Самая страшная книга 2014 - Ирина Скидневская

Когда я вновь вышел на улицу, машина уже стояла у ворот с заведенным двигателем. Я подошел ближе, увидел какие-то коробки на заднем сидении.

— Есть место в багажнике? — спросил я, пожимая руку высунувшемуся из окна Марату.

— На коленях подержишь, ладно? А то у меня все забито!

— Чего у тебя там?

— Да надо потом заехать в одно место.

Я обошел машину, сел рядом с водителем, приладив на коленях тяжелую сумку, и снял шапку. Протер мокрый лоб, и мы тронулись.

— Чего какой молчаливый? С похмелья, что ли? — спросил Марат через несколько минут.

— Нет, нормально все.

— Ну да, какое похмелье! Ты же, считай, не пьющий! Женатик!

Я не ответил.

Поток машин был по-утреннему плотный, но мы проскочили быстро и свернули во двор. Дома здесь были ниже и старше, чем в нашем районе. Мы остановились v ветхой двухэтажной хрущевки, рядом уже припарковались другие полицейские машины и труповозка.

— Слышь, Кирилл, я пока сгоняю по своим делам, а потом на обратном пути тебя подхвачу, — произнес Марат, когда я открыл дверцу.

Застрянет в пробке, подумал я, придется его ждать или пешком пойти. Впрочем, наплевать. Внутри все стянуло до почти физической боли. Поэтому я ничего не сказал, вылез из салона и закинул сумку на плечо.

— За двадцать минут обернусь! — бросил он мне вдогонку.

У подъезда курили парни в серых форменных полушубках, незнакомые, молодые. Пришлось показать удостоверение. Вот только они все равно ничего толком не знали о происшедшем. Я поднялся на второй этаж, открытая дверь и голоса выдали нужную квартиру. В дверном проеме мелькнул синий комбинезон санитара. Я вошел, крохотная кухонька кончилась, не успев начаться; дальше развилка, в обеих комнатах толпились люди.

— Не ходите по следам! — за спиной послышался недовольный голос. Я обернулся и увидел низкорослого старика в пальто. Судмедэксперт, помню его. Я поспешно отшагнул — оказалось, я топчу пятна крови на полу.

— Не страшно, Леонтий Виссарионыч. Все сфотографировали, — кто-то из молодых сотрудников заступился за меня, я не оглянулся, чтобы посмотреть, кто именно. Сказал:

— Здравствуйте, извините.

— Чего уж теперь, пропустите меня, — Медик кивнул в сторону комнаты, проход в которую я загородил. Я отступил внутрь:

— Можете мне вкратце рассказать, что тут да как?

— А вы, собственно…

Я снова достал удостоверение.

— Одну минутку, — Он прошел через комнату и вполголоса заговорил с санитаром. Я с облегчением поставил сумку у дивана. Комната была опрятной и уютной, хоть и скучно обставленной: мебельная стенка, диван, кресло, столик, ковер на стене, занавески и тюль на окнах. На белоснежном кружевном тюле темно-красные отпечатки ладоней. Эксперт меж тем пошел в другую комнату, и я направился за ним. Народ уже схлынул отсюда. Здесь была спальня, брызги заляпали стены, постель была розовой от крови, пропитавшей ее насквозь. Ковер чавкал под ногами. И этот гадкий запах скотобойни! Все то же самое, как у Кутаховых.

— Что конкретно вас интересует? — спросил старик, заметив меня.

— Мне бы, по сути, обратиться к кому-нибудь из наших, но раз уж вы попались… Вы знаете, что произошло?

— Ну да, я же разговаривал с тем юношей, который… гм… проводил задержание.

— А где тогда сейчас задержанный?

— Внизу, в карете мед службы — частично.

— Давайте по порядку.

— Давайте. Юноша из пешего патруля рассказал так: они заметили странного человека, неодетого, раненного, судя по всему. Тот попытался скрыться, кажется, он хромал, ну или что-то не понравилось этому юноше в его походке. Словом, он забежал сюда, благо замок на двери в подъезд не работает. Полицейские, двое, вошли за ним, но в подъезде его не было. Один стал; обзванивать соседей, а второй полез на чердак, услышал крики товарища, вернулся и столкнулся с… ну с тем, кого они преследовали. Я уж не знаю, что произошло точно. Юноша путался, говорил, что этот человек выглядел прямо-таки ужасно. Возможно, была драка. Словом, юноша выстрелил, не знаю, попал ли, но тот человек убежал. Юноша за ним. Ну и на улице юноша выстрелил еще раз. Сказал, что целился в ногу, — медик усмехнулся.

— А попал…

— В голову. Расстояние было сорок три метра. Похоже, повезло или, если точнее, очень не повезло. Тут, думаю, юноша понял, что убил человека, а главное, как убил, после чего упал в обморок, хоть он и говорит по-иному…

— А как он говорит?

