Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1 - Дмитрий Галантэ

Этим необдуманным бестактным вопросом я окончательно смутил и без того застенчивую птичку. Да и сам засмущался и расстроился из-за своей неловкости. Не очень удобно обсуждать яичницу с курицей-несушкой. И вообще, как только люди в глаза смотрят тем, кого собираются съесть или чьих детей употребить в пищу? Надо же, не задумывался я над этим вопросом, пока не поговорил со страусом, а точнее – со страусихой!

Надо будет обязательно узнать у Дормидорфа, как отличать страуса от страусихи, а то брякнешь ещё по глупости что-нибудь лишнее по поводу женщин, а потом стыда не оберёшься, да и дерутся страусы, надо сказать, пребольно, можно и костей не собрать.

В компенсацию за моральный ущерб я отдал страусихе ещё три яблока, предусмотрительно прихваченных мной в дорогу. Затем ловко отодрал с её шеи и ног пару-тройку жирных раздувшихся пиявок, которых она с удовольствием съела. И когда мы стали совсем уже хорошими друзьями, робко предложил ей немедля отправиться в обратный путь. Именно робко, потому что уже тогда предчувствовал неладное. Во всём её поведении буквально физически ощущался какой-то подвох. Эта вредная птица, видимо, вдобавок науськанная дедом, никак не желала скакать домой, а хотела, видите ли, только лететь, веско аргументируя своё решение. Настолько веско, что сомнений не было – всё это происки ехидного деда, решившего за сегодня показать мне все прелести страусиного средства передвижения. Страусиха скороговоркой заговорила:

– Ну нету у меня столько времени, чтобы обратно пешком добираться! Яйца за меня ты, что ли, будешь помогать высиживать моему страусу?

Тут она с интересом взглянула на меня, видимо, прикидывая, как это действо будет выглядеть со стороны и подхожу ли я в принципе. Я в ответ удивлённо посмотрел на страусиху, пытаясь дать ей понять, что я и высиживание яиц – понятия совершенно не совместимые. Она же приняла мой взгляд за согласие и заявила, облегчённо вздохнув:

– Тем более надо быстрее вылетать – ты здесь, а они там!

Ну и дела! Я понял – это заговор. Ничего не поделаешь, спорить и доказывать бесполезно, всё решено за меня. А если им что-то придётся не по нраву, то ещё и яйца высиживать заставят. И попробуй откажись! Животным ведь нужно помогать, а, коли яйца пропадут по моей вине, шума-то, шума будет! Я уже молчу про вполне вероятную кровную месть четы страусов. Хочешь не хочешь, а придётся набраться смелости и осваивать полёты. Кто знает, может, в жизни мне это когда-нибудь пригодится.

Вскарабкался я на довольную страусиху, и мы поскакали по полю вприпрыжку, набирая обороты. Вдруг по бокам как будто из двух крупнокалиберных пневматических отбойных молотков одновременно кто-то саданул. Я что есть силы вжался в птичку. Судорожно вцепился всеми четырьмя конечностями в её густое оперенье. Оказалось – это просто крылья расправились, и мы, рывком оторвавшись от земли, начали набирать высоту и скорость, умело используя восходящие воздушные потоки, ощутимо облегчающие физические нагрузки при воздухоплавании. Я заметил, что страусиха вовсе не была трудоголиком, она предпочла самый лёгкий путь – лететь над полями и водоёмами, там нагретый воздух восходит вверх гораздо интенсивнее, чем, скажем, над лесом.

У меня от переизбытка эмоций даже дух захватило! Ну и красотища открылась моему взору: бескрайний простор, бездонные небеса, поля, леса, дороги… Мы поднялись на высоту, по моим скромным подсчётам, около пятисот метров и с огромной скоростью рассекали тёплый упругий воздух, который порой начинал свистеть и завывать в ушах. Особенно на крутых спусках, когда страусиха набирала скорость, чтобы потом вновь взмыть ввысь.

Я был рад, что птичка мне досталась не из маленьких. Тут вообще все животные были несколько крупнее, нежели аналогичные существа в моём мире, а вместе с тем и более пропорционально сложены. Например, у лосей не было чрезмерно огромных рогов, всё было гармонично, и главное – весьма функционально. Лосиные рога, мощные и безупречно заточенные резаки, грозно торчащие из могучего черепа – идеальное орудие убийства во имя защиты. Надо отметить, что и лосиные зубки представляли собой немалую угрозу. Они, когда надо, с лёгкостью перекусывали ствол дерева толщиной с руку крупного мужчины. Но это так, лирическое отступление.

