Звени, монета, звени - Вячеслав Шторм

Вячеслав Шторм

Звени, монета, звени

Храбрейшими являются те,

кто ясно видит, что их ожидает,

будь то слава или опасность,

но, несмотря ни на что, идут этому навстречу.

– Спой мне, сказитель, о том, что прошло,

О том, что было, что нет.

Спой мне, сказитель, кому повезло,

А кто попал на тот свет.

Кто был герой, а кто – ни при чем,

Кто на виду, кто в тени.

На стол упав золотистым лучом,

Звени, монета, звени.

Камень крошится, ржавеет металл,

На месте кострища – зола.

Спой мне, сказитель, о тех, кто встал,

Не убоявшись зла.

Кто – со щитом, а кто – на щите,

Не избежав западни.

Напоминаньем о давней мечте

Звени, монета, звени.

Спой мне, сказитель, где тьма и где свет

Над миром вознесены.

Спой мне, сказитель, раскрой свой секрет,

Как явью делают сны.

Тех, кто ушел, в ночной тишине

Негромким напевом мани.

Гимном прощальным седой старине

Звени, монета, звени…

ПРОЛОГ

Не для легенд

Не для легенд. Герб не блестит,

Клинок ржавеет знаменитый.

Не для легенд. Герой бежит

Или в грязи лежит, убитый.

Забыта честь, мертва любовь,

И никогда не повторится.

Не для легенд. Стекает кровь,

Пятная древние страницы…

Пятый Предел

Пламя пляшет в камине. Опаляюще жаркое, ненасытное. Странное. Странное потому, что пламя в камине есть, а дров нет. Нет ни дров, ни хвороста, ни даже крохотного клочка сухого мха или бумаги.

Впрочем, бумага как раз есть. И даже не клочок – целый лист. Он наполовину исписан и, судя по неровному левому краю, вырван из книги. Он лежит на самом краю стола, и достаточно легкого движения руки, чтобы жадно облизывающийся в предвкушении огонь принял новую порцию пищи. Принял, закрутил, стер навсегда написанные некогда буквы. Кстати, что там написано?

«…ся с Маской. Он ответил, что также пытался пару дней назад по своим делам поговорить с Олларом, но безрезультатно. Тогда, по словам Маски, мой брат не поленился Переместиться в Южный Предел. Отец Оллара сообщил, что накануне его сына забрал с собой Мудрый Лаурик. Лаурик на Зов Маски не ответил, мои попытки тоже ни к чему не привели. Видят Всеблагие, всё это очень странно. Насколько мне известно, ни один из Мудрых за всю историю Пределов не сталкивался ни с чем подобным. Завтра Маска обещал Переместиться в мой Предел: быть может, то, что не получилось у нас поодиночке, станет возможным, когда мы объединим свои усилия?…»

Что бы это значило? Кто это написал? Может быть, мужчина, сидящий сейчас за столом? Или это и не человек вовсе, а искусно раскрашенная и одетая в шелка мраморная статуя? Разве может у живого человека быть лицо со столь совершенными чертами, что хочется отвернуться или зажмуриться? Даже не лицо – Лик. Лик, исполненный света. И разве может живой человек сидеть настолько неподвижно, с закрытыми глазами? Кстати, это правильно, что глаза закрыты. Никто, никто в созданных Четырьмя Пределах не сможет изваять на таком лице глаза ему под стать. Довольно и смеженных век с такими изящными длинными ресницами, выглядящими совершенно как живые. Да, великим искусником был неведомый скульптор, сумевший воплотить такое. Кажется, сумей преодолеть внутренний трепет, задержи на лице взгляд чуть дольше, и непременно сумеешь уловить тот миг, когда ресницы дрогнут.

Голос – негромкий, спокойный и исполненный какой-то гипнотической внутренней силы – звучит в окружающей тишине неожиданно и, кажется, со всех сторон:

– Ты был прав и не прав, братец. И даже представить себе не мог, когда писал это, насколько. Прав в том, что никогда еще в Пределах не случалось подобного. Никто из гончих псов Четырех Сучек не терял следа и не переставал слышать остальную свору… Не прав же… Не прав же в глупой, пустой надежде своей. Даже соберись вы все вместе, вам бы никогда не удалось противостоять мне, как не удалось вашим Хозяйкам уничтожить Первый Предел и стереть память о Тех, кто создал его и меня. И еще не прав был ты, когда, узнав истину, не захотел отринуть оковы и перестать быть убийцей. Как и все остальные.