— О, это забавно! Дело в том, что у убитого оторвало голову. Случай, безусловно, примечательный! Но юноша утверждал, что его смутило не это, а то, что потом обезглавленный труп встал и пошел куда-то по своим делам. Вот после этого у юноши, по его словам, потемнело в очах.

— Подождите, вы сказали: тело внизу только частично…

— Ну да, голова внизу. А всего остального нет. Может, действительно ушел? — Старик сипло засмеялся.

— Спасибо.

Я вышел из квартиры. Из опрятной доброй квартиры. Так и не узнав, кого в ней убили. Фантазия уже нарисовала чету пенсионеров. Не знаю, почему именно чету. Главное, что им не нужно было открывать дверь незнакомцам. Я уверен, что это была случайность. Этой твари, Зеленцову, плевать, кого убивать. Черт, сумка! Вспомнил о ней, спускаясь по лестнице; пришлось вернуться. Сумка лежала там же, у дивана, и все бы хорошо, но поднимая ее, я увидел кровь. Ума не приложу откуда, но на полу скопилась большая темная лужа, а я ведь помню, что ставил сумку на сухое. Кажется, да, но теперь не уверен… Дно сумки пропиталось этой мерзостью!

— Что такое? Тут ведь ничего не было! — подошел санитар, глядя на лужу. — Как будто из-под дивана сочится. Может, отодвинуть?

Вопрос был обращен к Леонтию Виссарионовичу появившемуся в дверном проеме. Тот кивнул. Я отошел, чтобы не мешать, и уже направился было к выходу, но услышал, как санитар коротко выматерился.

— Надо опрокинуть диван, чтобы осмотреть дно…

Я оглянулся. Санитар как раз с шумом перевернул диван. Его днище и прямоугольник пола, что скрывался раньше под ним, — все было бордовым, блестящим, влажным. В свернувшейся жиже повсюду лежали комочки плоти.

— Этим диваном как будто кого-то придавили, как прессом! Ну и фарш!.. — поразился старик, я не стал дослушивать, как он все это объяснит. Держа сумку чуть на отлете, я поспешил вниз. Правая рука тотчас устала, я перехватил сумку левой. Черт, зачем я так загрузился, нужно было просто сделать вид, что собираю вещи и все! Хватило бы трусов, носков и рубашек! Она бы увидела пустые плечики и… А если все на самом дели кончилось? Неужели все на самом деле кончилось!

Внизу я подошел к труповозке, заглянул в кабину! Там сидели двое, слушали радио: водитель-мужчина и девушка-медик.

— Можно посмотреть? — Я кивнул в сторону задней части кузова и показал ксиву. Девушка выбралась из кабины, распахнула широкие двери фургона. Так и есть, три трупа в мешках.

— Хозяева квартиры и сотрудник?

— Да, страшно изуродованы, пальцев нет, ушей… Показать? — Она поморщилась.

— Нет. Только голову.

Неужели увижу вблизи то самое лицо, что пялилось на меня снизу вверх? Оказалось, нет. Лица почти не было. Вся верхняя его часть была вывернута наизнанку пулей. Были видны и другие повреждения. Волосы черные, чуть вьющиеся. Да, судя по фото, у Зеленцова они такие, но это ничего не доказывало. Необычной была шея, а точнее то, как она заканчивалась.

— Ее ведь не оторвало, так?

— Да, не похоже, — ответила девушка, — но это и не срез, затрудняюсь вообще сказать, как это сделали. Вроде неровно, но аккуратно, не знаю…

— У вас найдется еще мешок?

Она посмотрела на меня как на сумасшедшего, и мне пришлось добавить:

— Я сумку испачкал, хочу обернуть.

Через пару минут с сигаретой, зажатой в уголке рта, я набирал номер Леденцова.

— Алло, Кирилл? Как дела?

— Даже не знаю.

— Это Зеленцов?

— Тут только голова, и лицо раскурочено.

Александр ругнулся, помолчал и продолжил:

— Все с этим делом неладно! Хорошо, дождемся экспертизы ДНК. Езжай в отделение, я пока в прокуратуре, но потом надо поговорить.

Неожиданно что-то будто вцепилось в горло, стало душить. На глаза навернулись слезы, я закрыл лицо руками. В кабинете никого не было, но кто-нибудь мог войти, а я тут… Я пытался не думать о Ленке, нужно было уйти в рутину, в работу. Но здесь меня ждал Рустам Зеленцов, и от этого хотелось бежать. Я торопливо вытер лицо ладонями и рукавами рубашки, хватка на горле ослабла, почти отпустила. Потом меня вызвал к себе Леденцов. Он, как тогда, при допросе, сидел на краешке стола, только в кабинете больше никого не было, и за окном стояла тьма. Тоненько жужжали лампы над головой. Между пальцев Александра дымилась сигарета, рядом стояла пепельница, забитая окурками.

— Вот хочу посоветоваться. Вроде все проще некуда, а вроде как-то и совсем непросто!.. — Он поднял на меня взгляд. — Погоди, ты обкуренный, что ли?