Любить по-шотландски - Лилия Подгайская

Лилия Подгайская

Любить по-шотландски

Королева – девственница

Франция, Париж. Лето 1285 года

Принцесса Иоланда безостановочно ходила по своему покою, нервно сжимая руки и время от времени заламывая их. Со стороны она напоминала маленького изящного и очень красивого зверька, неожиданно запертого в клетке и ищущего из неё выхода.

– Ну почему, Марго, почему, – обратилась она к юной Маргарите де Леон, любимой фрейлине и близкой подруге, – почему Филипп поступает со мной так?

Глаза у принцессы опухли от слёз, которые она всю ночь проливала в подушку, давясь рыданиями, чтобы не прибежала эта ведьма де Краон, старшая статс-дама её двора. Она ни о чём не должна даже догадываться, иначе беды не избежать.

– Но Его Величество ведь рассказал вам, моя принцесса, почему принял такое решение, – отозвалась Марго, миниатюрная миловидная девушка с блестящими каштановыми локонами и небесно-голубыми глазами.

Она взглянула на свою госпожу, и её доброе сердечко сжалось от вида горя и отчаяния, написанных на лице принцессы. Хорошо, что Иоланда велела никого не впускать к ней в покои кроме доверенной горничной Мари и её, единственной близкой подруги бедной принцессы. Иоланда сказалась нездоровой, и это было правильное решение. Никто не должен видеть её такой, иначе по двору пойдут сплетни, а они совсем ни к чему, особенно в этой сложной обстановке, которая вдруг возникла на безоблачном небосклоне их жизни. Нет, они, конечно, понимали, что рано или поздно принцессе придётся выйти замуж за какого-нибудь знатного человека, возможно чужеземного принца, даже скорее всего так. Но старый вдовец король из дикой Шотландии – это уж совсем никуда не годится. И такое внезапное решение, как гром среди ясного неба.

Принцесса, не отвечая, продолжала метаться по большой, шикарно обставленной комнате. Её чёрные как ночь роскошные волосы рассыпались по плечам, закрывая спину до самой талии. На ней была мятая ночная рубашка, отделанная широкими изящными кружевами. Красивое лицо с тонким нежным овалом и золотисто-смуглой кожей побледнело от бессонной ночи и овладевшего принцессой отчаяния. Взволнованная Мари безуспешно пыталась приложить к опухшим глазам госпожи примочки, которые снимут красноту и отёчность, но принцесса отмахивалась от неё и продолжала свой нервный безостановочный бег.

Наконец Марго поняла, что ей следует взять дело в свои руки и заставить принцессу успокоится и вести себя разумно. Маленькая хрупкая Марго обладала железной волей, но об этом знали только самые близкие люди. Для всех остальных она была образцом женской слабости и беззащитности.

– Послушай меня, Иоланда, – сказала фрейлина голосом, в котором зазвучал металл. – Возьми, наконец, себя в руки, сядь и давай поговорим спокойно. Обстоятельства, и правда, крайне неблагоприятны, но всё может повернуться ещё хуже, если ты не поведёшь себя разумно.

Принцесса перестала метаться и остановилась напротив подруги, беспомощно глядя на неё и продолжая заламывать пальцы.

– Сядь, дорогая, – продолжила Марго гораздо более мягким, даже нежным голосом, – и дай Мари приложить примочки к твоим глазам. Ведь как бы ты ни прикидывалась нездоровой, выйти вечером в большой зал тебе придётся, такова воля короля. Неповиновение распоряжению монарха недопустимо. И очень опасно для тебя показаться в таком виде, как ты сейчас.

Она кивнула горничной, и та поспешила выполнить то, что намеревалась сделать уже добрых полчаса. А сама Марго села рядом с подругой, взяла в свои маленькие, но крепкие ручки изящные пальцы принцессы и стала говорить спокойно, но настойчиво.

– Жизнь принцессы очень нелегка, Иоланда, и ты всегда знала об этом. Ты сама мне говорила, что тебя используют в нужный момент как фигуру на шахматной доске, до поры до времени стоящую без движения в своей клетке. Ты ведь была к этому готова.

– Да, Марго, – отозвалась принцесса уже более спокойным голосом, – я всегда это знала, с самого детства нам с сестрой не уставали это внушать. И я была готова отправиться куда угодно, в Бургундию, какое-нибудь из германских княжеств, даже в Англию. Но Шотландия! Где-то на краю света, дикая варварская страна и старый король, овдовевший и потерявший троих детей. Говорят, что его дочь погибла уже взрослой, оставив после себя малышку, дитя Норвежского короля Эрика Третьего. А сам он, я слышала, огромный и страшный. Я боюсь, Марго, я просто боюсь. И потом, мой милый красавец Гийом, как я расстанусь с ним?

И принцесса снова разрыдалась к полному отчаянию бедной Мари.

– Забудь о нём, Иоланда, – снова жёстко и непреклонно сказала Марго, – даже имя не произноси никогда. Ты не имела права увлекаться им. А он, если бы действительно любил тебя, никогда не вовлек бы в эту опасную игру.

– Ну, о чём ты говоришь, Марго, – принцесса вскинула голову и её красиво очерченные губы капризно изогнулись, – как могу я не любить его, такого красивого, такого нежного? Он говорил мне необыкновенные слова, от которых у меня голова просто шла кругом, а ноги подгибались. И один раз он даже поцеловал меня. О! Как это было сладко! И теперь я даже представить себе не могу, что меня будет целовать какое-то шотландское чудовище.

– Не только целовать, моя принцесса, – твёрдо заявила неугомонная фрейлина, – но и владеть вашим телом. Это его право, а вы будете обязаны подчиниться.

– Ну уж нет, подчинения от меня он не получит, – упрямо заявила принцесса, и её тёмно-карие глаза недобро сверкнули, – он ещё пожалеет, что выбрал меня в жёны.

В эту минуту их разговор был прерван появлением слуги, который принёс известие, что принцессу ожидают в зале к ужину в самом нарядном виде – таково требование короля. И обязательно тот гарнитур из рубинов и бриллиантов, что Его Величество преподнёс принцессе на её шестнадцатилетие.

Слуга ушёл, а женщины принялись за подготовку к торжеству. Засуетились фрейлины и служанки, мадам де Краон величественно руководила всей этой суматохой. Она была очень довольна тем, как разворачиваются события. Тем более что её супруг маркиз Арман де Краон пребывал ныне в Шотландии в роли уполномоченного посла Его Величества короля Франции.

Когда наступило время торжественного приёма, принцесса была готова. Она полностью взяла себя в руки – сказались воспитание и прирождённая гордость. Иоланда выглядела великолепно. Её прекрасные гагатово-чёрные волосы, которые придворные поэты сравнивали с бездонным небом глубокой летней ночи, были уложены в изящную причёску, искусно выполненные локоны падали на оголённые плечи, подчёркивая тонкость и красоту нежного лица. На стройной шее, в ушах и в волосах сверкали, переливаясь, рубины и бриллианты. Тонкие пальцы были унизаны драгоценными кольцами, и, казалось, нежные руки едва выдерживают их тяжесть. Роскошное бархатное платье цвета бургундского вина с отделкой из великолепных кружев, привезенных из Брюгге, облегало точёную фигурку с довольно пышными формами.