Ища источник этого голоса, любой рано или поздно обнаружит в дальнем углу комнаты три огромные стеклянные сферы. И в каждой, не касаясь ногами пола, как застывшее в янтаре насекомое – человеческая фигура. Старик. Мужчина средних лет. Мальчик. А повернувшись обратно к столу и к сидящей за ним дивной статуе, видишь невозможное: глаза, которых не может быть, которые невозможно даже представить, широко раскрыты. И из них на тебя изливается мрак. А совершенные губы статуи двигаются, и звучит тот самый голос:

– Впрочем, от тебя я и не ожидал иного ответа. Ты слишком закостенел в убийствах и пороке, слишком привык бездумно выполнять волю своих владычиц и пользоваться теми крохами Их Силы, которые Они тебе швырнули, как кость собаке. Крошка Оллар – твой верный ученик и последователь, к тому же он пока слишком мало умеет, чтобы быть мне действительно полезным. А вот ты, Лаурик… – Рука статуи – или всё-таки человека? – поднимается со стола и палец, на котором блестит яростно-багровый рубин, обвиняюще указывает на мужчину: -…ты меня очень разочаровал. Слышишь, братец?

Лицо заключенного в стекло пленника искажает мучительная гримаса, рот раскрывается в яростном крике, но в комнате не слышно ни звука.

– Слышишь, – удовлетворенно кивает сидящий за столом. – А вот я тебя – нет, хотя прекрасно понимаю, что ты хочешь мне сказать. Так что не трудись понапрасну. Да, так о чем я? А, о разочаровании. Именно на тебя я возлагал самые большие надежды, ведь когда разум мой был затуманен Четырьмя Сучками, мы с тобою неплохо ладили. Пожалуй, в те дни я не кривя душой называл тебя, жалкого смертного, своим братом. Каких высот мы могли бы добиться вдвоем! Мир, в котором нет Пределов и Границ! Мир, где каждый житель – Мудрый, причем Мудрый, которого не ограничивает ошейник краткого человеческого века… Но ты, Лаурик, оказался лицемером и трусом. Скольких людей, вся вина которых заключалась лишь в том, что они удостоились Взгляда Изначальных Творцов, ты уничтожил без жалости и колебаний? Десять? Пятьдесят? Сто? И смерть их никак не отразилась на жизни всех прочих. Я же предложил тебе прервать жизни нескольких тысяч во имя блага миллионов. Помнишь, что ты мне ответил? По глазам вижу, что помнишь.

Сидящий за столом потягивается, как сытый кот, не сводя глаз с пленника:

– Вот так ты и оказался в ловушке, мой дорогой братец, рядом со всей своей «семейкой». Хочешь спросить, почему я просто не прикончил вас троих? Ну что ж, отвечу. Во-первых, я не в силах, – но пока, только пока, уверяю тебя, – изменить порядок, установленный вашими обожаемыми хозяйками. Убей я тебя, и в Западном Пределе тут же родится или, что еще хуже, раскроется подобно тебе очередной Мудрый. Конечно, я с легкостью устраню и его, но к чему вся эта суета? К тому же – и это будет во-вторых – в память о нашей былой близости я решил начать переустраивать мир именно с твоего Предела. А для этого мне удобнее всего одолжить твой облик, надеть маску, так сказать. Ведь они все так любят и почитают Лаурика Искусного, так им гордятся и так верят ему! И потом, кто, как не Лаурик Искусный, сам того не зная, создал мне идеальные условия. Ведь это ты, братец, хоть и не без колебаний, дал свое согласие на то, чтобы соединить два побега Королевского древа. Ты, поди, надеялся войти в историю как опекун и воспитатель Сильвеста Второго, а? Принести в Западный Предел золотой век процветания и стабильности, к вящей славе своей и своих хозяек? Ну что ж, твоей мечте отчасти суждено сбыться. Я лично прослежу, но только с одной оговоркой: если у Этайн родится ребенок, он станет черным проклятием для Четырех Сучек и всех их последователей!