Месть Альбиона - Александр Григорьевич Домовец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вы не горячитесь, Сергей Васильевич, — хмуро посоветовал Ефимов. — Всё у нас есть, все службы работают, но возможности, прямо скажу, не столь уж велики.
— Настолько невелики, что нельзя одно-единственное посольство проконтролировать? — выпалил Сергей.
— Ну, в какой-то мере контролируем. Следим за входящими-выходящими, например. Иначе как бы мы узнали, что англичане привезли вам письмо?
— Не обижайтесь, — невелик успех…
Ефимов развёл руками и оглянулся на Черевина.
— Как был гусар, так и остался, — беззлобно проворчал тот. — Что тут думать, рубить надо… При чём здесь посольство, Серёжа? Посольство, брат, — это так, верхушка айсберга. Всё намного сложнее.
— Чтобы вы знали, Сергей Васильевич, в Санкт-Петербурге постоянно проживает около двух с половиной тысяч англичан, — мрачно сказал Ефимов. — Считайте, вражеская армия под боком. Инженеры, врачи, учителя, гувернёры, конюхи, даже рабочие… А купцы! Одних купцов, будем говорить, восемьсот душ. А это люди с деньгами, с положением, — стало быть, с возможностями. Живут обособленно, наших к себе подпускают неохотно. Даже гувернанток для своих детей и тех выписывают из Англии. Клуб собственный держат на Галерной улице, куда русским хода нет, — разве что по специальному приглашению. Поди разберись, кто из них честно живёт и работает, а кто с разведкой накоротке… — Ефимов махнул рукой. — А русские эмигранты в Лондоне? Туда десятки народовольцев успели бежать, да и другой революционной публики со времён покойного императора понаехало немало. Многие, само собой, сотрудничают с англичанами. А у каждого в России остались какие-то люди, связи, ходы-выходы… Прямо скажу: сложно работать. Не хватает нас.
Сергей даже растерялся. Он и не знал, что в столице сложилась такая внушительная колония британцев, — шутка ли, две с половиной тысячи! Да за таким количеством людей и весь отдельный корпус жандармов не уследит…
— Схема их работы, в общем, ясна, — продолжал Ефимов. — Задачи ставит посольство, а местные англичане, связанные с разведкой, подбирают агентов-исполнителей, — уже из числа наших. Деньги, документы, в случае необходимости оружие или взрывчатку дают, но, в общем, работают чужими руками. А рук у них, как уже сказано, хватает. Недавно наш человек в свите великого князя Владимира Александровича сообщил, что вхожий в окружение князя коммерсант Поповкин ненавязчиво интересовался у его адъютанта, как идёт строительство новых военных кораблей на петербургских верфях, спрашивал про толщину брони, про калибр снарядов и всё в этом духе. С чего такой интерес у торговца английскими тканями?
— Да, с чего? — нетерпеливо спросил Сергей.
— Полагаю, с того, что Поповкин теснейшим образом связан с купцом Эндрю Мюром, барыши от торговли с британцем получает солидные. Мюр же, в свою очередь, вице-президент английского клуба на Галерной и вхож к послу Мориеру. Для него превратить торгового партнёра в агента — раз плюнуть. И это лишь один пример, притом довольно безобидный…
— Так взять этого Поповкина за шиворот и спросить, как следует! — вскипел Сергей, но Ефимов только отмахнулся.
— Пустое! Что вы ему предъявите? Праздное любопытство у нас ненаказуемо. Отопрётся, — скажет, мол, в детстве кораблики строил, да не наигрался… Вызвали почтенного коммерсанта к себе и пальцем погрозили: ещё хоть раз проявит неуместное любопытство, всю его коммерцию в пыль сотрём. Для этого ни суда, ни следствия не требуется, а способы есть… Струхнул, само собой. «Всё понял, — говорит, — разрешите удалиться»? Мюра, конечно, предупредит, но это и неплохо, — тому какая-никакая острастка (а в его лице и посольским), совсем уже обнаглели…
Сергей собрался с мыслями.
— Ну, хорошо… — наконец сказал он. — Вот пришёл я в посольство, начал работать… А кто там вообще шпионажем заведует? Сам посол, что ли?
Черевин хмыкнул.
— Посол, конечно, в курсе дел, — произнёс он. — Однако это так, в общих чертах. Резидентом служит совсем другой человек.
Ефимов достал из кожаной папки лист бумаги и протянул Сергею.
— Вы, пока суд да дело, читайте, — предложил он, — а я самовар поставлю. Разговор впереди ещё немаленький…
Сергей нетерпеливо схватил лист и впился взглядом в ровные машинописные строчки.
«Фитч Эдвард Огастес, родился в 1852 году в Лондоне в семье генерал-майора Фитча Николаса Клиффорда. В 1877 году окончил факультет права Кембриджского университета. До 1880 года — практикующий юрист в конторе „Браун, Мортон и партнёры“. В 1880 году поступил на государственную дипломатическую службу. В течение двух лет стажировался в британских миссиях на Балканах — королевство Сербия, княжество Черногория.
По возвращении в Англию с 1882 года состоит в резерве Форин Оффис. Предположительно, именно в это время негласно перешёл в распоряжение секретной разведывательной службы и в течение трёх лет проходил соответствующую подготовку с прицелом на работу в России. С 1885 года — помощник посла Великобритании в России в ранге советника посольства. Приблизительно с этого времени отмечена активизация английской разведки на территории Российской империи: налаживание связей с либеральными кругами, сбор сведений о состоянии армии и флота, о строительстве железных дорог, о состоянии финансов и пр.
Личные качества: умён, хладнокровен, быстро реагирует на происходящее. Хорошо ориентируется в истории, в общественной и политической ситуации в России. Физически крепок и развит.
Личные пристрастия: гурман, спиртное употребляет умеренно, увлекается спортом (любимые виды — бокс, фехтование). Не женат».
— Вот всё, что нам о нём известно, — сообщил разжигающий самовар Ефимов, когда Сергей отложил документ в сторону. — Мало, конечно. Да и это собирали с миру по нитке… — Помолчав, добавил: — Хотя на Фитча мы обратили внимание ещё во время его работы в Сербии и Хорватии. На Балканах у нас, чтобы вы знали, сильный, очень активный резидент. Там он не раз сталкивался нос к носу с этим Фитчем. Приедет англичанин в какой-нибудь город или деревню якобы по консульским делам, побудет несколько дней, да и обратно. А через неделю-другую в этом месте вдруг вспыхивают беспорядки. Люди начинают бунтовать, за ружья хватаются, полицию гоняют… Власти, само собой, вводят войска, начинают казнить и сажать в тюрьмы. Россия, натурально, заявляет протест против избиения братьев-славян. И снова, спасибо британцам, нет покоя на Балканах, — мрачно подытожил полковник. — Вот помяните моё слово: там однажды так полыхнёт, что вся Европа на дыбы встанет. А может, и не только Европа…
Подоспел самовар. Заварив чай, Ефимов с усмешкой развернул вкусно пахнущий свёрток.
— Вот, угощайтесь. Пища врагов. Прикупил по пути в английской кофейне на Невском.
— Бутерброды? — спросил Черевин, приглядываясь к продолговатым ломтям белого хлеба с начинкой между ними.
— Вроде того. Сэндвичи. С беконом, с курятиной. Овощи тут ещё какие-то…
Некоторое время жевали молча.
— А что, недурно, — резюмировал Сергей. —