В воздухе мы оказались не одни. Глядя по сторонам, я видел довольно много авиаторов, но не все они были на страусах. И скорость, и дальность полёта иных была ощутимо больше, если судить по размерам. Разной была и высота эшелонов. Может быть, это зависело от дальности пути? Спросить было не у кого. Голова страусихи, находившаяся далеко впереди меня, всё равно не услышала бы. Хотя если гаркнуть погромче, то кто знает, всё возможно! Но существует и другой, более вероятный исход: учитывая её импульсивную пугливость, страусиха вполне может от неожиданности наложить в штаны и сбросить меня, а тогда – поминай как звали! Парашюта на такой случай мне не выдали, а естественное приземление не будет способствовать дальнейшему передвижению на своих двоих и вряд ли пойдёт на пользу моему цветущему организму в целом. Да уж, за ней не заржавеет, сбросит и не поморщится. Наверное, не стоит рисковать жизнью ради такого пустяка, как какие-то вопросы. Задам их лучше «профессору», старине Дормидорфу.

И хоть сразу по приземлении я совершенно позабыл его об этом спросить, но позже он подтвердил мои предположения: чем дальше летишь, тем выше забираешься, особенно при большом скоплении в воздухе птиц-перевозчиков. А делается это для того, чтобы попросту никому не мешать.

Долетели мы до лавочки, где сидел-посиживал, поджидая нас, дед, естественно, намного быстрее, чем скакали туда. Добрались, как мне показалось, за считаные минуты. Посадка прошла просто замечательно. Дед сиял, по его собственным словам, от радости за меня, как только что тщательно начищенный умелой рукой самовар. Ведь мне, вопреки всему, всё-таки удалось перебороть страх с первой попытки и довольно быстро освоить полёты на страусах! Он небезосновательно считал, что в дальнейшем это умение может мне очень пригодиться, если только я не намерен в их мире сидеть сиднем в какой-нибудь отдалённой избушке на курьих ножках.

Но я собирался жить здесь полной жизнью, путешествовать и участвовать в разного рода приключениях, коих он мне наобещал уже целое множество. Что ж, посмотрим. Но, похоже, дело было не только в этом. У меня зародились подозрения, что дормидорфово сияние имело в своей природе не столько радость за меня, сколько другие, потаённые и известные лишь ему причины. Не иначе этот шебутной старикашка снова замыслил какую-нибудь провокационную каверзу, с него станется! Как потом оказалось, Дормидорф как в воду глядел, летать мне в их мире пришлось много и часто. Причём летать, как правило, вместе с ним, и не на каких-нибудь болтливых страусах, а на гораздо более серьёзных птицах. Настолько серьёзных, что на завтрак им уходил целый буйвол.

Глава 4

Экстренный вызов

До отвала накормив страусиху яблоками и сердечно поблагодарив, мы отпустили её. Получилась страусиха, живьём нафаршированная яблоками. Она уходила с явной неохотой, изредка оглядываясь и грустно мигая большими серыми глазами, издавая протяжные вздохи, способные разжалобить кого угодно, но только не Дормидорфа. Он был словно кремень – непреклонен и непоколебим! Видимо, дед ей пришёлся по нраву, или просто хотелось пообщаться. С хорошими-то людьми грех не поговорить лишний раз. Впрочем, скорее всего, имело место и то, и другое. Но это так и осталось тайной, покрытой мраком. Тайной, которую общительная страусиха с превеликим удовольствием, не задумываясь, выложила бы, если бы мы только заикнулись или каким-то другим образом дали ей понять, что нам любопытно: а почему это у неё такой грустный и печальный вид, не случилось ли чего? Но мы не доставили ей подобной радости, предугадывая возможные последствия.

Неожиданно неподалёку раздался громкий пугающий звук, похожий на предсмертный визг покрышек вследствие экстренного торможения большого гружёного автомобиля. Уже в который раз я едва не свернул шею из-за не подчиняющегося разуму инстинктивно резкого, с неприятным хрустом поворота головы в поисках неведомого, но ужасающего источника шума. Ничего-ничего, моя многострадальная шея выдержала и на этот раз, обошлось без травм. А мы с дедом принялись наблюдать, как приземляется носатая птица без перьев, похожая на птеродактиля, размером с небольшой спортивный самолётик. На спине у неё находились три пассажира: две девушки в светлых облегающих одеждах и мужчина средних лет, видимо, их отец. Закинув в пасть птице что-то большое, похожее на ампутированную ногу или свиной окорок, что в принципе одно и то же, и поблагодарив её, они со смехом зашли в ворота третьего от нас дома. Птеродактиль, а это оказался именно он, взмыл с места ввысь, шурша крыльями и обдав нас тёплым потоком воздуха вперемешку с дорожной пылью.