«Дней минувших анекдоты...» - Иван Алиханов

Муж моей тети Анны — Валериан Константинович, в свою очередь, дослужился до генеральского чина действительного статского советника и был членом судебной палаты. У этой супружеской пары было четверо детей — Елена, Константин, Наталья и Мария.

Мужа Елены — Александра Шахбудагова я помню уже бывшим саперным полковником царской армии. В 1917 году дашнаки — армянские националисты — присвоили ему звание генерала с тем, чтобы Шахбудагов возглавил саперную службу в армянской армии, но, столкнувшись с ограничением своих возможностей в поддержке армейской дисциплины, отказался от должности. В 1939 году он был арестован и уже не вернулся. Было у них с Еленой трое детей — Алик, Нелли и Ника.

У Алика, который едва не погиб во время антиармянских погромов в 1990 г., в Баку (недавно он скончался в возрасте 87 лет), есть приемная дочь. Своих детей у него не было.

У Ники было два сына, но на них родовая ветвь прервалась.

И только у Нелли родился единственный сын Николай Мгебров — мой двоюродный внук. Кока — так зовут его в семье — приехал в Америку годом позже меня. У Коки золотые руки, он прекрасный фотограф, краснодеревщик, травит на меди картины. В Тбилиси Кока получал ничтожную зарплату — он смог устроиться на чисто фиктивную должность фотографа в грузинский Институт литературы, и его семья — жена и двое детей — вела полуголодное существование.

Во дворе его дома был теннисный корт, и Кока неплохо играл в теннис. Его старшая дочь Елена мечтала стать врачом. Но чтобы девочка с армянской фамилией смогла поступить в Тбилисский медицинский институт, нужна была огромная взятка, и дочь работала медсестрой. Сын же научился хорошо играть в теннис и в 15 лет стал чемпионом Союза в своей возрастной категории. После победы ему предложили поменять фамилию на грузинскую, но мальчик отказался, и его карьера теннисиста на этом закончилась. Жена Коки еврейка, и они сумели переехать в Америку. Здесь его дочь получила грант и с отличием закончила медицинский факультет в Лондоне, а сын стал программистом.

В Америке Кока организовал обучение русскоязычных детей теннису. Поскольку в штатах нет специальных педагогических вузов, тренерами становятся бывшие спортсмены. Конечно, американские тренеры уступают нашим, но зато каждая школа имеет обычно три стадиона: для американского футбола, для европейского футбола с легкоатлетическими дорожками и очень качественным рекортановым покрытием, и для бейсбола. При каждой школе десятки кортов и баскетбольных площадок. На таком школьном теннисном корте Кока тренировал детей и за счет этой работы сумел вывести своих собственных детей в люди. Сейчас вся семья живет в Сан-Франциско.

Константин Валерианович был инженером-железнодорожником. При советской власти, насколько я помню, он делал сметы на строительство различных объектов. Котя, как его звали дома, умер своей смертью в возрасте 80-ти лет. Его супруга Татьяна Константиновна, урожденная Надежина, была дочерью военного полковника, который принимал участие в русско-турецкой войне, был в свое время начальником отбитых у турок крепостей Ардагана и Карса. Был ранен. Уже в чине генерала воевал в Первую мировую войну.

Тетя Таня — так я ее называл из-за разницы в возрасте, в совершенстве владела английским и французским, при меньшевиках работала в английском посольстве, за что была впоследствии арестована. Единственная из всех моих родственников, Татьяна Константиновна Орловская (Надежина) через пять лет вернулась из лагеря домой. Я запомнил из ее скупых рассказов, что следователь на допросе ударил ее металлическим прутом по лежащей на столе руке. Тетя Таня поразила следователя силой духа — она не отдернула, а пододвинула руку поближе, чем спасла себя от дальнейших истязаний. Дочь их Наталья Константиновна Орловская — доктор наук, профессор кафедры иностранной литературы Грузинского государственного университета, автор ряда книг, никогда не была замужем. Сейчас ей уже за восемьдесят.

Вторая дочь моей тети Анны — Наталья, вышла замуж за видного юриста Бориса Смиттена, который в свое время вел известное дело генерала Сухомлинова и был сенатором во Временном правительстве. Затем Смиттен сражался в добровольческой армии и, отступая, вместе с семьей и свояченицей Марией оказался в Париже. Мария умерла, не выйдя замуж. Борис долгое время, как и многие офицеры русской добровольческой армии, работал шофером такси в Париже.

У Бориса Смиттен и Натальи было двое детей — Анна, у которой так и не образовалась семья, и Сергей. Сергея давно уже нет, но в Париже живет семья его дочери.

Эта генеалогическая ветвь все же дала жалкие побеги в лице четырех моих правнучатых племянников.

В шутливой переписке с ныне уже покойным моим двоюродным племянником Аликом Шахбудаговым я написал поэму под названием «Се ля ви», в которой пунктирно прослеживается история этой ветви, начатой моей тетей Аннетой Орловской. Ответ Алика на мою поэму помещен в следующей главе.

СЕ ЛЯ ВИ

(Такова жизнь)

Пускай слыву я старовером,Мне все равно, я даже рад,Пишу Онегина размером,Пою, друзья, на старый лад.

Ma tant Annet имела дочекИ Котю, сына одного.О дочке Неточке — ни строчки.О ней не знаем ничего.И если б знали бы — молчали,Чтоб не случилось бы печали.Уже привыкли мы молчать,Чтобы потом не закричать.Хотя сейчас не так уж строго,Но сохраняет память нам —По тем кромешным временамМы уповали лишь на бога.А нынче Ницца и ПарижНе преступленье, а престиж.

Когда армяне, даже цивилизованные, слышит звуки зурны, они начинают хлопать в такт ладонями и, приговаривая «таши-таши», пускаются в пляс.

Женился Котя на Татьяне.О, с этим именем давно,Как у поэтов боле ранних.Перо и наше скреплено.И тут приспела к делу каша,И ту же родилась Наташа.(Созвучней в мире рифмы нет.Решил наш аксакал-поэт.)О ней рассказывать не станем,То ветвь особая для всех.Ее успех — и наш успех.Я верю день такой настанет,Чтоб раздавались всюду «таши»В честь нашей дорогой Наташи.Мысль эта, в общем, не нова,Об этом пел Саят-Нова.

Одна ласточка не делает весны.