родная планета, как и Вселенная, которой она принадлежит, существует благодаря законам. На самом деле, он просто существует. Но мы следим за его существованием. Наши наблюдения и основанные на них выводы составляют настоящий фундамент науки.

На первый взгляд, волшебники и ученые далеки, как небо и земля. Да, конечно, группа людей, которые странно одеваются, живут в своем собственном мире, говорят на особом языке и часто высказывают суждения, противоречащие здравому смыслу, не имеют ничего общего с группой людей, которые странно одеваются, говорят на особом языке, живут в … эээ…

Попробуем посмотреть на это с другой стороны. Есть ли связь между волшебством и наукой? Может ли волшебство Плоского Мира со всеми его эксцентричными волшебниками, приземленными ведьмами, упрямыми троллями, огнедышащими драконами и персонифицированным СМЕРТЬЮ принести пользу строгой и рациональной Земной науке?

Мы думаем, что да.

Дальше мы поясним, почему это так, но сначала разберемся, чем «Наука Плоского Мира» не является. В настоящее время есть немало книг из серии «Наука чего-нибудь», посвященным какому-нибудь явлению массовой культуры, например, «Наука "Секретных материалов"» или «Физика "Звездного Пути"». Они рассказывают о тех областях науки, которые однажды могут стать причиной событий или возникновения устройств, описанных в научной фантастике. Совершали ли инопланетяне аварийную посадку в Росвелле? Удастся ли когда-нибудь построить сверхсветовой двигатель, работающий на антивеществе? И будут ли когда-нибудь у нас такие же долгоживущие батарейки, которые Малдер и Скалли используют в своих фонариках?

Мы тоже могли бы последовать их примеру. Мы могли бы рассказать о том, как теория эволюции Дарвина объясняет возникновение высших форм жизни на основе низших и как это позволяет дать рациональное объяснение тому факту, что человек эволюционировал в орангутан (оставаясь при этом библиотекарем, ведь формы жизни, более развитой, чем библиотекарь, просто не существует). Мы могли бы предположить, какие фрагменты ДНК могут отвечать за асбестовый слой, которым покрыты внутренности драконов. Мы даже могли бы попытаться объяснить, как черепаха может вырасти до десяти тысяч миль в длину.

Мы решили не делать этого по весьма веской причине … мм, по двум причинам. Во-первых, это было бы просто … глупо.

Потому что есть и вторая причина: Плоский Мир не существует в соответствии с научными принципами. И зачем делать вид, будто могло быть иначе? Драконы не дышат огнем, потому что у них асбестовые легкие — они дышат огнем, потому что все знают: именно так и ведут себя драконы.

В основе Плоского Мира лежит не волшебство и не мертвая наука, а гораздо более глубокий и могущественный принцип повествовательного императива, или силы рассказа. Он играет роль, похожую на ту, что некогда играл флогистон. Раньше флогистон считался особой материей или свойством материи, благодаря которому горючие вещества могли возгораться. Во вселенной Плоского Мира есть похожая субстация — рассказий. Рассказий содержится во вращении каждого атома, в движении каждого облака, и именно благодаря ему они становятся тем, чем являются и продолжают играть свою роль в мировом повествовании.

В Круглом Мире события происходят потому, что именно они хотят произойти[1]. То, чего хотят люди, обычно не сильно влияет на общий ход событий, ведь Вселенная существует не для того, чтобы рассказывать истории.

С помощью волшебства, можно превратить лягушку в принца. С помощью науки можно превратить лягушку в доктора наук, но это будет все та же лягушка.

Таков традиционный взгляд на науку Круглого Мира. Однако многое он упускает из вида. Наука не существует сама по себе. Даже разделив Вселенную на мельчайшие частицы, вы не найдете ни следа науки. Наука создается и поддерживается людьми. А люди выбирают то, что им интересно или то, что они считают важным, и довольно часто они думают повествовательно.

Рассказий — довольно мощная штука. Мы всегда стремились нарисовать свои истории поверх полотна Вселенной. Впервые посмотрев на звезды, эти огромные пылающие солнца, находящиеся на невообразимых расстояниях, люди сумели разглядеть в них гигантских быков, драконов и местных героев.

Эта человеческая черта не оказывает влияния на сами законы природы — заметного влияния, по крайней мере, но от нее зависит, над какими законами мы будем размышлять в первую очередь. Более того, законы природы должны быть источником всего, что мы наблюдаем. Благодаря этому, в науке тоже появляется повествовательный императив. Люди думают историями[2]. По крайней мере, классическая наука занималась открытием «историй» — вспомнить хотя бы такие труды, как История человечества, Происхождение человека и, раз уж об этом зашла речь, Краткая история времени.

Однако Плоский Мир может сыграть и более важную роль, чем рассказать истории о науке. Эта роль выражается вопросом «А что если?». Мы можем использовать Плоский Мир, чтобы задаться вопросом, какой могла быть наука, если бы Вселенная была устроена иначе, или история науки пошла по другому пути. Мы можем посмотреть на науку со стороны.

Для ученого мысленный эксперимент — это рассуждения, которые позволяют настолько хорошо понять суть вопроса, что отпадает необходимость в настоящем эксперименте, что, разумеется, существенно экономит и время, и деньги, а также позволяет избежать позора в случае неподходящих результатов. Плоский Мир придерживается более практичной позиции: там мысленной эксперимент — это тот, который вы бы не смогли поставить; а даже если бы и смогли, он все равно бы не заработал. Но разновидность мысленного эксперимента, которую мы имеем в виду, ученые осуществляют постоянно, часто даже не осознавая этого: нет необходимости ставить его на практике, потому что весь смысл в том, что он не сработает. Многие из наиболее важных вопросов в науке и о нашем понимании науки не имеют отношения к тому, как устроена Вселенная. Это вопросы о том, что могло произойти, если бы наша Вселенная была устроена иначе.

Например, кто-нибудь может спросить: «А почему зебры живут стаями?». Можно ответить на этот вопрос, изучив социологию, психологию и другие особенности зебр, а можно задать встречный вопрос другого рода: «А что бы произошло, если бы они в стаях не жили?» Самый очевидный ответ, который приходит в голову: «Тогда они бы стали более легкой добычей для львов». Это сразу наводит на мысль о том, что зебры собираются в стаи с целью самозащиты. Таким образом, мы смогли немного понять, как ведут себя зебры, допустив на секунду, что они ведут себя по-другому.