Игра Герцога - Сергей Доровских

Потому, насупившись, запряг утром Уголька, и уехал.

Он не поднимал бровей, хмурился, и потому даже не заметил, как доехал до перекрёстка. Конь проехал его мимолётом, и потому, когда Пётр огляделся, так и не понял — а была ли трактирная вывеска на старом здании? Вроде бы как и нет… Неужели ему вчерашнее только померещилось? Тогда откуда эта странная монета? Что за чертовщина кругом? Он хотел было уже развернуть коня, чтобы проверить — так есть ли треклятая вывеска, как впереди запестрела фигура. Снова какой-то нездешний, подумал Пётр, совсем уж в странном одеянии — похож на охотника времён царя гороха.

Незнакомец помахал ему:

— Голубчик, милый, не торопись, мне тебя сами небеса послали! Слава Богу!

«Бога поминает, и то уж хорошо, — подумал Пётр. — А ну как я!»

И, подъехав к незнакомцу, он остановил лошадь, и трижды с молитвой перекрестился! Ничего не поменялось — незнакомец не исчез, не провалился под землю.

— Рад человеку богобоязненному, — ответил путник, улыбаясь. Пётр рассмотрел его ближе. Был путник молод, с рыжеватой бородой, в шубе и шапке с пушистым лисьим хвостом, который укрывал его шею, словно шарф. За плечами — длинный, украшенный узорами в виде танцующих зверей чехол. Должно быть, там хранилось изысканное зарубежной ручной работы ружьё, решил Пётр. Вновь в нём заиграло уважение в смеси с желанием угодить, поддакнуть. Наверняка незнакомец богат.

Но то, что тот сказал, шокировало Петра. Лицо крестьянина от услышанного стало белее снега:

— Голубчик, то, что я встретил тебя на пути, большая удача! Я с самого утра хочу поймать извозчика, а человек я приезжий, недавно только прибыл на станцию. И мне много где нужно побывать! Но ни одного, представляешь, ни одного извозчика с утра! Говорят, все напуганы! Будто бы, как мне рассказал один нищий, которому я подал, дикие звери задрали некого «лихача» Матвея. Прямо по дороге к городу! Будто бы ехал он, да так и запропал по пути. А нашли его: лучше и не видеть. А главное — не съеден! Растерзали беднягу, аж кожа сорвана. Да что это я, и тебя пугаю!.. Выручишь, братец, ой как надо! Я уж тебя отблагодарю, в обиде не останешься!

Пётр ничего не ответил. Он сидел, держась за вожжи, вспоминая вчерашний вечер, нагловатого «лихача», который угощал его и учил жизни. А ещё почему-то вспомнил, какими недобрыми глазами проводил его до двери трактирщик, похожий на чёрную птицу… Как тот что-то говорил про волков и советовать домой ехать. Как же это всё странно! Странно и нехорошо…

Человек в лисьей шапке не стал ждать приглашения, запрыгнул ловко в сани, поправил полы шубы, и, уложив на колени чехол, погладил с нежностью, будто кошку. Затем достал из-за пазухи кошелёк и протянул Петру монету:

— Честность — превыше всего. И это — пока задаток, — Алатырев повертел в руках серебряный рубль с профилем царя и датой выпуска: 1878 год. Новенькая совсем!

«Что ж это такое творится? — удивился он про себя. — И этот платит так, что я скоро сам барином заделаюсь!»

— Не удивляйся, мил человек! — сказал человек, располагаясь удобнее. — Говорю же: извозчиков нет, я рад, что чудом увидел тебя! И потому не поскуплюсь. А поедем мы, — он огляделся. — Ты ж местный, сударь? Так вези меня к старой шахте.

«Ничего себе!» — Пётр аж подпрыгнул.

В пяти верстах от города на слиянии реки с ручьём Гнилушка была старая запущенная шахта. Будто бы в том месте ещё в петровские времена пытались найти золото, да не докопались до него. Сколько раз пытались и потом, не раз, да всё тщетно. Этим местом никто давно не интересовался. И более всего потому, что ходила о нём дурная слава. Со всеми, кто заходил в полуразрушенные шахты, происходили несчастья. Потому особенно следили за детьми, чтобы и думать не смели убегать и играть там. Старики поговаривали, что на глубине шахты живёт её хранитель — огромный злой крот по имени Кродо. Хотя он и слеп, но, если попасться ему в лапы, или загрызёт, или утащит в своё подземное царство, заставив там вечно работать на него… Да и помимо нечистой силы, если даже она и была, опасность шахта представляла также и из-за возможного обрушения. А теперь этот странный богач вдруг задумал ехать прямо к этому гиблому месту!

Пётр тут же захотел вернуть серебряную монету:

— Уволь, барин, не поеду я туда!..

— Знаю-знаю, всё знаю, — он не принял, а сложил протянутые пальцы Петра в кулак. — Не надо мне рассказывать бабушкины сказки, я тоже, хотя и прибыл издалека, все их прекрасно знаю. Да тебе и не придётся меня сопровождать. Доедем до слияния рек, а там уж я, уверяю, сам пройдусь, один. К нему же прямая дорожка идёт, верно мне всё рассказали? — человек в лисьей шапке говорил размеренно, поглаживая бороду. — А затем вернусь, и мы поедем дальше. Только и всего. Впрочем, если боишься, я могу пойти и пешком, но у меня так мало времени. А деньги, наоборот, имеются, чтобы тебя благодарить.

Пётр снова вспомнил о дочерях и представил, как накупит им разного добра. Не знал, где и как ему разменять золотую монету, а вот с серебряной будет проще. К тому же — сам он к шахте не пойдёт.

Они поехали в объезд Лихоозёрска. Утро только начиналось, и Пётр подумал: всё же встретить такого путника — большая удача. Но заговорить с ним он не решался, да и человек в лисьей шапке надолго ушёл в свои думы. Но затем тот всё же произнёс:

— Ты, милый человек, должно быть, подумал обо мне, что я — ловчий. До ловства зверей охочий барин? Что ж, так и есть. Нужно мне выследить и кончить одного ярого зверя, для того и прибыл в эти глухие края. Моя чуйка охотничья подсказывает, что где-то тут он, гадина, упрятался. Затих покамест, но скоро проявится. А как проявится, так даже башни, что стоят на въезде в Лихоозёрск, и те взвоют!

— Про ведмедя какого говорите поди, барин? Так их теперь в наших местах и не сыскать. Не те времена пошли, вот раньше — да. Как чугунку эту стали строить — начала она шуметь паровозами, так тут не то что косолапого, так, зайчонку ещё поискать надобно. Забился зверь глубоко в