Безграничная Бездна (СИ) - Нейченко Юрий

Черные белки глаз практически не видны за оранжевыми радужками, внутри которых расположились горизонтальные зрачки. В этих лишенных разума глазах читалась лишь какая-то дикая необузданная агрессия. Жажда разорвать жертву на куски. Казалось, то и дело в этих глазах зажигаются алые всполохи. Они вызывали ассоциации с проливающейся кровью и кострами инквизиции, болью и ужасом.

Не знаю даже почему меня так пробрало, но ощутив этот взгляд на себе, я в ужасе застыл на секунду, потеряв контроль над собственным телом. Правда, существо тут же переключило свое внимание на цель, стоящую ближе. Но все же, ощущение первобытного ужаса не спешило покидать меня. Возможно, это какое-то ментальное воздействие, не уверен, но подобных ощущений я до этого не испытывал.

Танки приняли на себя удар первых противников. В руках у одного из них возник огромный ростовой щит, которым он умело прикрылся сразу от атаки троих монстров. Второй отбивал их выпады прямо голыми руками. Хотя, как мне показалось, они покрылись чешуей или, может быть, каменной коркой?

Маго-танки возвели две стены, отсекая противнику возможность просочиться по краям пещеры.

Одна стена была соткана из солнечного сияния, ослепляющего врагов и оставляющая при касании глубокие ожоги. Вторая, находящаяся у правой стены, состояла из потока магмы. Раскаленная порода не позволяла кому или чему-либо проскользнуть через себя.

Стрелки и маги обрушили свои способности на напирающих врагов. Маг поддержки или бард, я так и не понял, скастовал какое-то усиление. И всех нас окутало золотистое свечение. Дышать стало легче, страх отпустил и мне показалось, что мои силы удвоились.

Я видел, как одна из стрел лучника при попадании в сатира не только не отскочила от его плотной брони, как делали прочие, но и прошила тело существа, а затем взорвалась, разнеся того на части.

Заклинание ледяного мага обездвижило другого монстра, а затем Хан расправился с ним, нанеся один точный удар копьем ровно между стальных пластин.

Битва протекала быстро, даже слишком быстро. Я конечно видел такое на стримах, но, оказавшись в центре событий, ощущал все совсем иначе — быстрее, динамичнее, острее.

Враги таяли на глазах. Хотя они не показались мне столь уж слабыми. Нет, тут скорее дело в слаженных, четких, отработанных атаках команды. Они реально удивляют и заставляют восхищаться, работая как единый, хорошо смазанный и выверенный механизм.

Первую пачку монстров удалось зачистить всего за пять минут. Довершил дело внезапный удар трех убийц в незащищенный тыл противника. Впрочем, расслабляться было рано. Вторая пачка разгневанных козлоголовых монстров уже во всю неслась по коридору мстить за товарищей.

Драка продолжилась с новой силой. Но мне стало видно намного меньше. А лезть вперед, чтоб что-нибудь рассмотреть было бы проявлением идиотизма.

Линда тоже не торопилась в первые ряды, она все это время внимательно следила за происходящим. Мне показалось, что девушка сильно переживает за ребят. Особенно это было заметно, когда она сжимала кулаки и замирала в момент особенно яростной атаки очередного монстра.

Сейчас, когда нам стало практически не видно сражающихся, она похоже стала переживать еще больше.

— Все нормально?

— А? Да, просто волнуюсь.

Девушка пожала плечами и слегка улыбнулась.

— Знаешь, я иногда жалею, что не могу принести больше пользы во время битвы. Чувствую себя в такие моменты…

— Балластом?

Она внимательно посмотрела на меня.

— Да, ты прав.

— Значит, сейчас мы в одной лодке.

Она кивнула.

— Но знаешь, возможно, сегодня ты получишь мощную силу и в следующий раз будешь стоять там, в первых рядах. Так что не вздумай считать себя балластом!

Линда, говоря это, сделала суровое выражение лиц.

— Хорошо, хорошо.

Я усиленно закивал. Девушка заулыбалась, ее суровость как рукой сняло.

— И я тоже не балласт, просто от меня совсем иная польза. — Она весело подмигнула мне и вновь перевела взгляд в сторону сражающихся.

