Дикая вишня - Джейн Уайтфезер

– Я правда хочу туда поехать, – заметил Адам. Сара внимательно поглядела на карту и увидела, что он говорил о Культурном центре чироки. – Ты когда-нибудь там бывала?

Сара кивнула, зная, что ей не избежать вопросов Адама. Ведь на его лице была написана такая неприкрытая жажда услышать хоть что-нибудь, что свяжет его с родовыми корнями.

– Моя мама рассказывала мне о Культурном центре, – наконец произнесла Сара. – Это было одно из ее любимых мест. Самое большое впечатление на нее производила молитвенная часовня. Она посвящена чироки, которые потеряли свои жизни на Дороге слез… – А теперь часовня напомнила Саре о ее матери, женщине, которая умерла с верой в мечту.

– Ты, должно быть, ужасно по ней скучаешь, – сказал Адам, словно читая мысли Сары.

– Да, но я научилась жить дальше.

– А по отцу ты хоть немного скучаешь?

Она с сомнением пожала плечами.

– Я полагаю, что скучаю по тому, каким он был раньше. Но теперь я понимаю, что это на самом деле был не он сам. Он старался быть таким, каким его хотела видеть мама. Она была из тех чироки, которые говорят на родном языке и придерживаются старых обычаев.

Адам секунду сидел молча, а потом заметил:

– Я ценю то, что ты мне обо всем этом рассказываешь. Я знаю, тебе это нелегко. Но я тоже прошел через суровое испытание. У меня сейчас такое ощущение, будто я стою снаружи и заглядываю внутрь. Я даже не знаю, следует ли говорить «коренной американец» или «индеец». – Он сгреб со стола проспекты и засунул их обратно в пакет.

«Он так упорно старается найти свое место в обществе, – подумала Сара, – этот совершенный, прекрасный мужчина».

– Я полагаю, ты тот, кого называют «городским индейцем», – сказала Сара и объяснила, когда он устремил на нее вопросительный взгляд: – Это тот, кто не был воспитан в резервации или согласно обычаям.

– Да уж, но я уверен, что существует много городских, кто знает о своей культуре больше, чем я.

– Не обязательно, есть много стариков, которые так и не передали старые обычаи по наследству. Они выросли с печатью индейца на лбу, и некоторые посчитали, что лучше будет избавить последующие поколения от такой судьбы. Так что с течением времени внимание к культурным традициям ослабло.

– Но времена меняются. Я читал, что теперь даже в колледжах обучают некоторым родным языкам. – Адам коснулся ее руки. – Я хотел бы, чтобы для тебя все изменилось к лучшему.

Сара задрожала, но не от холода. Жар, невероятное тепло охватило ее. «Он может все изменить к лучшему, – вдруг решила Сара, – если снова поцелует меня». Не в силах сдержаться, она склонилась к нему.

Адам тоже придвинулся ближе. Он проделал это медленно, осторожно, спрашивая ее взглядом, моля глазами о разрешении.

– Да, – прошептала Сара за мгновение до того, как его губы скользнули по ее рту.

Он был нежен, мягок. Он обвил ладонями ее талию и легко обнял ее. Сара не хотела закрывать глаза, не хотела потерять его из виду, но ее охватила истома, и она подчинилась этому чувству; ее веки, трепеща, опустились. Сара подняла руку и скользнула пальцами по его волосам – гладким, шелковистым, аккуратно завязанным в конский хвост.

Когда Сара стала гладить ладонями его затылок, Адам принялся нежно посасывать ее нижнюю губу, и делал это до тех пор, пока Сара не застонала и, схватив его за рубашку, не притянула еще ближе к себе. Они столкнули коробку, которую принес Адам, рассыпав бумаги и конверты на пол. Комната вертелась, как карусель, но Саре было наплевать на то, что ее чувства и разум кружатся в бешеном вихре. Единственным, что имело теперь значение, был Адам. Этот мужчина. Этот невероятный, совершенный мужчина.

Внезапно какой-то звук – громкий, настойчивый звон – резанул слух Сары.

Сначала у Сары мелькнула мысль, что это у нее в голове зазвенел предупредительный колокольчик, но, когда Адам подался назад, она поняла, что он слышит то же самое.

– Это телефон? – спросил он.

Сара оглядела квартиру, с трудом ее узнавая. Почему она никак не может сфокусировать взгляд и унять гулкое биение сердца?

– Я не знаю.

Снова зажужжал сигнал, и Сара вдруг сообразила.

– Это звонят в дверь. Кто-то пришел.

Наконец комната предстала перед глазами Сары. Сквозь жалюзи полыхало солнце, и Сара прищурилась на коробку, которую они уронили со стола. Вспомнив о проспектах из Талеквах, Сара выпрямилась. Адам хотел увезти ее в Оклахому, вернуть в мир, который она бросила.

О чем она думала, завлекая его и позволяя целовать ее?

– Мне надо подойти к двери, заметила она.

– Тогда я приберусь здесь.

Адам встал на колени, чтобы собрать проспекты, и его голос был более низким и xpиплым, чем хотелось бы Саре. Пересекая комнату, она избегала его взгляда. Она не позволит себе снова посмотреть на него, попасть в плен этих гипнотических глаз или этого теплого, влажного рта. Сара все еще ощущала вкус его губ, и ее плоть все еще была охвачена жаром. Она помедлила у двери, вздохнув для успокоения. Может, с той стороны стоял какой-нибудь усердный юнец, который предлагает подписку на журналы, кто-то дружелюбный и надежный, кого она может пригласить в квартиру, чтобы использовать как щит между собою и Адамом.

Взявшись за круглую ручку двери, Сара приоткрыла створку.

– Слава богу, ты дома.

Вики Лестер вздохнула с явным облегчением. Она была соседкой Сары – беспечная женщина, которая сейчас выглядела непривычно измотанной. Сара отступила назад, приглашая Вики войти.

– У тебя все хорошо?

– Нет. Да… Я в порядке, но моя няня заболела.

– А где же девочки?

– В доме подруги, но мне скоро придется их забрать. – Вики повернулась, очевидно заметив мужчину в квартире. – Адам! Я и не заметила, что ты здесь.

Адам и Вики, конечно, были знакомы. Это она первая рассказала ему о Саре, а позже расспрашивала Сару о нем, допытываясь ее мнения об этом мужчине.

Адам встал рядом с Сарой.

– Я просто заглянул на минутку, – довел он до сведения Вики. – Так что там с твоей нянькой?

Вики отбросила с лица непокорный локон.

– Она заболела и не может приглядывать за моими дочерьми. А у меня на завтра назначен семинар в Аризоне. Я вылетаю сегодня вечером, если найду кого-то, кто посидит с девочками. – Она встревоженно вздохнула. – У моего босса будет припадок, если я пропущу этот семинар.

Сара сочувствовала тяжелому положению Вики. Эта тридцатипятилетняя разведенная женщина работала изо всех сил, стараясь обеспечить своих дочерей, тем более что их непутевый папаша уклонялся от алиментов.

– Я могу посидеть с девочками, – предложила она, прежде чем Вики попросила сама. – У меня выходные по воскресеньям и понедельникам.