Рядом дежурил один из воинов мечников. Даже после начала сражения он не стал смещаться. Похоже его оставили охранять нас, на случай чего. С одной стороны, это напрягало, с другой, я понимал, Линда ценный член отряда, а я бесполезен, так что прикрытие нам нужно. Но почему этот парень время от времени кидает на меня столь странные взгляды?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Битва окончилась, и я отвлекся от этих размышлений. Прежде чем чистить следующую пачку, находящуюся впереди, Хан отдал приказ собрать лут и немного отдохнуть. Благо монстры были слишком далеко и не могли отреагировать на шум. Проблема способностей большинства одаренных была в том, что они тратили много энергии. Поэтому требовалось время на восстановление сил. Так же нередко скиллы имели ограничения по времени или частоте применения.

Пока остальные ребята отдыхали, хилеры залечивали раны пострадавшим. Разведчики первыми закончили привал, буквально через пару минут после его начала, вновь устремляясь проверять местность, а Линда приступила к выполнению своих непосредственных задач.

Она подошла к месту, где валялись останки монстров и закрыв глаза сосредоточилась. Затем провела рукой в их сторону. Тела вокруг засветились слабым синим свечением. Закончив с этим, девушка начала подходить к ним по очереди. Присаживаясь на колени, она касалась каждого из них.

На моих глазах происходило очередное чудо. Трупы чудищ начинали распадаться и впитываться в камень. А на их месте оставались разные предметы, в основном всевозможные реагенты, за которые ученые, а также некоторые одаренные, готовы платить огромные деньги.

— Я помогу?

— Давай.

Синее свечение, что появилось после применения способности Линды, было своего рода баффом. Оно позволяло увеличивать вероятность получения более качественного лута после исчезновения монстра, а также его общего количества.

Подбирая предметы, девушка могла их переносить в межпространственное хранилище. Как работали эти два скилла, ученые пока объяснить не смогли. Хотя бытовало мнение, что «собиратели», люди, имеющие дар Линды, каким-то образом меняют информацию о поверженных существах, и инстанс генерирует более качественную награду. Почему он ее вообще выдает, было отдельной загадкой.

Что же до пространственного кармана, многие считали, что это своего рода карманное измерение, которое было связано с конкретным человеком. Нечто подобное рассматривалось в теоретической физике, но до появления столбов света казалось фантастикой.

Я начал помогать в сборах всевозможных полезных вещиц, выпадающих из монстров. Чаще всего это были частицы их тел, вроде когтей, клыков, рогов, хвостов, копыт, ссохшихся внутренних органов. Также попадались неизвестные мне минералы и металлы в виде булыжников разного размера. Порой выпадали и необычные рукотворные предметы. Их еще предстояло опознать и выяснить, какими свойствами они обладают.

Есть шанс, что с монстров более высоких уровней выпадут артефакты. Но такое бывает весьма редко. Так же артефакты можно получить, если им пользовался побежденный монстр первого или второго уровня.

Сбор шел довольно быстро, хотя по началу меня дергало от вида мертвых чудовищ. Казалось, что кто-нибудь из них резко набросится на меня, стараясь забрать из последних сил хоть одного ненавистного им человека с собой в ад. Но вскоре я привык бродить среди разорванных на куски, обожженных, проткнутых десятками стрел, лишившихся конечностей или разбитых на множество кусков после превращения в ледяные статуи монстров. Они смотрелись отвратно и очень пугающе. Но все более и более привычно. Уже к концу сборов я начал воспринимать еще необлутанные трупы почти спокойно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В этом активно помог, как ни странно, мой голод. В какой-то момент я даже осознал, что куски их тел так же усиливают его. Мне хотелось поднять один из них и сожрать. Но разум не давал этого сделать. Я боялся даже представить, что обо мне подумают окружающие, если увидят, как я жадно впиваюсь в прожаренный чьим-то скиллом кусок мяса зубами. Плюс, мне было известно — мясо всех известных чудовищ несъедобно. Оно содержит неизвестный современной науке токсин. Он делает такое мясо, даже если вынести его из инстанса, непригодным в пищу, несмотря на термообработку, тщательное вываривании и любые другие воздействия.